Страница 35 из 120
и вытаращились. На крыше, что ли, что делается?..
И она, выбежав на середину улицы, тоже стала смотреть на
крышу.
– Что-нибудь нашли,– сказал старичок из прохожих,– зря не
станут смотреть, не такой народ.
– Крыша как крыша,– говорила женщина в недоумении,– и
бельмы таращить на нее нечего.
– На наших соседей так-то смотрели, смотрели, а потом –
хлоп! Да всех в Чеку.
– Очень просто.
– Да что у них, окаянных, язык, что ли, отсох? – крикнула
опять женщина,– у них спрашиваешь, а они, как горох к стене,
ровно ты не человек, а какой-нибудь мышь.
Приехавшие докурили папироски и еще раз с сомнением
посмотрели на дом.
– Какие только головы орудуют,– сказал человек в теплом
пиджаке,– живут себе люди, можно сказать, и во сне не снится,
вдруг – хлоп – пожалуйте на мороз для вентиляции.
137
– Ну, рассуждать не наше дело. Зря делать не будут.
Инженеры небось все обмозговали. Наше дело – вали да и
только.
– Против этого не говорят. А я к тому, что все-таки головы
дурацкие: – ведь вон рядом то пустой стоит, разломан
наполовину, а он свежий давай разворачивать. Вот к чему
говорят.
– А что тебе жалко, что ли? – сказал человек в пиджаке.–
Наше дело поспевай ломать, а думать пущай другие будут.
– А как же с этими быть, что живут?
– Это уж их дело.
– Да, вот какие дела,– сказал человек в нагольном полушубке
и пошел к воротам, в которых, кроме женщины в платке, стояло
еще человек десять жильцов.– Вот что, вы собирайтесь, а мы
пока над крышей тут будем орудовать.
– Что орудовать?.. Над какой крышей?..
– Над вашей, над какой же больше.
– Я говорил, даром смотреть не будут,– сказал старичок.
– А мы-то как же, ироды! – закричала женщина.
– Об вас разговора не было. Поэтому можете свободно
располагать,– сказал, подходя, человек в пиджаке.
– Да чем располагать-то?
– А без задержки можете перебираться, вам задержки
никакой, и ничего вам за это не будет.
– Какой номер дома велено ломать? – крикнул человек в
рваном пальто, выбежавший из дома.
– Третий номер,– ответил человек в пиджаке и посмотрел на
номер дома у ворот.
– В точку попал, как есть,– проговорил старичок, тоже
посмотрев на номер и покачав головой.
– В общем порядке, в виду топливного кризиса приказано
разобрать на дрова.
– А вы помещение нам приготовили?
Человек в пиджаке сначала ничего не ответил, потом,
помолчав, проговорил:
– Это ежели всем помещение приготовлять, то дело делать
некогда будет.
– Молчите лучше,– сказал негромко старичок, обращаясь к
женщине,– а то хуже засудят. На нашей улице как только такие
подъезжают, так все – кто куда. Дома, мол, нету. А там, когда
выяснится, что ничего, объявляются.
138
К говорившим подошел еще один из приехавших в теплом
пальто с порванными петлями и в валенках.
– Ну, чего ты, старуха, ну, пожила и довольно. Об чем
толковать.
– Да куда же нам деваться-то? Как у вас руки на чужое-то
поднимаются? Креста на вас нет.
– Да, неловко получается,– сказал человек в нагольном
полушубке.– Мы, говорят, жильцов в другое помещение
перевели. Вот так перевели: они все тут живьем сидят.
– А может, пройтить спросить.
– Ни к чему. Жалко, что вот ты уж очень набожная старуха-
то,– сказал человек в пиджаке, обращаясь к женщине,– на чужое
рука у тебя не поднимется, а то бы я тебя устроил.
– А что, кормилец? – встрепенулась женщина.
– Кто внизу у вас живет?
– Генерал бывший...
– Помещение просторное?
– Просторное.
– Ну, занимай, а там видно будет.
– Захватывай помещение! – торопливо шепнул женщине
старичок, которая стояла неподвижно, как стоит курица, когда у
нее перед носом проведут мелом черту.
Женщина вдруг встрепенулась и бросилась в дом.
– Что сказали? В чем дело? – спрашивали ее другие жильцы,
но она, ничего не видя, пролетела мимо них наверх и через
минуту скатилась вниз с иконой и периной в руках.
– Перины-то после перенесешь,– крикнул ей старичок,–
полегче бы взяла что-нибудь, только чтоб место свое заметить.
Через полчаса приехавшие поддевали ломами железные
листы на крыше, которые скатывались в трубки и, гремя, падали
на тротуар. А внизу шла спешная работа: бросались наверх за
вещами и скатывались вниз по лестнице в двери нижнего этажа
мимо перепуганных, ничего не понимающих владельцев.
– Карежишь, Иван Семенович? – крикнул проезжавший по
улице ломовой, обращаясь к работавшим на крыше.
– Да, понемножку. Из топливного кризиса выходим; умные
головы начальство наше; вот хороший дом и свежуем.
– Ну, давай бог. Может, потеплей изделаете. А то эдакий
холод совсем ни к чему.
– Черт знает что,– говорили мужики на крыше, работая
ломами,– жили все по-хорошему, как полагается, и вдруг, нате,
139
пожалуйста... А где людям жить, об этом думать – не наше дело.
Ну-ка, поддень тот конец, мы его ссодим сейчас. Ох, и крепко
сколочен, мать честная, он бы еще лет сто простоял.
– Построить трудно, а сжечь дело нехитрое.
Когда крыша была свалена, какой-то человек в санях, с
техническим значком на фуражке, подъехал к соседнему
старому пустому дому, вошел во двор, кого-то поискал,
посмотрел, потом опять вышел на улицу и плюнул.
– Этим чертям хоть кол на голове теши! Ведь сказал, к
двенадцати часам быть на месте.
Потом его взгляд остановился на сломанной крыше другого
дома. Человек озадаченно замолчал и полез в карман за
книжкой. Посмотрел в книжку, потом номер дома! И еще раз
плюнул, пошел к работавшим.
– Вы что ж это делаете тут, черти косорылые! – закричал он
на крышу.
Мужики посмотрели вниз.
– А что?..
– А что?.. Глаза-то у вас есть? Вы что же это орудуете? Какой
номер вам приказано ломать?
– Какой... Третий,– ответил мужик в полушубке и полез в
карман.
– Читай! – крикнул на него человек с техническим значком,
когда тот вытащил из кармана полушубка бумажку и долго с
недоумением смотрел на нее.
– Ну, третий, а тут какая-то буковка сбоку подставлена.
– То-то вот – буковка. Вот этой буковкой тебя... Сказано
номер три-а, а ты просто третий полыхнул?
– Ах ты, мать честная...– сказал мужик в полушубке, еще раз
с сомнением посмотрев на бумажку,– два часа задаром
отворочали. А я было и глядел на нее, на буковку-то, думал,
ничего, маленькая дюже показалась. Вот ведь вредная какая,–
скажи пожалуйста. Ну, делать нечего, полезай, ребята, на
следующий.
– Лихая их возьми,– выдумали эти буквы,– сказал старичок,–
они вот тут так-то потрутся, да всю улицу и смахнут. Такое
время, а они буквы ставят.
140
Рулетка
Хозяйка рылась с артелью на огороде, когда прибежала ее
племянница и сказала, что пришли в квартиру какие-то люди и
требуют хозяев.
– Господи боже мой, что им нужно-то?
– Уж не обмеривать ли комнаты пришли? – сказала соседка.
– Спаси, царица небесная... К нашим соседям пришли с
рулеткой, обмерили, а потом выселили. Кубатура, говорят, не
сходится.
– Вот, вот, все про кубатуру про эту говорят, чтоб она
подохла!
– А, может, с обыском? Не прячь ничего, а то хуже: все
отберут.
– Вот до чего запугали, ну, просто...
Хозяйка, вытирая о фартук руки, тревожно пошла к дому. У
порога стояли, дожидаясь ее, трое молодых людей.
– Вы хозяйка?
– Я...– сказала та, испуганно глядя то на одного, то на
другого.
– Позвольте осмотреть квартиру.
Хозяйка с испуганным лицом открыла дверь. Все вошли. В