Ад во мне

И умолк. Никто из пассажиров не шевельнулся и не произнес ни слова.

Джо обвел всех взглядом: парень, вышедший из тюрьмы… коротышка тренер… его подопечный… профессор с черепом и одна, две, три женщины. Перед ним сидело семь человек. Женщины вели себя спокойно. Только певица в красном костюме как-то отреагировала: она медленно подняла руки к щекам и застыла в этой позе. Длинные распущенные волосы обрамляли лицо, лоснившееся от крема, который она еще не успела снять. Наверное, в этот момент она не думала о том, как выглядит.

— Так как мы хотим кое-что предварительно выяснить, — продолжал Грант, — присутствующий здесь Джо Алекс, сотрудник Скотленд-Ярда, от моего имени задаст вам несколько вопросов, ибо… — и снова замолк.

— Прошу вас, начинайте, — закончил он потом с видимым облегчением.

Джо достал из кармана блокнот и ручку.

— Вы могли бы пригласить сюда на минутку радиста? — Алекс вопросительно посмотрел на Гранта.

— Да, конечно. На минуту или две он всегда может оставить свой пост. Барбара, пригласи сюда Неда.

Стюардесса подошла к кабине пилотов, но в ту же самую минуту дверь открылась, и в проеме появился низкий плотный мужчина в белой рубашке с высоко закатанными рукавами.

— А вот и наш радист, — сказал командир. — Иди сюда, Нед…

Крепыш прошел по салону медленным шагом, покачиваясь, и остановился перед ним. Он посмотрел на закрытый пледом труп, но не проявил никаких эмоций.

— Значит, так… — сказал он. — Я пришел сюда сообщить, что погода снова начинает портиться. На трассе нас поджидает еще одна буря. Но Джим просил передать, что справится сам, пока ты здесь занят. Паршивое дело, а? — Снова взглянул на труп, а потом перенес вопросительный взгляд на Алекса, стоявшего рядом с пилотом.

— Это Джо Алекс из Скотленд-Ярда, — объяснил Грант. — Хочет, чтобы ты послал телеграмму в Йоханнесбург…

— И попросите их о срочном ответе, — закончил Алекс.

— На линии помехи из-за этой проклятой бури, но в крайнем случае попробую через Найроби, я их уже хорошо слышу, а уж они выйдут на Йоханнесбург и передадут мне ответ. Сообщить в Найроби о происшествии?

— Конечно, — кивнул головой Грант. — Джо Алекс уверен, что это убийство. Передайте им это.

— Паршиво, — буркнул радист, — будут ждать нас в аэропорту и держать Бог знает сколько времени… — добавил он, понизив голос, чтобы не услышали пассажиры.

Грант выразительно пожал плечами. Радист повернулся и исчез в кабине экипажа, тихо закрыв за собой дверь. Джо заметил, что все проводили его взглядом, когда он проходил мимо. Все, кроме одной, ибо странная дама, возвращавшаяся с конгресса теософов, повернулась спиной к пилоту и Джо Алексу. Неподвижная, прямая, она смотрела в иллюминатор, за которым уже начали появляться густые черные тучи, почти задевавшие за крылья самолета.

Джо обратился к стюардессе:

— У вас есть копии билетов?

— Да.

— Принесите их, пожалуйста.

Она вышла, не сказав ни слова, все еще очень бледная, но, казалось, уже обретшая душевное равновесие.

Джо обратился к пассажирам.

— Давайте попробуем сразу же установить, что нам предстоит выяснить за такое короткое время. Думаю, что так будет лучше всего, ибо, даже не принимая во внимание трагической стороны этого происшествия, вы, вероятно, догадываетесь, что следствие об убийстве — дело чрезвычайное и ему подчиняются все авиакомпании и пассажиры. Не принимаются во внимание личные проблемы пассажиров, которые очень спешат и которым необходимо как можно быстрее оказаться в Лондоне или в любом другом городе. Вероятнее всего, наш самолет будет задержан в Найроби вместе с экипажем и всеми пассажирами. Никому не разрешат вылет до окончания предварительного следствия. Поэтому мне кажется, что мы все поступим разумно, если постараемся сократить эти неприятные формальности. Поскольку капитан Грант разрешил мне на борту самолета задать вам несколько…

Внезапно его прервала молодая звездочка мюзик-холла. Она отняла ладони от лица и подняла их над головой в жесте отчаяния.

— Но ведь я завтра должна быть в Лондоне! Мой контракт обязывает меня дать первое выступление в субботу, и в таких вещах никого не трогают никакие препятствия или объяснения! Это самый лучший контракт в моей жизни. Не могу же я его разорвать без причины! Ведь я ничего не знаю, я спала и с таким же успехом могла находиться за тысячу миль отсюда!

— Все мы находились тогда более чем за тысячу миль от места, в котором находимся сейчас, — заметил Алекс.

В ту же минуту молодой гигант поднялся, почти касаясь головой полукруглого потолка салона.

— Минутку… — И обратился к коротышке тренеру: — Самюэль, что этот человек говорит? Он что, хочет сказать, что мы не полетим в Лондон?

— Ты же слышал, — тренер даже не пытался говорить тихо. — Все мы замешаны в этом деле, потому что оказались на месте преступления. А этот человек — полицейский. Слышал ведь, что из Скотленд-Ярда, только в штатском…

Внезапно он сорвался с места и направил на Алекса указательный палец вытянутой руки:

— Эй, вы что, говорите серьезно?

— Серьезней не бывает. Вы сами все разъяснили очень вразумительно своему подопечному, хотя, может, не совсем точно. Вы уже знаете, что на борту самолета совершено убийство, и все мы, как точно вы подметили, замешаны и будем замешаны в этом деле, пока оно не будет раскрыто.

— А нам какое до этого дело? — коротышка тренер выбежал из-за кресла, сделал несколько быстрых шагов к Алексу и возвратился назад. Потом резко повернулся и, ударив кончиками пальцев одной руки о кончики пальцев другой, словно играл на там-таме, продолжал со злостью: — Постоянно, в каждом городе, днем и ночью кого-то убивают. Люди беспрерывно соприкасаются с этим. Достаточно утром перелистать газеты, и вы увидите сотню фотографий людей с выпущенными кишками, отрезанными головами, с трупами в багажниках автомобилей и другими подобными кошмарами. Таков наш мир, правда? И никто как-то не сумел его изменить. Люди убивали друг друга, убивают и будут убивать. Но должен ли Фиджер Джек ломать свой тренировочный ритм и торчать в какой-то дыре у экватора только потому, что снова кто-то кого-то убил? Он действительно должен быть завтра в Лондоне, чтобы как можно быстрее адаптироваться и подготовиться к схватке. Для него прибытие в Лондон без опоздания гораздо важнее, чем для этой девушки, которая столько нам об этом успела рассказать. Весь мир ждет этого поединка! Речь идет о больших деньгах и мировой славе. И подлинным преступлением было бы держать такого спортсмена в подобном климате, на самом экваторе, только потому, что какие-то люди не могут свести друг с другом счеты на земле, как поступают примитивные убийцы, а делают мокрую работу в воздухе, затрудняя жизнь невинным путешественникам! В конце концов, даже идиот не поверил бы, что это мы прикончили того толстяка, — это же о нем, наверное, идет речь? — Он обвел всех взглядом. — Вчера вечером был, а сейчас я его не вижу…

Джо утвердительно кивнул головой.

— Вот видите! — Коротышка шагнул назад и уселся на своем все еще разложенном кресле. — Ни Джек, ни я никогда не видели его. И уже никогда не увидим… Так почему мы должны из-за этого страдать?

— Вы, бесспорно, правы. Поэтому я и прошу всех присутствующих о помощи.

— Как мы можем вам помочь? — Маленький тренер вновь сорвался с места. — Это не наше дело, а полиции! Если вы из полиции, то можете хоть год сидеть в Найроби и размышлять, кого арестовать! Но мы не можем там задерживаться даже на один день, и если вы — порядочный человек, то вы нам поможете, а не мы — вам!

— Поверьте, только этого я и хочу. Но должен ли я вам объяснять, что знаменитый боксер и его тренер с точки зрения закона такие же граждане, как и все остальные, и у вас нет никаких привилегий в подобных обстоятельствах? Я верю, что все вы мне поможете. Все, кроме… — Джо помолчал, — убийцы, ибо лишь он один наверняка не поможет нам. Вы уже, наверное, понимаете, что убийца по-прежнему находится на борту самолета, и это — кто-то из нас.