Страница 69 из 93
В вышедших незадолго до смерти (1998 г.) мемуарах сам Живков говорит об этом вполне определенно: «Мне было ясно, что в стране группируются люди, которыми руководят прямо из Москвы… Моя карта была бита. Дискредитация меня, изоляция и арест были согласованы с Горбачевым».
За день до ноябрьского пленума ЦК Живкова посетила тройка старейших членов ЦК БКП, которые, шамкая и запинаясь, зачитали генсеку сочиненный явно не ими ультиматум. «Дедушка Тодор», оказывается, «поставил страну в международную изоляцию, создал валютный и продовольственный кризис».
Обвинения были достаточно формальными: в изоляцию Болгарию поставили происки Запада и Москвы, а имевшие место продовольственные трудности после падения Живкова только усилились и тогда действительно превратились в кризис (возросла и внешняя задолженность). И на последующем судебном процессе не удалось изобличить бывшего лидера страны в этих грехах и пришлось искать другие: ассимиляторская политика по отношению к мусульманскому меньшинству, протекционизм и т. д.
Тем временем пришедшие к власти протеже Москвы Младенов и компания сменили название партии на «социалистическая», «плюрализовали» политическую жизнь, реабилитировали мусульман (чем вызвал резкую вспышку недовольства другой части населения) и, развалив окончательно худо-бедно функционировавшую экономику, сдали Болгарию прозападным либералам.
Параллельно (почти одновременно с таинственными смертями казначеев ЦК КПСС) прошла волна ухода из жизни участников антиживковского заговора. В январе 1992 г. покончил с собой бывший руководитель болгарской разведки Стоян Савов. В предсмертной записке содержится глухой намек на его участие в событиях 1989 г.: «Я ненавидел Живкова задолго до 10 ноября». Впрочем, Савов, о чьей большой дружбе с КГБ пишет в своих воспоминаниях генерал Грушко, вряд ли руководствовался только личной ненавистью.
Какую-то роль в «свержении диктатуры» могло сыграть и болгарское масонство, политически весьма активное в период между двумя мировыми войнами и затем пережившее все запреты. Глухо на это намекает Иван Богданов в книге «Дети вдовы» (София, 1994), где пишет о «масонстве, продолжавшем подпольное существование не только до сентября 1944 г., но и… до сентября 1989 г., когда был положен конец красному авторитаризму в Болгарии».
РУМЫНИЯ
Наиболее трагические и загадочные страницы в историю краха «социалистического содружества» вписала Румыния. Первоначальная стратегия Москвы в отношении Чаушеску сводилась к тому варианту, который был с успехом осуществлен в ГДР и Болгарии: смещение неугодного лидера путем организации заговора в партийном руководстве. Летом 1989 г. в Румынии было распространено письмо шести бывших видных членов РКП с критикой существующего в стране режима. Отвечая на вопрос американского корреспондента об этом документе, Чаушеску заявил, что его авторы — агенты СССР, США и других западных держав. Имея некоторые сведения о готовящемся перевороте, за несколько дней до его осуществления лидер Румынии восклицал на заседании ЦК РКП: «Я знаю, вы хотите, чтобы пришел этот Илиеску!»
В целях разгрома заговора был арестован ряд деятелей компартии, подписавших обращение против переизбрания «Великого Кондукэтора» на пост генсека на XIV съезде румынских коммунистов. В середине декабря Чаушеску вообще закрыл страну для советских и западных туристов («под их видом скрываются агенты»). Эта беспрецедентная мера почти совпала по времени со встречей Горбачева и Буша на Мальте, где окончательно были оговорены капитуляция «восточного блока» и совместные меры но ликвидации «оплота тоталитаризма на Балканах».
Этим оплотом стала страна, до перестройки любимая Западом за фрондерство ее лидера по отношению к «большому советскому брату». Новое отношение США и его союзников к «Кондукэтору» было обусловлено не только враждебностью его режима к перестройке в соседних державах. В начале все того же 1989 г. Чаушеску с пафосом объявил о полном погашении внешнего долга страны. Эта победа, одержанная ценой жестоких лишений для рядовых румын, открывала возможность к улучшению их жизни. Она означала и то, что Румыния становилась одной из немногих среднеразвитых стран, не зависимых от диктата Международного валютного фонда. Вот этого-то «Кондукэтору» и не могли простить международные банкиры.
Перед лицом наступающего краха коммунистической системы Чаушеску стал последней надеждой ортодоксов. Осенью «бархатных революций» он предпринимает интенсивные контакты с лидерами ГДР, Чехословакии, Болгарии, Северной Кореи. В декабре 1989 г. ЦК РКП разослало «братским партиям и движениям» приглашения на участие в международном совещании. Результатом этого представительного форума было бы, конечно, осуждение политики Горбачева, а следствием — активизация «консерваторов» в самом СССР.
Поэтому нейтрализация Чаушеску становилась вполне актуальной для Горбачева и его верных рыцарей из КГБ, нашедших в этом вопросе полное понимание у западных коллег. Сразу же после встречи на Мальте советский лидер предпринял, правда, последнюю попытку «повлиять» на несговорчивого румына на встрече руководителей стран Варшавского договора, но безуспешно. Оставались «другие варианты». Как и в Праге, для «активизации событий» нужна была кровь. И она пролилась.
…В ночь с 16 на 17 декабря 1989 г. в румынском городе Тимишоара произошли волнения, связанные с предстоявшей высылкой из страны популярного священника-диссидента Ласло Текеша. В ходе разгона демонстрации 17 и 18 числа подразделения сил безопасности и армии применили слезоточивый газ и оружие.
Немедленно после этого западные средства массовой информации распространили сведения о «неслыханной бойне», жертвах количеством в «несколько тысяч убитых» и «рабочих, готовых взорвать свои предприятия в случае, если Чаушеску не уйдет в отставку». Тимишоара и «кровавый диктатор Чаушеску» стали темой номер один в мире, к ней подключились Европарламент и все крупные международные организации. Стало ясно, что против режима Чаушеску началась настоящая информационная война, которая в любой момент может принять и более горячие формы. Наличие глобального международного заговора подтверждало и то, что синхронно с расстрелом в Румынии в ночь с 18 на 19 декабря США начали интервенцию в Панаму: повторялись 1956 и 1968 годы, когда под шумок событий в одном конце земного шара начинались геополитические игры в другом…
Между тем в разгар тимишоарских событий «диктатор» утром 18-го улетел с визитом в Тегеран. Позже, во время короткого судебного процесса над ним, Чаушеску утверждал, что не отдавал и не мог отдавать приказов о «массовом расстреле». Когда во время переворота последовало известие о смерти министра обороны генерала Миля, писалось, что он был убит за отказ использовать армию против народа в Тимишоаре. Однако после «революции» всплыли кадры видеозаписи, на которых были запечатлены расстреливавшие демонстрантов подразделения вооруженных сил…
20 декабря «диктатор» вернулся из Тегерана и обратился к народу по радио и телевидению, заявив, что тимишоарские события инспирированы иностранными державами. Тогда же он вызвал к себе послов стран-участников Варшавского договора и конкретизировал этот тезис: «Это ваши агенты во главе с СССР спровоцировали драму» (и после революции печать писала о действовавших в Тимишоаре агентах КГБ).
На следующий день в Бухаресте собрался митинг сторонников «Кондукэтора», во время которого выступление Чаушеску было сорвано внезапными взрывами петард. Одновременно в румынской столице начались волнения, которые еще более усилились утром 22 декабря, когда к демонстрантам примкнула армия и последовало заявление руководства «секуритаты» (генерал Юлиан Влад) о «единстве с народом». Это уже был переворот. Чета Чаушеску бежала из столицы на вертолете, затем пыталась воспользоваться машиной, но их арестовали в районе Тырговиште, примерно в девяноста километрах северо-западнее Бухареста. Во второй половине дня бухарестское телевидение транслировало обращение к нации лидеров появившегося откуда ни возьмись Фронта Национального спасения. Кстати, он практически весь был сформирован из представителей номенклатуры, включая главу секретариата РКП Василе Николсиу, многих членов ЦК, редакторов партийных газет. Все мировые информационные агентства объявили о «полной победе революции». Тэтчер, Буш и другие западные лидеры немедленно поддержали «выбор румынского народа», то же в свойственной ему обтекаемой форме высказал и Горбачев, за двенадцать дней до того вполне дружески общавшийся с «товарищем Чаушеску».