Страница 24 из 34
балетном театре большое и почетное место.
Он питомец двух старейших русских балетных школ — московской и
петербургской, — ученик крупнейших русских балетмейстеров Михаила
Фокина и Александра Горского.
После недолгой работы солистом балета Большого театра
Голейзовский твердо стал на путь балетмейстера. В первые годы Советской власти
при содействии А. В. Луначарского он создает Московский камерный
балет, привлекая своими новаторскими начинаниями одаренную моло-
139
дежь. Ставит балеты и разнообразные концертные программы на сцене
Большого театра. Неоднократно участвует в постановках спортивных
парадов в дни революционных праздников на Красной площади. В первые
десятилетия становления советского балетного театра Голейзовский
активно помогает творческому рождению и развитию национального
классического балета в различных республиках нашей страны: Украине,
Белоруссии, Таджикистане и других.
В поисках нового в темах, изобразительных формах и танцевальных
приемах он восстает против рутины в старом классическом балете. Но
основы балетного искусства — школу классического танца — считает
незыблемым фундаментом. «Только овладев досконально
профессиональными основами классического танца, можно смело экспериментировать,
искать дальнейшие пути развития балетного искусства», — повторяет
многократно Касьян Ярославич.
140
На протяжении своей большой творческой жизни Голейзовский
беспрестанно обогащал выразительные средства классического танца,
обогащал его язык множеством новых движений, поз, композиций,
усложненных приемов в дуэтном танце. Продолжая в новом качестве традиции
русского хореографического симфонизма, идущие от М. Петипа, Л.
Иванова, А. Горского и М. Фокина, Касьян Ярославич Голейзовский создал
свой, оригинальный и неповторимый стиль.
Большие творческие поиски и ценнейшие находки Голейзовского в
области народно-танцевального фольклора — русского, венгерского,
молдавского, испанского, цыганского, среднеазиатского — обогащали
балетное искусство и служили благотворным примером для дальнейших
подобных открытий в советском балете.
Все это ярко выражено в постановках К. Голейзовского: в балетах
«Иосиф Прекрасный», «Теолинда», «Дионис» (древнегреческие пляски)
и «Чарда» (пляски придунайских славян), «Спящая красавица»,
«Бахчисарайский фонтан», «Две розы» («Ду-гуль»), «Лейли и Меджнун», в
хореографических композициях «Скрябиниана» и «Мимолетности» и во
множестве концертных номеров и миниатюр, порожденных его щедрым
талантом, среди сотен артистов балета и одаренных представителей
художественной самодеятельности.
С 1934 года живут на сцене Большого театра в опере «Князь Игорь»
«половецкие пляски» в постановке Голейзовского — монументальное
хореографическое полотно, глубоко содержательная интерпретация
гениальной музыки А. Бородина. В плясках этих оживает образный мир Востока.
В них бурлят стихийные чувства, жгучий темперамент сочетается с
чарующей негой.
Балет С. Баласаняна «Лейли и Меджнун», сочиненный К. Я. Голей-
зовским совместно с С. Цениным и поставленный им на сцене Большого
театра в 1964 году, — поразительный сплав классической хореографии
с национальной восточной, главным образом народной таджикской
хореографией.
Касьян Ярославич много и плодотворно работал в хореографических
училищах Москвы и Ленинграда. Он очень любил молодежь, обожал
детей. И там, в училищах, его огромная профессиональная культура,
неисчерпаемая фантазия и вкус порождали множество своеобразных
хореографических миниатюр. Так создались чудесные номера: «Топ-топ» на
музыку И. Дунаевского, «Картинки с выставки» с шедевром «Цыплята»
М. Мусоргского, балет Н. Чемберджи «Сон-Дремович», поставленный
141
Голейзовским во время войны в Московском училище в эвакуации в
деревне Васильсурск, «Вальс-фантазия» М. Глинки, «Жаворонок» В.
Шебалина, «Мелодия» А. Дворжака, «Гирлянды» А. Скрябина.
У многих ныне известнейших артистов первые встречи с Голейзовским
произошли еще в школе, на Пушечной улице, когда балетмейстер,
прозорливо угадывая в детях ростки будущих творческих всходов, пробуждал
их к жизни своими композициями.
Работал Касьян Ярославич всегда увлеченно. На репетиции приходил
с точным творческим замыслом. Приносил свои замечательные рисунки,
в которых фиксировал кульминации танца, наиболее сложные позы и
положения. И в работе не отступал от основ своего продуманного решения.
Зорко присматриваясь к уже поставленным частям композиции, он
совершенствовал их рисунок, линии и формы, действуя в общении с актером,
как скульптор — с резцом, отсекая детали, не гармонирующие с общим
целым.
В отношениях с артистами этот большой художник был чрезвычайно
прост, чуток и мягок. Замечания делал точные, образные, но никогда
не задевающие достоинства человека.
Он всегда очень тонко направлял внимание артистов к музыке. Учил
вслушиваться в нее, выражать ее всем своим существом, своей пластикой,
учил вдохновляться ею. Он беспрестанно будил поэтическое воображение,
творческую фантазию своих учеников — и взрослых и юных.
Голейзовский замечательно угадывал и раскрывал художественную
индивидуальность артиста. Наблюдая за характерами человеческими и
определяя для каждого наиболее близкий ему круг эмоциональных
состояний, настроений, он выбирал соответственное музыкальное
произведение. И смысл его, мир эмоций, заложенных в нем композитором,
балетмейстер перелагал на язык танца.
Его «Скрябиниана», например, — это пластические этюды о
человеческих раздумьях, переживаниях. В сольных хореографических
композициях — это как бы мысли вслух. В дуэте, форме наиболее излюбленной
Голейзовским, — это всегда поэтический разговор, рождение и
нарастание чувств, многогранных и различных по силе выражения — от светлой
радости до восторга, от нежной грусти до отчаяния, от тихой скорби
до гнева.
Касьян Ярославич обладал широкими, энциклопедическими знаниями
в истории искусств, музыки, живописи и литературы. Он талантливо
рисовал и лепил, играл на рояле, сочинял стихи, вырезал по дереву. Соз-
142
данные им деревянные маски — фантастические образы из русских сказок
и народных поверий — коллекция уникальная по своим художественным
качествам. Выпущенная в 1964 году его книга «Образы русской народной
хореографии» — кладезь обширных, тонких наблюдений, аналитических
размышлений и профессионального видения красот, оригинальности,
богатства русской народной пляски, русского народного танцевального
фольклора, которыми Голейзовский увлекался всю свою жизнь.
Художественный дар К. Я. Голейзовского — огромная
хореографическая фантазия, тонкое и точное чувство танцевальной композиции, умение
по-своему прочитывать содержание музыкальных произведений и
перелагать их на язык танца, сложный, выразительный, поэтически
одухотворенный. Все это создавало глубоко оригинальные «песни о человеке», о
красоте больших чувств — радости, любви, героике. И лучшие, талантливейшие
из актеров «пели» и «поют» эти песни своим танцем в «полный голос»,
обаятельно и вдохновенно!
РАССКАЗ ГОЛЕЙЗОВСКОГО
«БАЛЕТМЕЙСТЕР - ПОЭТ ТАНЦА»
Оалетмейстер — кто он? Создатель, сочинитель хореографических
композиций, отдельных танцев, целых балетных спектаклей.
Балетмейстером не может стать всякий, просто профессионально
хореографически образованный человек.
Как и в любой иной творческой сфере, здесь нужен особый талант,