Страница 52 из 62
* * *
В поле зрения охранного отделения Григорий Распутин-Новых попал в 1908 г. Императрица встретилась с ним у фрейлины Вырубовой и сразу заинтересовалась необычным «старцем». Она была весьма склонна к религиозному мистицизму и увидела в Распутине нечто большее, чем полуграмотного дерзкого мужика. А тот с мужицкой сметкой юродствует, грозит прорицаниями... Удивляет, насколько бледной фигурой был Николай II, поддавшийся влиянию этой грубой черной силы.
Охранное отделение установило наблюдение за Распутиным, запросило сведения о его жизни в Сибири. Оттуда прислали нелестную характеристику: за безнравственную жизнь, кражи его не раз наказывали, выгнали из родной деревни. В Петербурге Распутин водился с уличными женщинами, гулял в притонах.
Обо всем этом доложили Столыпину. Он заявил: «Жизнь царской семьи должна быть чиста как хрусталь. Если в народном сознании на царскую семью падет тяжелая тень, то весь моральный авторитет самодержца погибнет...»
После обычного доклада Столыпин спросил:
—Знакомо ли вашему величеству имя Григория Распутина?
Царя вопрос насторожил:
—Да, государыня рассказала мне, что она несколько раз встречала
его у Вырубовой. Это, по ее словам, очень интересный человек: странник, много ходивший по святым местам, хорошо знающий Священное писание, и вообще человек святой жизни...
Царь лукавил. Он уже встречался с Распутиным. Под давлением Столыпина Николай Александрович признался:
—Действительно, государыня уговорила меня встретиться с Распутиным, и я видел его два раза... Но почему, собственно, это вас интересует? Ведь это мое личное дело, ничего общего с политикой не имеющее. Разве мы, я и моя жена, не можем иметь своих личных знакомых? Разве мы не можем встречаться со всеми, кто нас интересует?
Князь Юсупов считал, что Распутин обладал гипнотической силой, благодаря которой возымел совершенное влияние на царицу и через нее влиял на царя.
Вот, к примеру, один из монологов Распутина:
—У царя я человек свой... вхожу без докладу. Стукотну, вот и все.
А ежели два дня меня нету, так и устреляют по телефону!.. Григория
Ефимовича дожидаются. Вроде я у них как примета. Все меня уважают.
Хороша царица, баба ничего. И царенек хорош. И все ко мне... Вот раз,
значит, я приехал и прямо к царю. Дверь раскрываю, Николай Николаевич там был, великий князь. Не любит меня, зверем смотрит. А мне ничего. Я к нему злобы не питаю. Сидит он, а меня увидел — уходить собирается. А я ему: посиди, говорю, чего уходить — время раннее. А он-то, значит, царя соблазняет, все на Германию его наговаривает. Ну а я и говорю: кораблики понастроим, тоды и воевать, а теперь, выходит, не надо. Рассерчал Николай Николаевич, кулаком по столу и кричит. Ну а я ему: кричать-то зачем. Он царю: ты бы его, говорит, выгнал. А я царю объясняю, что я правду знаю и все наперед скажу и что ежели не гоже Николаю Николаевичу со мною в одной комнате, то пускай сам уходит. Христос с ним. Вскочил Николай Николаевич, ногою топнул и прочь. Дверью потряс крепко.
Распутин набирает силу. Он уже через императрицу назначает министров, проворачивает торговые операции, берет за услуги огромные взятки.
А царица пишет супругу в Ставку:
«Наш Друг (Распутин) просил же тебя закрыть думу, Аня (Вырубова) и я тебе об этом писали. Будь императором. Будь Петром Великим, Иоанном Грозным, императором Павлом... Львова — в Сибирь, Гучкова, Милюкова, Поливанова — тоже в Сибирь...»
Столыпин приказал арестовать Распутина и выслать в административном порядке. Но Распутин стал избегать обстановки, в которой можно было арест произвести, редко выбирался из великокняжеского дворца, где его привечала великая княгиня «черногорка» Милица Николаевна.
Поведению и деятельности Распутина радовались только революционеры, полагая: чем хуже — тем лучше. Распутин компрометировал царскую власть — и тем был хорош.
Столыпин рассказывал председателю думы М. Родзянко о приходе к нему Распутина: «Он бегал по мне своими белесоватыми глазами и произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из Священного писания, как-то необычно разводил руками, и я чувствовал, что во мне пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей напротив меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза и что он производил довольно сильное, правда, отталкивающее впечатление...»
То же повторилось и с преемником Столыпина Коковцевым: «Когда Распутин вошел в мой кабинет и сел в кресло, я был поражен отталкивающим выражением его глаз. Глубоко сидящие и близко расположенные, они долго не отрывались от меня, Распутин отводил их, как бы пытаясь произвести определенное гипнотическое воздействие. Когда подали чай, Распутин схватил полную руку печенья, опустил его в чай и снова остановил на мне свои рысьи глаза. Мне надоели его попытки гипнотизирования, и я сказал ему несколько резких слов, насколько это бесполезно и неприятно пялить на меня глаза, потому что это не оказывает на меня ни малейшего воздействия».
Царь уезжал отдыхать в Крым, и Распутин уже было устроился в царском поезде, но разозленный генерал Джунковский выкинул его по дороге. Пришлось Распутину добираться до Ялты своим ходом и останавливаться в гостинице. Ялтинский градоначальник генерал Думбадзе вызвал пристава.
— Распутина из Ялты живым не выпускать.
Распутин, однако, из гостиницы почти не выбирался, сосредоточившись на крымской мадере, до которой был большой охотник. Его заманивали на пикник, но не вышло.
Более удачливым было покушение на Распутина Хионии Гусевой. Она выглядела нищенкой, да, собственно, ею и была, вся в струпьях, с провалившимся носом. Бывший друг Распутина, а потом его лютый враг иеромонах Илиодор благословил Хионию. В селе Покровском, когда Распутин доставал милостыню из кошелька, она ударила его ножом. Распутин телеграфировал в царский дворец: «Каката стерва пырнула в живот. Грегорий».
1 7 декабря 1916 г. по Петрограду разнеслась весть о смерти Распутина. Действительно, на берегу Невки нашли его калошу. Полиция привезла водолазов и подо льдом нашли «старца». Труп, конечно, был замерзшим. В голове и груди — огнестрельные раны. Полиция собиралась отправить тело в Петропавловскую больницу, но градоначальник приказал отвезти его в Военно-медицинскую академию, где сделали вскрытие и бальзамирование. Сердце вынули и положили в отдельный сосуд. Все это производилось по велению императрицы.
Потом епископ Исидор совершил заупокойное богослужение, и ночью цинковый гроб увезли. Считалось, что его отправили на родину Распутина...
Покушение на «старца» зародилось, собственно, после речи В. Пуришкевича, одного из лидеров «Союза русского народа», в Государственной думе. Он очень красочно обрисовал ситуацию при царском дворе, выразив, по его мнению, «что чувствуют русские люди, без различия партий, направления и убеждений». Речь вызвала большой резонанс, но практически на нее откликнулся один человек, попросивший Пуришкевича о встрече — князь Феликс Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. Это был русский аристократ, 30 лет.
Ваша речь не принесет тех результатов, которых вы ожидаете,— сказал князь Пуришкевичу.— Государь не любит, когда давят на его волю, и значение Распутина, надо думать, не только не уменьшится, но, наоборот, окрепнет, благодаря его безраздельному влиянию на Александру Федоровну, управляющую фактически сейчас государством...
― Что же делать?
—Устранить Распутина,— медленно проговорил Юсупов.
Пуришкевич покивал головой:
― Хорошо сказать, а кто возьмется за это, когда в России нет решительных людей, а правительство, которое могло бы это выполнить само, держится Распутиным и бережет его, как зеницу ока.
― Люди в России найдутся, и один из них перед вами.