Страница 66 из 92
В начале 1760-х годов появляются набедренные эластичные фижмы, заменяющие «панье». Они не только не уменьшают ширины юбки, но еще расширяют ее в боках. Удобство фижм заключается в том, что они эластичны и их можно сжать локтями, кроме того, подол платья становится мягким. Платье не сидит так топорно, как на «панье», а слегка колышется при движении.
Следующее коренное изменение контура фигуры происходит в самом конце 1760-х годов. Юбку платья перестают «раздувать» на боках. Вместо этого вводится турнюр, сначала небольшой, а в 1770—1780-х годах довольно объемистый ватный валик, который прикрепляется сзади, немного ниже уровня талии, под юбку. Все сборы платья драпируют теперь не на боках и сзади, как раньше, а только на турнюре. Корсаж по-прежнему тесно облегает фигуру до уровня бедра. Одновременно с турнюром появляются высокая прическа и высокие головные уборы — шляпы и чепцы.
В еженедельнике «Всякая всячина» за 1769 г. так сообщалось об этом нововведении: «Женщины все выросли на пядень с тех пор, как бока их потеряли стремление выпячиваться, как прежде бывало, но сей рост покрыт волосами... В новом моем доме я заказал двери сделать выше, чтобы дочь моя как-нибудь головою не увязла... Беспрестанно домы переделывать для выдумок! Лет с двадцать назад, бывало, расширяй домы, двери, кареты и прочая для фишбейнов (китовый ус), а ныне возвышай домы...».
Нужно заметить, что высокие прически и головные уборы были сразу же приняты большинством дам и продержались до середины 1790-х гг., в то время как от фижм, во всяком случае для нарядных платьев, долго не могли отказаться.
Около середины 1790-х гг. вновь коренным образом меняется «силуэт», женской фигуры. Новая мода предписывает не сжимающее талию свободное платье со струящимися складками по образцу античных хитонов и туник, с высокой талией, прическу с локонами или греческим узлом на затылке и туфли без каблуков.
Свободные платья со струящимися, а не драпированными складками, так называемые «шемизы», носили и в 1780-х гг., но надевали их сверх корсета и фижм или сверх корсета и турнюра, их носили главным образом в доме, они и назывались «покоевыми» или «интерьерными» платьями.
О появлении нового фасона платья журнал «Магазин общеполезных знаний» 1795 г. сообщает: «Недавно в Петербурге начали носить «англинско-греко-российский наряд»... Это не греческая сорочка, но обыкновенный шемиз, сделанный из кисеи, с английской талией, с полуоткрытой грудью, обшитый узенькой фалбалой (оборкой), под грудью стянут поясом».
Введению этой моды «на античный манер» много способствовала художница-портретистка Э. Виже-Лебрен, жившая в Петербурге с 1795 по 1801 г. По ее совету на одном из придворных балов все дамы были одеты в белые «античные» платья. Апробированная при дворе мода вскоре нашла подражательниц и вне придворного круга.
В начале XIX в. полупрозрачные белые платья носили на одной рубашке, а заправские щеголихи на розовом трико.
Ф. Вигель в первом томе своих «Записок» говорит: «...костюмы, коих память одно ваяние сохранило на берегах Егейского моря и Тибра, возобновлены на Сене и переняты на Неве... и право, было недурно: на молодых женщинах и девицах все было так чисто, просто, свежо: собранные в виде диадемы волосы так украшали их молодое чело. Не страшась ужасов зимы, они были в полупрозрачных платьях, кои плотно охватывали стан и верно обрисовывали прелестные формы... Но каково же было пожилым и дородным женщинам? Им не так выгодно было выказывать формы; ну что ж, и они из русских Матрен перешли в римские матроны».
В XVIII в. не существует еще строгого разделения туалетов на дневные и вечерние. Нарядный костюм для прогулки, для визита или званого обеда ни в чем существенном не отличается от костюма для театра, вечера или бала. Разница лишь в количестве драгоценных украшений на платьях и головных уборах. Днем, особенно вне дома, на улице или в саду носят их меньше, чем в закрытом помещении и вечером. Даже размер декольте на платьях не меняется в зависимости от их назначения.
Начиная с 1770-х гг. вырез корсажа, правда, прикрывают, выходя на улицу, косынкой или мантильей, но с появлением в 1790-х годах платьев «на античный манер» вновь выходят из дому с открытой шеей и грудью.
От всех нарядных платьев как в XVIII, так и в XIX в. отличаются парадные придворные платья. Во второй половине XVIII в. были приняты два фасона таких платьев. Первый вид платья состоит из шнурованного корсажа без рукавов, юбки на фижмах и распашного верхнего платья со свободно спадающим шлейфом, который для танцев укорачивают, закладывая его концы в карманы. Этого вида парадное придворное платье встречается с середины 1760-х до середины 1780-х годов.
Другое платье из шнурованного корсажа и юбки на фижмах, сверх которых иногда надевали верхнее распашное платье. Шлейфы этих платьев были пристегнуты на талии. Платья такого фасона с небольшими изменениями носили на торжественных приемах при дворе до начала XIX в.
Придворные дамы, и особенно дамы, «коим приезд ко двору дозволен», одевались с необычайной роскошью, носили платья из самых дорогих привозных тканей с богатой отделкой, золотыми и серебряными вышивками, осыпанными драгоценными камнями, с тончайшим кружевом. Такая расточительность подрывала благосостояние дворянских семей. Это побудило Екатерину II в 1782 г. издать ряд законов, регламентирующих как парадный, так и обычный придворный костюм.
Первым по времени вышел закон «Об уборе дам, имеющих приезд ко двору», который предписывал им наблюдать «более простоту и умеренность в образе одежды» и не «употреблять таких вещей, коим одна только новость дает всю цену». Запрещалось отделывать платья золотым и серебряным шитьем или кружевом шире двух вершков (9 см), а также носить головные уборы выше двух вершков, «разумея от лба».
Вслед за тем был опубликован закон, разрешающий всем дворянам, в том числе и дамам, носить платья тех цветов, какие присвоены губернии, в которой они живут, и в этих туалетах «иметь приезд и в столицах во все публичные места и ко двору».
Статс-секретарь Екатерины II А. В. Храповицкий записывает по этому поводу в свой дневник: «Губернским мундирам рады отцы да мужья».
Дамы надевали на атласную юбку и корсаж нечто вроде казакина или сюртучка из гладкой шерстяной ткани (стамеда) того же цвета, что форменный губернский кафтан мужа или отца, с оторочкой в цвет воротника и обшлагов кафтана.
Третий закон, изданный в том же году, — «О назначении, в какие праздники какое платье носить особам обоего пола, имеющим приезд ко двору». В нем сказано, что по большим праздникам дамам и кавалерам разрешается носить московские золотые и серебряные парчи, в прочие праздничные и другие дни — всякие шелковые материи, кавалерам еще и сукно. Распоряжение относительно ширины отделки остается в силе.
В некоторые торжественные дни уже во времена царствования Екатерины II дамы должны были являться в русском платье, то есть в сарафанах. Сарафаны придворного наряда были в известной мере приспособлены к господствующей моде. В XVIII в. они были распашными, и носили их на корсаже и юбке, как все нарядные платья. Головной убор к ним был в виде невысокого кокошника или серповидной девичьей повязки. Академик И. Георги пишет, что «женщины придворные одеваются в так называемое русское платье, но оное мало отвечает сему наименованию и есть паче отонченного европейского вкуса, ибо и самый вид оного больше на вид польского похож».
Нарядность, присущая костюму XVIII в., сказалась на утреннем и на домашнем платье дам и молодых девушек.
Женщины проводили большую часть дня дома. Между 11 и 3 часами дня могли «запросто» появиться визитеры, друзья, знакомые и даже малознакомые люди, но люди «своего круга», чьим мнением дорожили и осуждения или насмешек которых боялись.
Некоторые знатные дамы и известные щеголихи принимали визиты и за туалетным столиком, в то время как парикмахер «сооружал и пудрил куафюру», а они сидели, завернувшись поверх утреннего платья в свой «пудермантель» или пеньюар. Но этот обычай в России не был особенно широко распространен. Как правило, дамы были уже полностью одеты и причесаны, когда к ним являлись утренние визитеры.