Страница 22 из 62
Короче говоря, новый диктатор предполагал безболезненный переход самодержавия на буржуазную дорогу. Он ратовал за создание земских учреждений по всем губерниям, за городское самоуправление. При нем прекратилась огульная раздача казенных земель. Лорис-Меликов дал некоторую свободу прессе, отменил III Отделение. Либеральная интеллигенция была в восторге.
Исполком «Народной воли», начавший было готовить покушение на Лорис-Меликова, понял, что оно бы вызвало резко отрицательную оценку у общества.
Однако экзальтированный юноша Ипполит Млодецкий, недавно приехавший из глухой провинции, решил единолично совершить покушение. В феврале 1880 г. он у подъезда канцелярии министерства внутренних дел попытался застрелить Лорис-Меликова. Стрелял Млодецкий в упор, но граф уцелел.
Уже вечером следствие о злоумышленнике, оказавшемся мещанином города Слуцка Минской губернии, Ипполите Осипове Млодецком «было окончено». Назавтра его приговорили к смертной казни.
Был Млодецкий крещеным евреем. Виленский генерал-губернатор сообщал: «Ипполит Млодецкий приготовлялся в виленском духовном братстве к восприятию святого крещения, крещен и вскоре отправился в Петербург. Затем через полгода Млодецкий явился к секретарю братства, будто бы проездом в Слуцк по случаю смерти отца, в крайней бедности, что видно было по его платью. Из сумм братства выдано ему пособие 10 рублей».
Народовольцы получили сведения, что царь из Крыма поедет в Россию через Одессу. Там в это время жила Вера Фигнер. К ней приехали Перовская и Саблин и от имени исполнительного комитета «Народной воли» предложили заняться подкопом для укладки мины. Фигнер тогда готовила другой теракт: убийство правителя канцелярии генерал-губернаторства. Его предполагалось заколоть кинжалом. Но приказ есть приказ, и Фигнер подключилась к новому делу. Прибыли из столицы Исаев — специалист по динамиту, второй техник в партии после Кибальчича, и Якимова. Привлекли также местных — Меркулова и Златопольского.
На Итальянской улице Перовская с Саблиным под видом супругов сняли бакалейную лавку. Нужно было спешить: стоял апрель, а царь поедет уже в мае. Подкоп через улицу шел трудно, почва твердая. Сначала землю складывали в жилых комнатах, но потом сообразили, что полиция, возможно, будет осматривать дома по пути следования царя, и стали выносить землю в корзинах, узлах...
Исаеву, при работе с динамитом, оторвало три пальца. Ему пришлось лечь в больницу.
Вдруг Петербург известил, что подкоп нужно бросить, что царь в Крым не поедет.
Тогда Перовская и другие предложили все же продолжать свою работу с тем, чтобы взорвать генерал-губернатора Тотлебена.
Но Тотлебен был переведен из Одессы, и бакалейная лавка на Итальянской прекратила свое существование.
Потери народовольцев в то время были значительны.
В 1879 г. арестованы Гольденберг, Ширяев, Квятковский и Зунделевич. Гартман сбежал за границу.
Родился Лев Гартман в семье немецкого колониста. С юности отдался революционной работе, исколесил почти всю Россию с целями пропаганды, попал в Саратовскую губернию, где познакомился с Соловьевым и Михайловым, присоединился к местному кружку Фигнер. Устроился там писарем, но после доноса вынужден был скрыться и отправиться в Петербург. Далее — жизнь эмигранта, в Париже его чуть не выдали русским властям, но французская радикальная пресса подняла шум, Гартман перебрался в Лондон, где познакомился с Марксом и даже сватался к его дочери. Потом Америка, снова Лондон, где он и умер в 1903 г.
В 1880 г. арестованы С. Иванова, Пресняков, Баранников, Колоткевич и Михайлов.
В январе 1881 г. взяли Златопольского, Клеточникова и Морозова.
Произошло это во многом благодаря психически неуравновешенному Гольденбергу, запутавшемуся и ставшему выдавать всех и вся. Гольденберг после убийства им князя Кропоткина и участия в подкопах случайно был арестован в Елисаветграде, когда он перевозил динамит. Родившийся в Бердичеве, сын купца, он в свои 24 года никогда не работал. Благо, родители держали магазин в Киеве.
Гольденберг, видимо, испугался, что его повесят. Он стал давать показания. Они были проникнуты этакой романтической патетикой:
«Я нашел, что правительство не остановится ни перед какими суровыми мерами, и все эти аресты, ссылки и казни будут продолжаться, и трудно предвидеть когда-нибудь конец всему этому тяжелому общественному положению и нашему. Меня пугала мысль о том, что то отрадное по своим стремлениям движение в пользу политической реформы, которое мы видим сейчас, может, под влиянием всех преследований, в конце концов заглохнуть... Ввиду всего этого, желая положить предел всему ныне существующему злу, желая многих спасти от угрожавшей им смертной казни, я решился на самое страшное и ужасное дело — я решился употребить такое средство, которое заставляет кровь биться в жилах, а иногда и горячую слезу выступить на глазах...
Я решился раскрыть всю организацию и все, мне известное, и таким образом предупредить все то ужасное будущее, которое нам предстоит, ввиду целого ряда смертных казней и вообще репрессивных мер... Я пришел к заключению, что лучшим средством для успокоения правительства является представление ему настоящих размеров революционного движения, что террористическая фракция не столь страшна и не требует столь суровых мер для ее подавления... Я уверен, что только одна неизвестность о размерах террористической фракции могла вызвать столь суровые кары... Я твердо уверен, что правительство, оценив мои добрые желания, отнесется спокойно к тем, которые были моими сообщниками, и примет против них более целесообразные меры, чем смертные казни...»
Гольденберг знал много, и уже осенью 1880 г. состоялся «Процесс 16 террористов».
Квятковский и Пресняков были казнены. Первый — за подготовку Соловьева к покушению на царя, подготовку к взрыву в Зимнем и участие в работе тайной типографии. Второй — за участие в александровском покушении и вооруженное сопротивление, когда он убил полицейского.
Ширяева посадили в Алексеевский равелин, где уже восемь лет сидел Нечаев. Они смогли там договориться и даже снестись с волей,
Кобылянский, осужденный на каторгу, бежал, его поймали. Он умер в Шлиссельбургской крепости.
Необходимо сказать несколько слов о Льве Тихомирове.
Это революционер с большим стажем. Четыре года он провел в тюрьме в ожидании суда над 193-мя и вышел из этого дела с честью. Как бывший чайковец, он был принят в члены общества «Земля и воля», редактировал газету. Собственно, он — один из основателей «Народной воли», член ее исполнительного комитета, До 1882 г. когда Тихомиров уехал за границу, он имел уже 10 лет революционной практики. Следующие шесть лет были полны внутренней мучительной духовной работы, результатом которой явилась тоненькая книжка «Почему я перестал быть революционером». Он посылает письмо директору департамента полиции Плеве, прилагая книжку, и просит указать, в каких тонах он мог бы обратиться к государю с прошением о возвращении в Россию.
Тихомиров обращается к Богу, становится очень религиозным человеком. «Носитель идеала» — так назвал он императора Александра III. Тихомиров стал убежденным монархистом. В противоположность демократическому правлению, считал он, под видом «убийственной уравнительности» все разлагающему и разъединяющему, монархия объединяет все желания и интересы высшей правдой. Живя в Москве, Тихомиров редактировал «Московские ведомости», написал несколько очень интересных работ, оставил воспоминания. Скончался в 1920 г.
Зунделевич бежал с каторги, стал эмигрантом. Цукерман повесился в Якутии.
Рабочего Ивана Окладского, принимавшего участие в закладке мины под Александровском, приговорили к пожизненной каторге. Но он подал прошение о помиловании, выдал две конспиративные квартиры, Клеточникова, опознал Гриневицкого. Его помиловали и выслали на Кавказ. Там он работал по ведомству полиции. В 1889 г. Окладский вызывался в Петербург для помощи полиции по кружку Истоминой. Ему было пожаловано звание потомственного почетного гражданина. Он получал 150 рублей в месяц пенсии и состоял на государственной службе. После 1917 г. Окладского долго искали, нашли его в 1925 г. Суд был публичным, на сцене сидели Вера Фигнер, другие бывшие народовольцы. Окладского приговорили к смертной казни, замененной десятью годами. Далее его след теряется...