Страница 126 из 152
Придворные занятия принесли Кулибину огромную популярность у вельмож того времени. К нему обращались с самыми разнообразными просьбами и заказами, и каждый заказ увеличивал славу механика. Его изобретательность и находчивость послужила материалом для множества рассказов.
Вот один из них.
Вельможа Л. А. Нарышкин собирался как-то дать пышный бал на своей даче под Петергофом. Для сооружения искусственного вулкана и других подобного рода забав он пригласил театрального механика итальянца Бригонция. Ему же поручил Нарышкин перевезти автомат заграничной работы, изображавший старика в греческой одежде, сидящего в кресле перед столом. Этот автомат мог перебирать карты, переставлять шашки, считать деньги. Бригонций привез статую в разобранном виде. Собрать ее у него не получалось, как он ни старался.
Автомат был настолько сложен, что театральный механик бился над сборкой несколько дней. Все напрасно!
Наконец итальянец заявил, что собрать автомат сможет только сам его изобретатель.
Нарышкин был в отчаянии — главный сюрприз выпадал из программы праздника.
Накануне бала Нарышкин встретил на Исаакиевском мосту Кулибина. «Бог послал мне тебя, Кулибин, — сказал сиятельный вельможа. — Садись в карету, поедем скорее ко мне на дачу, поддержи честь русского механика».
Они отправились к Кулибину домой, забрали инструменты и поехали в Петергоф.
Кулибин поколдовал над автоматом и собрал капризного «старика». Радости Нарышкина не было предела.
— А где Бригонций? — спросил он у слуги.
— В саду, строит сельский домик и огнедышащую гору.
— Позови его сюда.
Пришел Бригонций, высокомерный и самонадеянный итальянец. Нарышкин принялся в изысканных выражениях умолять Бригонция еще раз попробовать собрать автомат.
— Никто его собрать не может, — отвечал Бригонций. — Отрубите мне голову, если я говорю неправду!
— Рубите ему голову! — вдруг раздался голос автомата.
Бригонций побледнел. Автомат показывал на него рукой — там стоял Кулибин и управлял им. Итальянец бросился бежать, забыв свою шляпу.
— Бригонций, вы забыли вашу голову! — кричал ему вслед смеющийся Нарышкин.
Таких анекдотов о Кулибине много.
Его работа не ограничивалась академическими и придворными обязанностями — к ним он добавлял от себя труды, которыми хотел служить обществу. Но многие его проекты так и оставались неосуществленными, оседали в канцеляриях и архивах.
Изобретенный Кулибиным протез для замены ампутированных ног получил весьма благоприятные отзывы специалистов Медико-хирургической академии. Несмотря на это, он пропал в канцелярских дебрях. Тем временем какой-то ловский французский коммерсант вывез один из изготовленных Кулибиным протезов в Париж и там несказанно разбогател.
Надо заметить, что изестность получили только те из многочисленных изобретений Кулибина, которые он сам включил в составленный им в конце жизни реестр. Реестр этот, однако, далеко не полон. В сохранившихся его бумагах имеются рукописи, относящиеся, например, к «сеятельной машине», к «пловучей мельнице» и другим новшествам.
Для нас в данный момент представляет интерес «водоходное судно» Кулибина, попутно разрешившее проблему движителя самоходного флота.
«Водоходное», то есть движимое силой самого течения, судно Кулибина было самой оригинальной попыткой разрешить стоявшую не только перед русскими судостроителями задачу.
Кулибин стал заниматься машиной, которая могла бы приводить в движение суда против течения силой самой текущей воды. Изготовил он ее за год.
В ноябре 1782 г. машина была испытана на Неве на глазах множества любопытных, собравшихся на гранитной набережной реки. Из окон Зимнего дворца наблюдала за испытанием Екатерина II.
Испытание судна, груженного четырьмя тысячами пудов балласта, с машиной Кулибина, дало весьма благоприятные результаты. Водоход пошел верх по Неве против сильного ветра и высоких волн с такой скоростью, что двухвесельный ялик едва мог за ним поспевать.
Сущность устройства водохода Кулибин излагал так:
«На концах положенного и закрепленного поперек судна вала устанавливались двигательные колеса с вертикально расположенными плицами, представлявшими из себя сквозные рамы, которые могли закрываться деревянными лопастями, прикрепленными на шарнирах, по три на каждой раме. Когда плица опускалась в воду, течение реки механически закрывало раму лопастями, ударяло в нее и тем заставляло повертываться колесо и вал; на этом последнем закреплялся конец каната, на другом конце которого завозился вперед судна якорь, вчаленный в него, и закидывался в реку; при повертывании вала канат навивался на него, и судно механически подтягивалось на канате к закинутому якорю, как это было при движении «подачами»; в то же время завозился вперед первого якоря второй якорь, канат которого, по выборке на вал первого «завоза», также начинал наматываться, и таким движение судна продолжалось безостановочно».
Самым интересным в водоходе Кулибина было, конечно, устройство «двигательных колес» с самоустанавливающимися лопастями. Это устройство и было впоследствии использовано для судовых двигателей, хотя в водоходе это колесо было, как видно из описания конструкции судна, не движителем, а двигателем.
Несмотря на полный успех водохода, Кулибин оказался от эксплуатации, считая судно все же далеким от совершенства.
Когда он покинул Петербург и поселился на родине в Нижнем Новгороде, то опять занялся своей машиной. Кулибин, в сущности строил свой водоход для Волги, которая в нем нуждалась, а не для Невы, где он мог быть только развлечением.
Фарватер Волги предъявлял к судам особые требования.
Посредством системы блоков изобретатель добился возможноси поднимать вал и колеса машины, с тем чтобы водоход мог легко проходить волжские мели.
Проба усовершенствованного водохода была произведана в сентябре 1804 г. на Волге у Нижнего Новгорода.
Берега были покрыты народом. Завидя плотную невысокую фигуру в длиннополом кафтане, стоявшую на палубе, нижегородцы дружно приветствовали своего земляка.
Водоход с грузом шел против течения со скоростью около версты в час. По условиям судоходства того времени это было чрезвычайным достижением.
Петербургская академия выплатила Кулибину поощрение в 6 тысяч рублей. На этом, к сожалению, дело и кончилось.
Несколько лет водоход хранился в нижегородской ратуше, затем был продан на слом «по ветхости».
Практического применения он не получил. Не получил он и дальнейшего развития, так как вскоре в России, как и во всем мире. начали строиться паровые суда.
Однако значение созданного Кулибиным «двигательного колеса» в истории техники нельзя преуменьшать: он изобрел то гребное колесо с подвижными самустанавливающимися лопастями, которого только и недоставало для возникновения самоходного речного флота.
Превратить водоход Кулибина в пароход теперь уже не составляло труда, как не составляло большого труда, при наличии универсального двигателя, «способного по воле нашей что будет потребно исправлять», превратить «самобеглую коляску» в паровоз, заставив его двигаться по рельсовым путям и вести за собой вагоны с грузом и пассажирами.
В 1815 г. у Таврического дворца в Петербурге был испытан колесный пароход «Елизавета» длиной в 18 метров.
В газете появилось такое описание:
«Судно сие полтора часа ходило по разным направлениям, в круглом, напротив дворца, бассейне, которого диаметр не превосходит сорока сажен. Удобное движение столь большого судна в таком малом пространстве воды представляло приятное зрелище и показывало, сколь оно удобно в управлении. Новость сего явления, местоположения и прекрасная того дня погода привлекли туда необыкновенное множество зрителей».
На пароходе «Елизавета» была установлена паровая машина двойного действия. В этой машине пар входил в цилиндр попеременно сперва с одной стороны, а затем с другой, оба раза толкая поршень. Поршневой шток с помощью коромысла и шатуна передавал движение кривошипу или колену, скрепленному с валом.