Страница 39 из 55
– Зато все они счастливы, а мы с вами до сих пор не знаем, что такое счастье, – возразил другой человек.– Их провожает весь город. Нет, что там ни говорите, жизнь человеку дается один раз, и он непременно должен совершить героический подвиг! Все исчезает, подвиги остаются.
– Если бы не было героев, мы бы не знали, что такое история, – задумчиво сказал третий человек.– Да и не было бы истории, пожалуй… Вот я, знаете, взялся написать про свою жизнь. Дня два промучился, но не вспомнил ничего, кроме завтраков, обедов, ужинов и своего дня рождения. Удивительно, куда девались прожитые дни?…
Идти на парусах по извилистой и узкой реке было невозможно. Все по достоинству оценили прозорливость дяди Вани, поставившего на корабль бензиновые моторы.
„Освободитель“ быстро продвигался вперед, нигде не задерживаясь. Плыли даже ночью: освещенные бакены, большие поплавки, указывали фарватер – путь, по которому должны двигаться суда, чтобы не наскочить на мель.
Арбузик и Бебешка почти безотлучно находились на капитанском мостике, стараясь организовать дружную работу всех ребят.
– Я полечу разведать дорогу перед выходом в открытое море, – сказал Арбузик.– Но об этом пока молчок.
Оранжевый ракетоплан был спрятан в специальном отсеке трюма. На двери отсека повесили на всякий случай замок.
.– Я очень беспокоюсь, – сказал Бебешка.– Разыскать дорогу непросто. Плохо, очень плохо, что мы не знаем толком, куда плывем!
– Не беспокойся, все будет хорошо, – заверил друга Арбузик.– Мы знаем, зачем плывем, – это гораздо важнее. На всякий случай помни: если я не вернусь через три дня, значит я попал в беду и ждать меня больше не нужно. Выходите в море без меня.
В рубку постучался Саня Картошкин. Приложил палец к губам, показывая, что у него секретное сообщение.
– Арбузик, – тихо сказал он, – каждый день я ловлю передачи какой-то странной радиостанции. Она будто сопровождает нас. Мощность ее передач нисколько не изменяется.
– Что это за передачи?
– Не знаю. Они зашифрованы. Оставшись одни, Арбузик и Бебешка посмотрели друг на друга.
– Кажется, враги не оставили нас в покое, – сказал Арбузик.– Теперь все надежды на ракетоплан!
Он вызвал Пантелеймона, корабельного боцмана.
– Проверь, пожалуйста, надежно ли закрыт ракетоплан!
Через некоторое время в рубку вбежал растерянный Пантелеймон.
– Арбузик, вот ключ от специального отсека, который ты мне дал! Я не смог открыть замок: он поврежден! Кто-то пытался взломать дверь, но это ему пока не удалось! Возможно, преступнику помешали…
– Немедленно приставить к отсеку двух часовых! Установить круглосуточное дежурство! Ракетоплан следует беречь как зеницу ока!
Пантелеймон ушел.
– Все ясно, – сказал Бебешка.– Враг пробрался на борт корабля, и поддерживает постоянную радиосвязь со своим центром!
– Кого ты подозреваешь?…
Эпельсинов быстро завладел всеобщим доверием. Он постоянно шутил, не скупился на добрые советы. Каждый считал неудобным обидеть его, и потому Эпельсинов добился, что его поместили в отдельную каюту.
Как-то Арбузик присел возле раскрытых окон камбуза – корабельной кухни. Эпельсинов готовил обед, ему помогали поваренок Витька Ушастик и два дежурных матроса. Стучали ножи, пахло борщом и кашей. Эпельсинов громко говорил:
– Все вы самые настоящие салаги! Вы думаете, что горячее желание способно заменить умение? Как бы не так! За месяц освоить профессию моряка – ха-ха-ха! Я не уверен даже, знают ли ваши капитаны, куда мы плывем!…
Арбузик не шевелился. Ему было стыдно, что он невольно подслушивал чужой разговор. Но ведь он отвечал за корабль и его команду, так что мнение людей было ему не безразлично.
– Мы плывем в бывшую страну зеленохвостых, – сказал один из матросов.
– Известно ли вашим капитанам, где эта страна? Извините, я сильно сомневаюсь, – засмеялся Эпельсинов.– Я всех вас люблю и ничего от вас не скрываю. Признаюсь вам, я очень любопытный человек. Таким уж сотворила меня природа. Однажды я зашел в штурманскую рубку, надеясь перекинуться словом со своими друзьями, – и что же? Я увидел карту, на которой курс корабля был проложен до выхода в океан. А дальше? Куда мы поплывем дальше? Я спрашивал многих – все пожимают плечами…
Арбузик рассказал об услышанном Бебешке.
– По-моему, рыжий кок ищет недовольных среди команды и хочет узнать больше того, что ему положено, – заключил Арбузик.– Не лежит у Меня душа к этому человеку!
– И мне он кажется подозрительным, – согласился Бебешка.
После обеда, когда Эпельсинов, любивший поспать, заперся в своей каюте, Арбузик позвал Витьку Ушастика.
– Ушастик, с тобой можно говорить об очень серьезных вещах?
– Думаю, можно.
– Почему Эпельсинов именно тебя выбрал поваренком?
– Потому что считает меня самым глупым самым несерьезным. Конечно, он этого не говорит. Он даже расхваливает меня: хочет, чтобы я забыл о том, как я у него „стригся“… Вообще, я думаю, никакой он не повар. И днем, когда он закрывается в своей каюте, он не спит, а изучает поваренную книгу.
– А не занимается ли он чем-либо еще?
– Не знаю. Но могу узнать, если надо. Эпельсинов нисколько не боится меня. Я запросто захожу к нему в каюту, чтобы покормить кота Кузю. Эпельсинов привязался к Кузе, но кот не терпит Эпельсинова и каждый раз сбегает от него.
– Вот что, Ушастик, – сказал Арбузик.– Ты должен узнать, что у парикмахера в чемоданах. Это очень-очень важно. Но сделать это нужно так, чтобы ничего не заподозрила ни одна живая душа…
Вечером в каюту, где жили Арбузик, Бебешка и еще несколько ребят, пришел Эпельсинов.
– Капитан, – обратился он к Арбузику, – завтра мы минуем последний речной порт перед выходом в открытое море. Задержимся ли мы в этом порту?
– Вряд ли, – сказал Арбузик, – у нас достаточные запасы пресной воды, продовольствия и горючего. Так что без особых причин задерживаться мы не станем.
– Жаль, – Эпельсинов шумно вздохнул, – очень жаль! Как раз в этом порту живет мой троюродный дедушка, которого я люблю и уважаю. Мне надо бы повидаться с ним хотя бы на часок. Он тяжело болен, едва ли не при смерти. Я-то ведь и на ваш корабль сначала попросился затем, чтобы добраться до дедушки!
– Ну, если такое дело, – сказал Арбузик, – пожалуй, мы сделаем остановку. Никогда нельзя нарушать добрый обычай! А навестить человека, который в беде, – этого требует наш обычай!
Эпельсинов поблагодарил Арбузика и вышел. Через минуту в каюту заглянул Ушастик.
– Ты просил чаю? – спросил он Арбузика. Это был условный пароль.
– Да, принеси, пожалуйста, чайник в штурманскую рубку. Мы сейчас придем туда с Бебешкой.
Едва Арбузик и Бебешка вошли в рубку, Ушастик зашептал:
– Над нами нависла страшная беда! Пока Эпельсинов разговаривал с вами, я заглянул к нему в каюту и открыл его чемоданы. Вы мне не поверите, но один чемодан начинен взрывчаткой! Под замком этого чемодана – часовой механизм!
– Не может быть, – воскликнул Арбузик. Он побледнел, и голос его от волнения задрожал.– Ты мог ошибиться!
– Я не ошибся, я не мог ошибиться! Точно такой же чемодан мы с Бомбоко нашли в подвале дворца короля Дуляриса! Если бы он не забыл в панике завести часовой механизм, погибло бы много наших ребят!
– Ты сказал, Ушастик, что открыл оба чемодана. Что же было во втором чемодане? – спросил Бебешка.
– Там, кажется, портативная радиостанция!
– Спасибо тебе, Ушастик, за ценнейшие сведения. А теперь иди и делай свое дело, как будто ничего не произошло. И приглядывай за своим „коком“!
Ушастик ушел.
– Нужно немедленно изобличить негодяя! – стукнув кулаком, предложил Арбузик.