Страница 4 из 120
Но тогда как же понять то обилие его сатирических рассказов, в
которых высмеивается апатия и бездеятельность русских мужиков, их
лень и корыстолюбие, жадность и завистливость и много других
непривлекательных черт? Неужели эти нерешительно переминающиеся
с ноги на ногу, покорно склоняющие перед судьбой головы, неужели
эти мужики могли свершить величайшую революцию и созидать новое
общество? – вопрошали критики, намереваясь этим вопросом разом
уничтожить писателя Романова (именно такими приемами широко
пользовался один из наиболее беспощадных «уничижителей» Романова
критик А. Прозоров). Им можно ответить: да, и эти мужики,– вместе с
другими, у которых сознание было выше и энергии было больше.
Отечественная литература наша полнится произведениями,
насыщенными критическими оценками русского характера. Достаточно
вспомнить Грибоедова, Гоголя, Гончарова, Салтыкова-Щедрина,
Лескова. Да вот даже у В. Даля в его очерке «Русак», в целом
воспевающем ум и сметливость русского народа, мы встречаем
следующий пассаж, который отнюдь не идеализирует русского мужика:
«Смышленостью и находчивостью неоспоримо может похвалиться
народ наш... но вообще, по косности своей, он даже не любит
собственно для себя улучшений и нововведений подражательных; и это
особенно относится до домашнего его быта и хозяйства. Зато он крайне
понятлив и переимчив, если дело пойдет по промышленной и
ремесленной части; но здесь четыре сваи, на которых стоит русский
человек, – авось, небось, ничего и как-нибудь, – эти четыре сваи на
плавучем материке оказываются слишком ненадежными; жаль, что они
увязли глубоко и что их нельзя заменить другими» 18.
А Лесков отмечал, что в благородном свободомыслии «у русских
людей не бывает недостатка, пока они не видят необходимости
согласовать свои слова с делом» 19.
И Романов, который искал во всех явлениях наиболее существенные
и постоянные свойства, волей-неволей находил и в русском характере
17 ЦГАЛИ, ф. 1281, оп. 1, ед. хр. 92, л. 81 (Дневниковая запись 1920-
х гг.).
18 Даль В. И. Повести, рассказы, очерки, сказки. Л., 1961, с. 389.
19 Лесков Н. С. Соч., т. 3. М., 1980, с. 447.
13
немало отрицательных черт. В его рассказах можно довольно четко
выделить три группы, различающиеся своим стилевым и жанровым
направлением. Это прежде всего большой массив рассказов
сатирических и юмористических, следующая группа – рассказы
психологические, в которых тонкому и глубокому анализу
подвергаются малейшие движения души, поступки человека в той или
иной ситуации, причем часто в этих рассказах органично и естественно
присутствуют и элементы сатиры («Экономическая основа»,
«Человеческая душа», «Видение», «Звезда», «Без черемухи»), наконец,
перу Романова принадлежат и лирическо-психологические рассказы
(«Осень», «Печаль»).
В большой автобиографии, написанной в 1930 году, Романов, говоря
о стилистике «Руси», охватил существенные черты своей творческой
манеры вообще: «Мне часто говорят, что у меня несколько стилей. Для
поверхностного суждения это правильно, и у всякого человека
несколько стилей, если в нем есть хоть какая-то сложность: он смеется
совсем не так, как страдает и т. д. При писании «Руси» я сталкивался с
бесконечным количеством разнообразных национальных стихий.
Каждая из этих стихий имеет свое лицо, свой стиль, свою «душу». А
мне кажется, задача художника– выявить данное явление во всей
присущей ему особенности и в связи с другими явлениями. Я не
должен всюду высовываться со своей личностью, которая выражается в
определенном стиле. Я должен, забыв о себе, найти то, чем жило и
было одушевлено данное явление. Например: к старой дворянской,
купеческой жизни я не подхожу с готовым осуждением, а я беру их
лирику, их пафос, их самое дорогое, из-за чего они жили и чем
дорожили. Изобразивши самое дорогое, можно этим косвенно, но часто
убийственно определить «душевную пробу» человека или целого
класса. Указанием на высшие пределы достижений лучше всего можно
определить стоимость человека. Вообще я беру не слабые стороны, а
сильные. Не отрицательные, а положительные. И когда в результате от
«Руси» все-таки остается впечатление того, что история вполне была
права, «выбросив все это в сорный ящик» (Войтоловский, «Красная
новь»), то я говорю себе, что одержал честную победу, положив на весы
не худшее, а самое лучшее.
Там, где природа изображаемого явления лучше всего проявляется
через лирику, я действую лирикой, там, где юмором, сатирой, – я
действую ими» 20.
Все сказанное может быть отнесено и к рассказам Романова.
Воспроизведением истинных ликов жизни объясняется то
художественное обаяние, какое они сохранили по сей день.
Давно ушла эпоха разрухи, неразберихи, холода, неустроенности,
страха перед уплотнением и выселением, боязни потерять работу из-за
20 Государственная библиотека им. В. И. Ленина (ГБЛ).
«Никитинские субботники», № 5, ед, хр. 60.
14
неправильно заполненной анкеты, пора мешочников и перегруженных
железных дорог, но мы читаем об этих реальностях семидесяти-
шестидесятилетней давности и видим, что, хотя большинство из них
исчезло, но многое можно увидеть еще и сегодня.
Рассказ – один из труднейших литературных жанров. Он требует от
писателя точности в выборе сюжета, персонажей, острой
наблюдательности, строгого соблюдения пропорций, отбора деталей,
наконец, точности языка персонажей и авторского языка. Если в
крупном произведении небольшие неточности, небрежности могут
пройти порой незамеченными, то в рассказе малейшая фальшь,
малейшая оплошность могут привести к краху, сделать все
произведение несостоятельным.
В рассказе писатель дает лишь фрагмент жизни, но в нем
аккумулируются существенные, общие закономерности эпохи.
Тематика сатирических рассказов Романова разнообразна и весьма
обширна, при этом есть темы, к которым он обращается неоднократно,
и можно восхищаться той виртуозностью, с какой он воплощает в
сатирических миниатюрах такие вечные темы, как стяжательство и
корыстолюбие, разгильдяйство и бюрократизм, пьянство и
сквернословие.
Написанный в 1920 году рассказ «Значок» воспринимается сегодня
как сугубо современный, злободневный. Небольшой по объему, он
отличается необычайной емкостью содержания. Здесь не просто
высмеивается формализм в проведении субботников. Романов показал,
как важное дело доводится до абсурда и дискредитируется; здесь
психологически точно и ярко показано, как человеческую массу можно
организовать и поднять на пустое дело, внушить ей гордость за себя и
одновременно презрение к неучаствующим в нем, нетерпимость; а
отсюда уже недалеко до дискредитации людей, до их подавления
(позже об этом будет говорить и А. Платонов, уже в ином, масштабном,
произведении – «Котлован»), Таким образом, рассказ «Значок»
оборачивается не юмореской, а социологически-психологическим
исследованием.
Великолепно зная деревню, ее нравы, ее заботы, Романов рисует
типы мужиков, не идеализируя их, но и не сгущая краски. Он чувствует
душу крестьянина-собственника, в котором уживается доброта,
открытость – и скаредность, жадность; трудолюбие – и мечта о
безделье, о земле, не требующей труда для возделывания
(«Обетованная земля»).
И мужики предстают такими, какими они вошли в нарождающуюся
новую Россию,– недоверчивыми, неуверенными, ждущими перемен,
агрессивными, по-прежнему расхлябанными, неорганизованными,
надеющимися на неизменный русский «авось» («Тринадцать бревен»).