Наследник

— Балда! — радостно зашептал Виктор.

— Я еду к Маше. Ясно?

— К Ма-а-аше?! — сделал большие глаза Ленька, который знал всю романтическую историю

брата. — Что все опять по-новой?

— Не знаю, ничего пока не знаю, — говорил Виктор, — но мне надо что-то с собой отсюда

прихватить. Не могу же я с пустыми руками... А магазины все давно закрыты...

Ленька обвел озабоченным, но уже немного помутневшим взглядом комнату и не очень уверенно

предложил:

— Может быть... возьми... елку?

— Елку?! — переспросил, заморгав, глазами, Виктор. — А может быть еще и тебя впридачу? —

Давай лучше пару бутылок вина и чего-нибудь из закуски. Упакуй все в какой-нибудь чемоданишко и

принеси в прихожую. Я бегу одеваться.

— А елку? — спросил, икнув, Ленька.

— Делай, как я сказал... Елку можешь подарить блондинке...

Виктор долго "голосовал" на Трубной площади, пока ему удалось нанять какую-то машину.

Полянка — знакомый дом — знакомый подъезд. Виктор не был здесь сто лет. . Он вбежал на второй

этаж через две ступеньки, остановился у двери, отдышался и позвонил. Дверь отворили сразу. Он

вошел в полутемный коридор. Перед ним стояла Маша. На ней был знакомый ему розовый

трикотажный костюм, который он когда-то любил видеть на ней, и лаковые туфли-лодочки. Он

поставил Ленькин чемодан на пол и не очень уверенно протянул ей руку. Она взяла его руку

холодными пальцами, подалась ему навстречу и прижала голову к его шинели. В эти минуты Зойка

Кузнецова сидела у Маши одна за столом и маленькими глотками насильно пила из фужера ужасно

кислое вино. Ее бил нервный озноб, а глаза были устремлены в одну точку. Она морщилась от этой

кислятины, но пила, считая, что вино должно ее успокоить. Зойка была приглашена встречать Новый

год к своим друзьям и, выпив с Машей рюмку вина и всплакнув по поводу женской доли, уже

собралась уезжать, но раздался звонок Виктора. Узнав, что он приедет, Зойка захотела обязательно

взглянуть на него, свою давнюю и тайную симпатию, хоть одним глазком.

Когда Маша и Виктор вошли в комнату, у нее предательски зарделись щеки и ёкнуло сердце.

Чтобы скрыть охватившее ее волнение под испытанной маской платонической школьной дружбы,

Зойка "дружески" бросилась ему на шею и покрыла его лицо веселыми товарищескими поцелуями...

Потом они сидели за столом и говорили обо всем и ни о чем. Виктор и Маша, не стесняясь

разглядывали друг друга, а когда их взгляды случайно встречались, улыбались, но глаз друг от друга

не отводили. Зойка понимала, что она лишняя и несколько раз порывалась уйти. Но Маша и Виктор

не отпускали ее, они боялись остаться наедине...

Виктор не решался спросить ее о ребенке. Маша сама пригласила его в соседнюю комнату и

подвела его к детской кроватке. В ней, безмятежно развалясь, спал круголицый рыжий мальчик.

Виктор долго стоял и смотрел на него. — Это Витька, — шепнула ему на ухо Маша, — он называет

меня запросто Машей. — Они на цыпочках вышли в столовую. Зойки в комнате не было. Виктор

вопросительно поглядел на Машу, она слабо улыбнулась и пожала плечами. Тогда он порывисто

обнял ее и начал целовать. Маша бессильно повисла у него на руках. Виктор отнес ее на тахту. . Они

очнулись от голоса маленького Витьки, когда в комнату уже вошло солнечное утро Нового года...

* * *

Виктор пришел домой в полдень. Анна Семеновна еще спала. Он не стал ее будить и тоже

завалился в постель. Он сейчас не хотел ни о чем думать, да и не думалось.

Он проспал целый день. Вечером за чаем спросил:

— Мам, ты не знаешь, куда запропастился наш бархатный мишка?

— Мишка-топтышка, который подарила тебе Катя? — спросила Анна Семеновна.

— Он самый, — кивнул головой Виктор. — Хороший был зверь.

Она, вспоминая, подняла глаза к потолку.

— Кажется, я видела это забавное существо в чулане. Посмотри там. Но зачем тебе?

— Да так, воспоминание... детства.

И Виктор направился в чулан. Вернулся он оттуда весь в пыли, держа в руках большого

плюшевого мишку с любознательными глазками-пуговками и курносым носом с черными кожаными

треугольничками ноздрей. Из мишки была выбита многолетняя пыль и Виктор водворил его на

прежнее место — старый пуфик в углу столовой, напротив своего дивана. Он повеселел и потрепал

мишке лохматое ухо:

— Восседай, как и раньше на своем законном месте, а то без тебя стало что-то скучновато.

Виктору вдруг показалось, что Мишка хитро улыбнулся и понимающе подмигнул ему правым

глазом. Несколько мгновений удивленный Виктор глядел на Мишку. Потом улыбнулся, приложил

палец к губам, подмигнул ему в ответ и стал допивать чай с Анной Семеновной.

* * *

На фронте бывали минуты, когда Виктор Дружинин мысленно пытался представить себе, каким

будет день Победы. И что он будет делать в тот великий День. Такие праздные мысли обычно

приходили к нему в долгие и томительные недели фронтового затишья. Он придумал несколько таких

сказочных дней. Один из них представлялся ему так. Наши войска подошли к Берлину. Начался

последний штурм. Его батарея ведет огонь на близких подступах к городу. Неожиданно на передний

край прибывает маршал Жуков. Проходя передними траншеями, маршал случайно попадает на НП

его батареи. Виктор докладывает ему обстановку, маршал хвалит за меткость огня и наблюдает за

ходом боя. Когда наконец над полуразрушенным Берлином поднимается белый флаг капитуляции,

Жуков достает из своего планшета большой блокнот и пишет донесение Верховному

Главнокомандующему о взятии фашистской столицы и о Победе. Потом он вручает это донесение

Виктору и приказывает ему лететь на личном самолете маршала в Москву и доставить донесение в

Кремль, самому Верховному. .

Через несколько часов полета гвардии старший лейтенант Дружинин уже вручает донесение

Сталину.

— Молодэц, — говорит ему Верховный со своим грузинским акцентом, — отныне Вы уже не

старший лейтенант, а майор. — И с этими словами он собственноручно прикрепляет к гимнастерке

Виктора орден Боевого Красного Знамени, самый любимый орден всех солдат и офицеров.

Счастливый и гордый гвардии майор Дружинин выбегает на Красную площадь. Весь город бурно

празднует Победу. Через Москворецкий мост молодой майор бежит к себе на Большую Ордынку.

Здесь тоже толпы ликующих людей танцуют и поют. Все уже знают, что он вестник Победы и

приветствуют его радостными возгласами и цветами. Из толпы выбегает счастливая Маша. Она

бросается ему на шею, он ведет ее к себе домой. Восторженная встреча дома. Виктор и Маша говорят

растроганным родителям о своем решении. Родители их обнимают и поздравляют. Начинается пир на

весь мир...

Правда, в этот сценарий Виктор, после последнего Машиного письма, внес существенную

поправку. Теперь из толпы выбегала уже не Маша, а какая-то пока неизвестная еще белокурая

красавица. Но всё остальное оставалось без изменений.

* * *

Весть о Победе ожидали давно. Но когда торжественно ликующий голос Юрия Левитана о ней

возвестил, зачитав приказ Верховного Главнокомандующего о безоговорочной капитуляции

фашистской Германии и о победном завершении Великой Отечественной войны, весть все-таки

ошеломила. В квартире Дружининых не смолкал телефон. Звонили родные, знакомые, соседи... Гулко

хлопали двери квартир, на лестничных площадках и в подъездах собирались жильцы. Они

целовались, смеялись, плакали. Радио уже разносило по улице, Москве, стране звуки праздничных

маршей и песен. На фасадах домов заалели красные флаги. Из некоторых раскрытых окон их дома

запели патефоны. Виктор подбежал к Анне Семеновне, обнял ее за талию и стал кружить, она

целовала его и смеялась, но в конце концов попросила пощады. Усадив ее на диван, Виктор от