Страница 115 из 120
неумелости, нераспорядительности, пассивности, вот что почти
исключительно рисует Романов в своих вещах. Взятый порознь каждый
рассказ превосходен...» (Правда, 1925, 16 октября).
Значок.– Впервые – сборник «Крепкий народ». М., Правда
(Библиотека «Прожектор», № 3), 1925; то же: Собр. соч. М.,
«Никитинские субботники», 1925, т. I.
Написано в 1920 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. II.
Плохой председатель.– Впервые–сборник «Крепкий народ». М.,
Правда (Библиотека «Прожектор», № 3), 1925; то же: Собр. соч., т. I.
Написано в 1920 г.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
Комната.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Написано в 1924 г. Впоследствии рассказ был переработан.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
В обзоре «Русская художественная литература в 1925 г.» О. Гитель
отмечает: «Жизнь городского обывателя отразилась в рассказах
«Комната», «Терпеливый народ», «Слабое сердце», «Поросенок».
Романов в этих рассказах выступает исключительно как наблюдатель
жизни, который спокойно и бесстрастно смотрит со стороны и
которому совершенно безразлично, куда она пойдет» (Народный
учитель, 1926, № 1, с. 180). Это обычная ошибка в оценке П. Романова
критикой того времени.
Свою задачу как писателя Романов видел в отражении жизни, в
привлечении внимания к проблемам, которые необходимо решать,
однако он не считал, что писатель должен превратиться в «бюро
решения всех проблем». Возбуждать мысль, заставлять ее работать –
вот в чем видел Романов призвание литературы. Многие критики не
воспринимали такого подхода, отсюда многочисленные упреки
Романову с их стороны в объективизме, равнодушии (статья С.
Пакентрейгера о Романове так и называлась «Талант равнодушия»).
Инструкция.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Написано в 1924 г.
Печатается по: Рассказы, М., 1935.
Слабое сердце.– Впервые – Красная новь, 1925, № 2.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Козявки.– Впервые – Прожектор, 1925, № 14.
Написано в 1923 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV. Вредная штука.–
Впервые – Красная новь, 1925, № 4. Рассказ печатался также под
названием «Собственность».
Написано в 1919 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. IV.
447
Синяя куртка.– Впервые – Собр. соч. М., «Никитинские
субботники», 1925, т. 1.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. II.
Обетованная земля.– Впервые–Собрание сочинений. М., 1925, т. I.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. И.
Звери.– Впервые–Собр. соч. М., 1925, т. 1.
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. П.
Дом № 3. – Впервые – Собр. соч. М., 1925, т. 1. Первоначальное
название – «Дом № 3-а».
Написано в 1918 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. П.
Рулетка.– Впервые – Собр. соч. М., 1925, т. 1.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Видение.– Впервые – Красная новь, 1925, № 5.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1930, т. VI.
Стереотип восприятия Романова как юмориста-анекдотиста,
сложившийся у некоторых критиков, начал разрушаться с появлением в
печати рассказов «Видение» и «Черные лепешки». И все-таки пресса
еще поверхностно судила о них. Вот что пишет критик О. Гитель в
статье «Русская художественная литература в 1925 г.»: «Несколько
больше чувствуется личность автора в рассказах «Черные лепешки» и
«Видение». В первом рассказе трогательная встреча двух жен-
соперниц, из которых одна, оставшаяся в деревне, вся полна жаждой
мести к сопернице, отнявшей у нее мужа, другая – слабая, кроткая
женщина, чувствует свою вину, но не видит выхода из создавшегося
положения». Критик не улавливает тонкой психологической атмосферы
рассказа, авторского сочувствия к обеим героиням. «В «Видении»
Романов показал, – пишет далее критик, – как под влиянием
обстоятельств перерождается психология интеллигента, свято
почитавшего все прежние устои собственности и рыцарского
отношения к женщине» (Народный учитель, 1926, № 1, с. 180).
Критик не понял, что у Романова обстоятельства выявляют
истинную психологию так называемого интеллигента.
Непонимание замысла писателя встречалось и в ряде других
отзывов (Учительская газета и др.).
В обзоре «По журналам» (Книгоноша, 1925, № 25, с. 6) С.
Марцинский, обращаясь к рассказам П. Романова, напечатанным в
четвертом и пятом номерах «Красной нови», писал: «Три коротеньких
очерка – из четвертой книги представляются не лишенными остроумия,
но, в общем, поверхностными анекдотами. Слишком расплывчат здесь
автор и слишком мягкотел. В этой книге дано «Видение», написанное с
тщательнейшей отделкой деталей. Хорошо разработана здесь
психологическая фактура. Впрочем, в самом характере сюжета и в
448
подходе к нему чувствуется неприятный привкус дореволюционного
литературного эпигонства. Тема о мещанине-интеллигенте, каким он
складывается в условиях нашей эпохи, не получила у П. Романова
нужного обостренного оформления. Так себе – иронический набросок
вместо отчетливого и резко очерченного типа».
Критика не поняла, что это остро сатирический рассказ.
Черные лепешки.– Впервые – Красная новь, 1925, № 8.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. V.
Рассказ получил в критике почти единодушное одобрение.
Рецензент Борис Соловьев, демонстрируя не слишком глубокое
понимание творчества Романова вообще, называет этот рассказ
«несколько выделяющимся среди остальных его произведений в том
отношении, что он гораздо крепче и цельнее других». «Это,–пишет
рецензент,–крайне характерный осколок нашего быта и показан он
автором верно. Хорошо, если бы этот рассказ оказался
симптоматичным для дальнейшего творчества Романова–в таком случае
мы приобрели бы в нем идеологически нашего талантливого
бытописателя» (Ленинградская правда, 1925, 13 декабря). Борис
Соловьев не понял, что Романов уже перешагнул «бытописательство»,
что он давал в своих произведениях приметы состояния общества
первых лет Советской власти.
К «бытовизму» сводит творчество писателя и критик Д. Горбов:
«Хочет или не хочет этого писатель, но лучшее, что он дал до сих пор,–
это, несомненно, его рассказы о деревне («Три кита» и др., «Черные
лепешки») и довольно тонкие, хотя и склоняющиеся подчас к
бессодержательности, юмористические рассказы о транспорте и
мешочничестве в годы разрухи. Письмо Романова несколько
расплывчато, интересная установка темы то и дело расплывается в
неопределенной сентиментальности, притупляющей иной раз
первоначальную заостренность вещи (см., напр., «Черные лепешки»).
Но при всем том бытовизм его освещен мягким юмором, не лишенным
лукавства, и он обливает его вещи, может быть, и не очень ярким, но
облагораживающим светом. А серию деревенских рассказов мы
считаем социальной зарисовкой значительного охвата» (Новый мир,
1925, кн. 12, с. 140–141).
Стр. 149. Юрага – сыворотка, пахта, остатки от сбитого масла.
Опись.– Впервые – Город и деревни, 1925, № 8.
Написано в 1919 г.
Печатается по: Поли. собр. соч., 1929, т. III.
Огоньки.– Впервые – Новый мир, 1926, № 2.
Написано в 1925 г.
Печатается по: Поли. собр. соч. М., 1930, т. V.
Рассказ перекликается с известной притчей В. Г. Короленко
«Огоньки». Обращен к постоянно волнующей писателя проблеме–
старая интеллигенция и новое поколение. Критика отмечала
449
безусловную удачу автора (см.: Фатов Н. На литературном посту, 1926,
X» 2, с. 51).