Страница 96 из 123
В 1812 г. плохая служба снабжения ускорила разложение дисциплины, и контроль над войсками ослаб. Они грабили без разбора вместо того, чтобы заниматься тщательным реквизированном и распределением найденных припасов. Удивительно, что офицеры отказывались участвовать в этих эксцессах и часто страдали в большей степени, чем люди, которых они возглавляли. Отсутствие дисциплины вынуждало жителей данной местности убегать и прятать те припасы, которые могли помочь французской армии. Если бы они остались, тщательно устроенная администрация могла бы овладеть местными ресурсами и обеспечить более чем достаточное снабжение для французской армии.
Эта проблема имела еще и другую грань. Большая часть французской армии состояла не из французов, а из контингентов союзников, которые не имели французского опыта фуражировок. У них не было необходимого умения находить припасы, нужные им, и они имели нехорошую тенденцию, занимаясь фуражировкой, думать только о себе. Они были склонны сразу съедать то, что нашли, а не приносить это своим товарищам. В результате те люди, которые находились в боевых подразделениях, шли голодными.
Существовала также несправедливость в распределении припасов. Каждый корпус занимался только своими собственными проблемами снабжения, не делясь припасами со следующими за ним корпусами, которые могли голодать. Когда французы наступали на Москву, авангардные корпуса обирали сельскую местность и жили довольно хорошо, тогда как корпуса, которые шли за ними, имели лишь скудные остатки. Несмотря на то, что Литва и Белоруссия были пройдены, сельская местность стала богаче и могла бы обеспечить наступление Наполеона. Он знал, что местность вокруг Смоленска и Москвы была богаче и могла обеспечить многие нужды армии.
Внутренние проблемы снабжения Великой армии были увеличены русской армией, которая намеренно и систематически уничтожала доступные запасы во время своего отступления. Она уничтожала магазины и другие запасы провизии, в том числе те, которые хранились у крестьян. Однако, как и в остальной Европе, когда нация пыталась уничтожить продовольствие, хранившееся у крестьян, те прятали его от собственного правительства также активно, как и от захватчиков. Эти крестьяне часто считали враждебными их существованию как захватчиков, так и свое собственное правительство. Следует также помнить, что Литва незадолго до этого была частью Польского королевства. Настроение ее жителей было фактически профранцузским, так как Наполеон воссоздал разделенное польское королевство в теневой форме великого герцогства Варшавского. Это было возрождением их мечты о национальном самоопределении.
Литовцы фактически поднялись и выставили пять пехотных полков, один полк легкой пехоты и четыре полка кавалерии, чтобы поддержать Наполеона. Это говорит о серьезной степени поддержки здесь усилий Наполеона. Содействие в необходимых поставках было бы предрешено заранее, если бы он остался в Смоленске.
Эти отношения должны были немного смягчить усилия русской армии обобрать сельское население Литвы. В противоположность этому, как только французы оставили Литву, они столкнулись с тактикой «выжженной земли». Русское крестьянство в российских губерниях к востоку от Смоленска было возбуждено ортодоксальными священниками проповедью того, что французы являются сатанинскими еретиками, посланными Сатаной, чтобы уничтожить их религию. С этим упорно насаждаемым страхом русские крестьяне не только помогали русской армии увозить продукты, но и участвовали в партизанских действиях против команд французских фуражиров и недисциплинированных отставших.
Несмотря на это сотрудничество, трудно предположить, чтобы крестьяне уничтожали все продукты, которыми они располагали. Крестьянин, который, как раб, трудится в полях и едва может прокормиться, едва ли способен обречь себя и свою семью на голодную зиму просто потому, что какой-то русский офицер приказал ему это сделать. Крестьяне прятали намного больше, чем уничтожали, в надежде уберечь припасы от французов. Это означает, что здесь все еще существовал большой объем запасов, которые могли бы использовать французы.
Итак, что же было главной причиной голодания Великой армии? Были две основных причины, выше уже упомянутые. Третьей причиной было изменение в планах, что заставило Наполеона наступать далее, за эффективные границы его системы снабжения. Проблемы тяжелых фургонов и плохих дорог являются скорее симптоматичными, чем причинными, но они также внесли свой вклад в бедствия.
Обозный персонал, опыт которого был ограничен, внес вклад своей недостаточной заботой о подвижном составе и лошадях, но не был главной причиной коллапса системы снабжения. Второй и самой важной причиной была недисциплинированность войск, усиленная голодом, явившимся результатом развала системы снабжения; это приводило к тому, что солдаты оставляли ряды в поисках пищи и плохо использовали те запасы, которые они находили. Это разрушало любое взаимодействие с крестьянами, чьи запасы должны были быть реквизированы.
Когда Наполеон начал гибельное отступление, система снабжения вконец развалилась. Два упомянутых фактора взяли свое. Эта недисциплинированность разрослась буйным цветом, и корпуса более слабых дисциплинированных солдат быстро разлагались в орды отставших, которые роились вокруг немногих подразделений, сохранивших свою дисциплину и организацию. Бедствия, обрушившиеся на этих людей из-за их недисциплинированности, достигли наивысшей степени трагедии, когда они добрались до Березины. Безумная орда, думающая только о своем выживании, толкалась и пихала, борясь за то, чтобы прожить еще одну минуту, а затем впасть в отчаяние и смирение с собственной смертью.
МОСКВА ПОСЛЕ ФРАНЦУЗОВ
В столицу!
По приезде нашем из Красного в Ростов известия, привозимые казаком, каждый день становились благоприятнее. Дурные для неприятеля обстоятельства от часу умножались по осеннему времени года и усилению наших войск, как в дороге, так и на пунктах сообщений. Лучшие войска начал он в это время приготовлять к обратному походу, и на нашем тракте оставались кое-какие, и то мало, что казакам дало возможность оттеснить их до Ростокина, в чем способствовали им и окружные мужики, которых корысть делала храбрыми.
Такие приятные вести удерживали нас в Ростове день за день. Потом тот же казак известил, что они доходили до заставы, там до Сухаревой башни; потом привез известие, что дрались у самых Никольских ворот, что неприятелей в Москве мало и что, вероятно, они выходят; потом решительно известил нас, что неприятель Москву оставил.
Это случилось между 7-м и 10-м числами. Радостная эта весть тотчас разнеслась повсюду и заставила нас поездку в Красное оставить совершенно. Вслед за этими известиями некоторые московские жители и двое из наших граждан, Михаил Матвеевич Кайдалов и Дмитрий Фед. Симонов, поехали в Москву узнать о судьбе своего имущества, кое было оставлено; но часть его сгорела, а более того, окрестные жители разграбили. Сами они это видели, но остановить были не в силах, да и не смели: буйство народа в сие время было неописанное. Народ только лишь узнал о выходе неприятеля, то целыми обозами ринулся для грабежа, и чего не истребили в Москве неприятели, то разграбили окрестные поселяне. Полиция московская была во Владимире и вступила в Москву поздно. По рассказам наших граждан, Кайдалова и Симонова, Москва тогда представляла зрелище ничем не изобразимое, могущее привести самого бесстрашного человека в ужас и содрогание. От самой Крестовской заставы вплоть до Кремля, по большим улицам и переулкам, лежали в беспорядке груды мертвых тел неприятельских и лошадей, так что пройти пешком не было возможности. Церкви все, кои они видели, были растворены, и в них были конные стойла. Кремль представлял зрелище, возмущавшее душу: святыня поругана до такой степени, что язык не может выговорить и перо написать, не чувствуя смятения совести. Между трупов и развалин блуждали жители Москвы, тут проживавшие с неприятелем; бледные, тощие и закоптелые лица их являли все страдания: но взоры зверские наводили невольный ужас, и облик людей сих так изменился, что самых родных узнать было трудно. Беспрерывное страдание, напряжение от ужаса сделали их самих свирепыми и ужасными.