Лотерея (сборник)

— Сейчас найду ее карту, — быстро сказала сестра. — Я подумала, лучше сразу провести ее к вам.

Когда делали рентген челюсти, у нее было такое ощущение, будто зловещий глаз камеры видит насквозь не только ее, но и все находящееся за ней: гвозди в стене, пуговицы на манжетах врача, медицинские инструменты в подставке.

— Надо удалять, — с сожалением произнес доктор, обращаясь к сестре.

— Я сейчас им позвоню, — сказала та.

Зуб, который привел сюда Клару Спенсер, похоже, теперь был единственной ее частицей, обладавшей неоспоримой индивидуальностью. Рентгеновский снимок зуба откровенно игнорировал всю остальную Клару; зуб сделался важной шишкой, его надо было исследовать и обхаживать, а она выступала всего лишь средством его доставки в данное место и только в этом качестве представляла интерес для врача и медсестры; только в качестве носительницы зуба она могла рассчитывать на их профессиональное внимание и участие. Доктор вручил ей схематический рисунок челюсти с черной меткой на проблемном зубе и надписью поверху: «Нижний коренной; удаление».

— С этой бумагой отправляйтесь по адресу, указанному вот здесь, — сказал доктор, протягивая ей визитную карточку. — Это зубной хирург. Там вами займутся.

— Что там сделают с зубом? — спросила она, хотя на самом деле ей хотелось спросить иначе: «А что будет со мной?» или «Насколько далеко это все зашло?»

— Удалят, — сказал доктор с заметным раздражением и отвернулся. — Это надо было сделать давным-давно.

«Я здесь засиделась, — подумала она. — Надоела ему со своим зубом».

— Спасибо, — сказала она, выбираясь из кресла. — До свидания.

— До свидания, — сказал доктор и напоследок сверкнул улыбкой, продемонстрировав полный набор идеально ухоженных зубов.

— Как вы себя чувствуете? Сильно болит? — спросила сестра.

— Терпимо, — сказала она.

— Могу дать несколько таблеток кодеина. Хотя сейчас принимать их нежелательно, но пусть будут при вас на всякий случай.

— Нет, — сказала она, вспомнив о флаконе с таблетками, оставшемся в ресторанчике где-то на полпути между ее домом и Нью-Йорком. — Не нужно, он меня сейчас почти не беспокоит.

— Тогда всего хорошего, — сказала сестра.

Она спустилась к выходу из здания, где швейцар за последние пятнадцать минут уже успел частично растерять утренний лоск и слегка запоздал с поклоном.

— Такси? — предложил он. Вспомнив свою автобусную поездку до Двадцать третьей улицы, она сказала: «Да».

Швейцар управился в два счета и указал ей на припаркованное такси с таким гордым видом, словно только что сам его сотворил. В тот же миг она заметила, что кто-то машет ей из толпы на другой стороне улицы.

В машине она достала полученную от доктора карточку и вслух прочла таксисту адрес. Потом сидела неподвижно, с закрытыми глазами, сжимая в руках карточку и листок, на котором был четко обозначен ее зуб с припиской: «Нижний коренной». Должно быть, она снова уснула и пробудилась уже от слов: «Приехали, мэм». Остановившись и открывая дверцу, таксист взглянул на нее с любопытством.

— Мне должны сейчас вырвать зуб, — сказала она.

— Беда… — сочувственно вздохнул таксист, принимая деньги. — Удачи вам.

Она увидела перед собой весьма оригинальное здание, с высеченными из камня медицинскими символами по бокам от парадного входа. Даже швейцар здесь выглядел как дипломированный специалист-медик, готовый поставить диагноз прямо на входе. Она миновала швейцара и, зайдя в лифт, показала лифтеру карточку.

— Седьмой этаж, — определил тот.

Следом медсестра вкатила в лифт старушку в инвалидном кресле, оттеснив Клару к задней стенке. Старушка выглядела благостной и умиротворенной.

— Славный денек, — сказала она лифтеру.

— Да уж, распогодилось, — согласился тот.

Медсестра поправила плед у нее на коленях и сказала:

— Только не волнуйтесь.

— А кто тут волнуется? — спросила старушка.

Они вышли на четвертом этаже, и лифт продолжил движение вверх.

— Седьмой, — объявил лифтер; кабина замерла, двери открылись. — Вам прямо по коридору и потом налево.

Двери по обе стороны коридора были снабжены табличками: «Терапевтическое отделение», «Процедурный кабинет», «Рентген». На этом фоне выигрышно смотрелась безобидная надпись: «Дамская комната». Повернув налево, она увидела дверь с указанным в карточке именем и, войдя, очутилась в приемной, где за стеклянной перегородкой с окошком — ну прямо как в банке — сидела медсестра. По углам комнаты стояли кадки с живыми пальмами, на столиках рядом с удобными креслами лежали стопки глянцевых журналов.

— Слушаю вас, — произнесла сестра в окошке таким тоном, будто вы превысили зубной кредит и задолжали еще парочку резцов в счет процентов по займу.

Клара протянула в окошко свой листок; сестра, взглянув на него, сказала:

— Так-так, нижний коренной. Нам звонили насчет вас. Пройдите, пожалуйста, в левую дверь.

«В банковское хранилище?» — хотелось ей спросить, но она промолчала и, открыв дверь, вошла. В соседней комнате находилась другая сестра, которая поприветствовала ее улыбкой и, развернувшись, двинулась куда-то, ни минуты не сомневаясь, что пациентка безропотно последует за ней.

Был сделан еще один рентгеновский снимок ее зуба, и сопровождающая сестра сказала другой сестре: «Нижний коренной», а другая сестра сказала Кларе: «Следуйте за мной, пожалуйста».

Они шли лабиринтами коридоров, уводящих в недра бесконечного здания, и наконец прибыли в какую-то каморку, где стояла только кушетка с подушкой, умывальник и стул.

— Подождите здесь, — сказала сестра. — Если можете, расслабьтесь.

— Я могу нечаянно заснуть, — предупредила она.

— Вот и хорошо, — сказала сестра. — Долго ждать не придется.

Она провела в ожидании более часа в полудреме, пробуждаясь только при звуке шагов за дверью. Один раз заглянула сестра и с улыбкой сообщила:

— Уже скоро.

А еще чуть погодя та же сестра, но уже без улыбки, буквально ворвалась в комнату, вся из себя деловито-собранная.

— Идемте, — скомандовала она и вновь повела ее по петляющим коридорам.

Потом в одно мгновение — она не заметила как — все изменилось, и вот она уже сидит в кресле с головой, обмотанной полотенцем, еще одно полотенце под подбородком, а сестра держит руку на ее плече.

— Будет больно? — спросила она.

— Не будет, — с улыбкой заверила сестра. — Да вы и сами это знаете, верно?

— Да, — сказала она.

В кабинет вошел врач, улыбнулся ей сверху вниз и сказал:

— Приступим.

— Будет больно? — спросила она.

— Ничуть! — весело откликнулся врач. — Мы бы давно лишились работы, если бы делали людям больно.

Говоря так, он с бряцаньем перебирал металлические инструменты, спрятанные под салфеткой, а тем временем сзади к креслу почти бесшумно подкатили какой-то массивный агрегат.

— Мы бы давно уже вылетели в трубу, — говорил доктор. — Единственное, чего следует опасаться, так это ваших собственных разговоров во сне. Постарайтесь не выболтать нам свои тайны. Стало быть, нижний коренной? — повернулся он к сестре.

— Нижний коренной, доктор, — подтвердила та.

Рот и нос ей накрыли резиновой маской с резким металлическим привкусом, поверх которой она видела лицо дантиста, рассеянно повторявшего: «Та-ак… та-ак…» Медсестра сказала: «Разожмите руки, милочка», — и постепенно ее пальцы начали расслабляться.

«Это заходит слишком далеко, — сказала она себе. — Запомни. И еще запомни эти металлические звуки и привкус металла. И это унизительное обращение».

А потом ее подхватил вихрь музыки, оглушил и закружил, закружил, и вот она уже бежит что есть сил по длинному стерильно-чистому коридору, слева и справа мелькают двери, а в конце коридора виден Джим, который протягивает к ней руки, смеется и что-то кричит, но слов не разобрать, они тонут в пронзительных звуках музыки, и она продолжает свой бег, а потом говорит: «Я не боюсь», и кто-то хватает ее за руку и втаскивает в ближайшую дверь, и мир вокруг стремительно расширяется, и ему нет пределов, но вдруг все это пропадает, и она снова видит лицо доктора над собой, и окно возвращается на свое место, и сестра держит ее за руку.