Варламов

ни, записанные на деревенских посиделках и праздниках, свадь¬

бах и тризнах. Иные из этих созданных народом и записанных

Варламовым мелодий зазвенели потом в великом искусстве Му¬

соргского, Римского-Корсакова, Чайковского...

Варламов написал первый на русском языке учебник вокаль¬

ного исполнения — «Полная школа пения». В заметке, напеча¬

танной в «Современнике» (1842, кн. 1), сказано о Варламове

и этом учебнике:

«Он более других вправе развить теорию того, что он оправ¬

дал на практике так блистательно».

Здесь речь идет об особой его манере пения, не салонной и

изысканной, а народной, «от души русской». Ведь он хорошо был

известен и как певец, часто выступал на концертах. В воспоми¬

наниях современников говорится о его пении — «проникновенном

и трогательном», «не то чтобы исполнительском, а более того, как

бы сочиняющем в минуту пения, глубоко переживающем содер¬

жание и настроение песни», о голосе — «небольшом, чуть над¬

треснутом, но трепетном, взволнованном и волнующем».

Словом, был Александр Егорович Варламов музыкальным де¬

ятелем широких и разносторонних интересов.

Но имя его более всего осталось в истории русской культуры

как имя автора песен — «дивных вдохновений, народным горем

и народной жизнью пропитанных».

Известный своей сварливой строгостью и недоброжелатель¬

ством музыкальный критик А. С. Фаминцыы и тот не удержался,

признался, что «мелодии его по большей части замечательные на¬

родностью, ясностью, легкодоступные, быстро расходились по

всей России. Имя Варламова принадлежит к числу имен, поль¬

зовавшихся не только народной известностью, но и народной

любовью».

Их ждали с нетерпением — новых песен Варламова.

В журнале «Галатея» (1839, кн. 4) было напечатано воз¬

звание к композитору. Иначе не назовешь эти строки — именно

воззвание:

«Русский наш певец Варламов готовит к печати музыкальный

альбом. Ради бога, Александр Егорович, не мешкайте, не отда¬

ляйте нашего наслаждения, мы так любим слушать, заслушивать¬

ся обольстительными вашими напевами».

Как раз в ту пору, когда песни Варламова получили такое

повсеместное распространение, Белинский писал о народной ок¬

раске, простоте, наивности и искренности стихотворений Алек¬

сея Кольцова. «Вот этакую народность мы высоко ценим: у Коль¬

цова она благородна... и в то же время она у него неподдельна,

не натянута и истинна». Слова эти в полной мере и по заслугам

могли быть сказаны и о мелодиях Варламова.

И крылатые, наперегонки облетали они бескрайную русскую

землю.

«Своды храмов, залы дворцов, арки театров, гостиные вель¬

мож, мансарды чиновников, дощатые потолки убогих хат и ши¬

рокие поля оглашались его дивной и задушевной мелодией». Так

было сказано на страницах журнала «Орел» — издания «учено-

литературно-иллюстрироваиного» (1859, июль).

В начале 40-х годов, оставив службу при московских казен¬

ных театрах, Варламов переехал в Петербург, жил без должно¬

сти, как «вольный сочинитель песен».

Александр Егорович был связан добрыми дружескими отно¬

шениями со многими передовыми людьми своего времени. Умел

не только приобретать друзей, но и сохранять их. Охотно писал

стихи для его песен П. С. Мочалов и другой актер Малого театра

Н. Г. Цыганов. Композитор А. Л. Гурилев правил нотные его

рукописи, часто набросанные небрежно и наскоро. Бывал Алек¬

сандр Егорович на собраниях «кружка Станкевича», где завязы¬

вались весьма вольнодумные споры на литературные и полити¬

ческие темы. Участвовал в домашних концертах у М. И. Глинки

и М. Ю. Виельгорского.

Полюбился всем романс Гурилева, посвященный Варламову

(на слова Д. T. Ленского):

Ах, давно ль, душа-соловушко,

Ты нам песни распевал...

А виртуозные фортепьянные вариации на темы романса «На

заре ты ее не буди», сделанные тем же Гурилевым, исполнялись

знаменитыми европейскими пианистами; играл их на своих кон¬

цертах в столицах мира великий Ференц Лист.

Долгие годы продолжалась дружба Варламова с критиком и

поэтом Аполлоном Григорьевым.

Опять они... Звучат напевы снова

Безрадостной тоской.

Я рад им, рад! Они — замена слова...

Эти стихи (под заглавием «Звуки») Аполлона Григорьева

посвящены Варламову.

И еще — с подзаголовком «При посылке стихотворений»:

Да будут вам посвящены

Из сердца вырванные звуки...

В очерке-исповеди «Мои литературные и нравственные ски¬

тальчества», определяя веяния времен своей молодости, Григорь¬

ев писал:

«Стихи Полежаева, игра Мочалова, варламовские звуки дают

отзыв этому настройству».

По складу ума, общественным и творческим устремлениям,

по демократическому направлению деятельности Александр Его¬

рович Варламов вырос на одном корню с тем первым поколе¬

нием разночинства, которое уже имело большой вес в русской

жизни. Тверд и глубок след, оставленный им в истории образо¬

вания и утверждения русского национального музыкального язы¬

ка, который вскоре заявил о себе как о могучей художествен¬

ной силе и завоевал мировую славу.

Немало опорных камней сложил он в основу — по торжествен¬

ному выражению В. В. Стасова — «соборного здания русской му¬

зыки».

Таков был человек, о котором сын нашелся сказать два ску¬

пых слова. И тут же продолжал:

«Мать моя урожденная Сатина».

Мария Александровна Сатина была много моложе мужа. Же¬

нился на ней Александр Егорович вторым браком (1842 г.), че¬

рез год после смерти первой жены своей. Родители Марии Алек¬

сандровны — чопорные московские дворяне — не очень-то были

довольны выбором дочери и мало знались с этим неродовитым, не¬

богатым, нечиновным, странным и бестолковым человеком —

«вольным сочинителем песен». Смотрели на него свысока.

Была Мария Александровна, судя по воспоминаниям совре¬

менников, женщиной «тихой и рассудительной». Жила с мужем

в доброй дружбе, но в вечной бедности и недостатке; едва сво¬

дила концы с концами, впрочем, никогда не роптала, понимала

«трудное поприще» мужа. А семья была оравой — четверо де¬

тей Александра Егоровича от первой жены (Егор, Николай, Па¬

вел и Елена) да двое родились у нее (сын Дмитрий и дочь Ма¬

рия) . И ждала третьего.

«Родился я на свет божий при трагической обстановке».

А было так.

Давно хворавший сердцем Александр Егорович умер в одно¬

часье в гостях у друга своего доктора И. И. Нарановича за кар¬

точным столом.

Поздней ночью привезли домой мертвое тело мужа, и бере¬

менная Мария Александровна свалилась без сознания, надолго

слегла, пораженная, как говорили врачи, «нервным параличом».

Никто не надеялся, что тяжело больная родит живого ребенка.

Но спустя три месяца после смерти мужа Мария Александ¬

ровна родила 23 мая 1849 года сына. Живого, хоть и крайне сла¬

бенького.

Говорили:

—       Не жилец!

—       Дышит на ладан...

Набожные соседки да поп посоветовали назвать сына Кон¬

стантином. Имя это звучало мольбою: «оставайся, мол, в живых».

И очень хилый здоровьем Константин остался в живых напе¬

рекор всему; Даже переболел черной оспой... Удивительно запом¬

нилась подробность:

«...все окружающие ждали моей смерти, и мне положили об¬

раз на грудь, об венчик которого я уколол больно руку».

Но одолел и эту напасть — черную оспу. Выжил.

«Детство мое было полно лишений, голода и прикрыто бан¬