Страница 72 из 135
определяет сознание" если и не разделял, то объяснял
настроение моей тещи.
Говоря откровенно, вопрос зарплаты меня, да и не только
меня, удивляет. Тут что-то очень не продумано. Посудите сами,
зарплата работника милиции, офицера, гораздо ниже
заработка среднеоплачиваемого рабочего. И если рабочий
стоит у станка свои семь - восемь часов "от" и "до", остальное
время его личное, распоряжайся им, как тебе угодно, то у нас
такого почти не бывает. У нас, конечно, тоже есть распорядок
дня, при котором очень аккуратно и точно соблюдается "от", то
есть начало работы. Что же касается ее окончания, то тут дело
сложное, по общему звонку не уйдешь. Иногда, кажется,
удачно складывается день, придешь домой вовремя. Даже
жене на работу позвонишь: ты, мол, там по пути билеты в кино
купи и жди меня у входа перед началом сеанса. Как вдруг в
самом конце дня, когда ты уже, казалось, закончил свои дела,
облегченно вздохнул, тебя вызывает начальник и говорит:
"Товарищ Ясенев, в доме химиков на лестничной площадке
наш патруль по заявлению дворника поднял неизвестного
гражданина, якобы пьяного. Его посадили в мотоцикл, а он по
пути в отделение скончался. Начали разбираться, и тут
выяснилось, что он совсем не пьян, что у него проломлен
череп. Нужно срочно заняться этим делом. Прежде всего
необходимо установить личность погибшего. Документов при
нем не оказалось. Осмотреть место, опросить жителей дома.
Словом, не теряя времени, - за дело".
Про кино и про жену я уже забыл, даже позвонить ей не
успел. Хорошо, что с Ириной у нас, так сказать, смежные
профессии - оба стоим на страже жизни и здоровья человека.
Она меня понимает, знает, что такое служба, долг. На флоте
ведь тоже большую часть времени офицер проводит на
корабле. И все же, думаю, мало удовольствия стоять возле
кинотеатра с билетами в руках, ждать меня и не дождаться. А
потом сидеть дома и волноваться, гадать, что со мной могло
случиться. Не каждая жена готова с этим мириться. И не так уж
много энтузиастов, решившихся посвятить свою жизнь нашей
трудной, сложной и не всегда благодарной профессии. Именно
энтузиастов, патриотов и гуманистов, посвятивших свою жизнь
борьбе с той нечистью, которая мешает людям жить. Да, да,
гуманистов, ибо что есть более гуманное, чем спасать жизнь
человека,
защищать
слабого,
предотвращать
несправедливость, охранять имущество и покой граждан? Тут
нужно, впрочем, как и везде, призвание. Случайные люди у нас
долго не задерживаются. Придут, понюхают и уйдут.
Официально это называется "текучестью кадров". Причина, на
мой взгляд, простая: работы много, заработки небольшие.
Обидно, конечно, ведь большинство наших оперативных
работников - люди с высшим образованием, в прошлом
офицеры Вооруженных Сил. И честное слово, наша
профессия достойна лучшего к себе отношения. Когда-нибудь
это поймут, и глубокий смысл крылатой фразы Маяковского
"Моя милиция меня бережет" дойдет до сознания и сердца
каждого гражданина, и тогда авторитет стража порядка
поднимется на высоту всенародной любви и уважения.
Человек в синей шинели станет символом порядка,
порядочности, справедливости, неподкупности и нравственной
чистоты. Я не говорю уже о мужестве и отваге. Это до того
элементарно и привычно, что само собой разумеется. И придет
время, когда наши мальчишки будут мечтать о синей фуражке,
как я когда-то в детстве грезил о тельняшке и якорях.
Сегодня мне кажется, что я давным-давно служу в
милиции, с самого детства, хотя это вовсе не значит, что флот
и море я начисто вычеркнул из памяти сердца. Такое не
забывается, оно навсегда - как память о любимом учителе, и я
с гордостью могу повторить вслед за Василием Алексеевичем
Шустовым: всем, что есть во мне хорошего, я обязан Военно-
Морскому Флоту. Трудно даже сейчас сказать, что было
главным в моем решении пойти в милицию. Встреча со
Струновым? Пожалуй. Но не только. Когда из Москвы мы
поехали в деревню к моей матери, я уже не пытался гнать от
себя неотступные и до боли острые мысли о преступности,
преступниках и их жертвах. Они преследовали меня повсюду и
одолевали, требуя каких-то действий. В нашем селе я встретил
участкового уполномоченного милиции. В иное время я просто
бы не обратил на него внимания, как не обращал до того много
раз. А тут нет, что-то заставило меня познакомиться с ним и
разговориться. Мы сидели на траве под яблонями возле нашей
школы, притихшей, пустынной, какой-то сиротливой в летнюю
пору. У меня щемило сердце от воспоминаний детства, а
участковый - это был старший лейтенант лет тридцати, худой,
поначалу, как мне показалось, не очень общительный человек
из армейских старшин, - отвечал на мои расспросы о местных
происшествиях.
- Да хватает. Всякого хватает и у нас, - говорил он глухо,
отрывисто, как бы без особой охоты и надобности.
- И серьезные есть? - любопытствовал я.
- Что значит серьезные? Все зависит от точки, как
смотреть. Работы хватает - не жалуемся.
- Хулиганство, воровство? - пробовал я его расшевелить.
- И воровство. Как говорится - ярмарки без кражи не
бывает. А жизнь чем не ярмарка? На прошлой неделе случай
был - прямо анекдот, хоть в "Крокодил" пиши. Пьяный
прицепщик в сельмаг забрался ночью. Сломал замок и давай
там шуровать в потемках. Нащупал поллитровку - из-за нее,
собственно, и замок взломал, там же, как говорится, не отходя
от прилавка, выпил ее, закусил селедкой и уснул. Прямо в
магазине на валенках. Наутро приходит продавщица и застает
такую картину: замок сломан, а вор преспокойно спит на
валенках. Комедия...
Угрюмый старший лейтенант теперь весело, даже как-то
по-ребячьи озорно смеялся, обнажая вставные металлические
зубы. И снова продолжал уже с большей охотой, без
надобности растягивая слова:
- А в прошлом году в городе, в нашем райцентре, в
универмаге еще похлеще случай был. Там вор на пальто
позарился. Все, значит, примерял, примерял, не мог по себе
подобрать - это не нравится, то не подходит. А как только
продавщица отвернулась, он быстренько ускользнул в новом
пальто, а свое там же в магазине на вешалке оставил. Смех
одни. - И его, конечно, потом нашли по оставленному пальто, -
догадался я.
- Да это-то ладно, нашли бы и по пальто, не Москва, в
нашем районе все на виду. Тут дело еще посмешней: в
кармане пальто его паспорт нашли. Вот до чего примитивный
вор пошел. Ворует и паспорт свой оставляет.
Все, что он рассказал, похоже было на анекдот, я даже
подумал, что плутоватый старший лейтенант решил немножко
развлечь меня ходячими небылицами, но слушал его с
любопытством.
И долго, наверное, старший лейтенант еще рассказывал
бы мне районные были, если б не помешала одна женщина,
уже довольно пожилая, почти старушка с виду, тихонькая
такая, робкая, но дотошная. Подошла к нам как-то совсем
незаметно, поздоровалась ласковым певучим голоском и
обратилась к участковому:
- Николай Николаевич, может, вы бы там с кем-нибудь
поговорили?
- О чем, Романовна? Говорить-то о чем? - Участковый
вскинул на нее быстрый и мягкий взгляд.
- Да все о батюшке. - Старуха приняла почтительный
вид. - А что случилось? Опять пьяным на сцену вышел, или
как она по-вашему, сцена-то, называется? Амвон, что ли? Так