Страница 28 из 207
спрашивала, когда будем продолжать "Девичьи грезы?"
- Не знаю. Что-то я остыл к этим грезам, - равнодушно
ответил он.
- А у меня новость, - весело говорила Инна. - Мой
Аркаша задумал уехать за бугор. Насовсем. Только еще не
решил, в какую страну: в Штаты или Израиль.
- Вместе с вами? - совершенно машинально спросил
Иванов.
- Я не знаю. Хочу с вами посоветоваться. - Голос ее
игривый, веселый и беспечный.
- Я плохой советчик. Кстати, а чем ваш Аркаша думает
заниматься за бугром... с его-то профессией? Там своих таких,
небось, пруд пруди. Да и народ в этом деле грамотный, небось,
94
каждый второй классный специалист, да не только теоретик,
но и практик, - съязвил он.
- И я ему говорю. А он боится, что здесь скоро
гражданская война начнется. Вы же видите, что творится.
Магазины пусты, цены дикие! А как жить не миллионерам, а
простым смертным? Кстати, можете меня поздравить с
пробуждением.
- С чем? - не понял Иванов.
- Да я же - дура - горло драла за демократов, на их
митингах "Долой!" кричала. На Ельцина, как на икону
смотрела. А он оказался таким же подлецом, как и Горбачев.
Из одной шайки. А демократы? Да это ж обыкновенные
жулики. Я никому уже не верю. А теперь что же - опять ходить
по другим митингам и тоже кричать "Долой!"? И ждать, когда
голодный народ выйдет на улицу и начнет громить всех
подряд? Пожалуй, уж лучше с Аркашей в Штаты. В Израиль я
не согласна, а в Штаты, чего ж - можно и попробовать. Не
понравится - назад ворочусь, когда тут все образуется. Это же
кошмар, что творится. Фильм выпустили под названием "Так
жить нельзя". Это про застойное время. А теперь я б хотела
спросить режиссера: "А так можно? Как мы сегодня живем?"
Вчера у нас у магазина в очереди за молоком женщина
умерла. Молока для внучки так и не досталось ей. И она с горя
Богу душу отдала... А эти губошлепые гайдары завтраками
народ кормят: мол, потерпите, завтра манну небесную
получим. Не небесную, а западную. Горбачев все обещал, а
теперь эти спасатели России...
Иванов терпеливо слушал ее бойкий монолог и думал о
Тамаре Афанасьевне: та ведь тоже за демократов голосовала,
а в Ельцине и сейчас еще не совсем разочаровалась, все еще
верит. И в Штаты не поедет. Нет, Тамара никуда не поедет.
Будет нищенствовать вместе со всеми, будет голодная
облегчать страдания больных, а родину не оставит в беде. В
Ельцине она просто заблуждается, заморочили ей голову
печать и телевидение. Она доверчивая и добрая.
Звонок Инны немного поправил его настроение. Не ее
поздравление порадовало Иванова, а то, что и такая активная
"демократка" наконец-то прозрела и даже дурой себя назвала.
А сколько таких дур отстаивают в очередях целыми дням, но
стесняются назвать себя дурами, стыдно им признаться, как их
бывшие кумиры обвели вокруг пальца, просто обманули. Но
океан лжи, в которой погружена наша страна, еще не
испарился, и миллионы дураков и дурех еще барахтаются в его
95
мутных
водах,
захлебываясь
газетными
и
радиотелевизионными нечистотами. Что касается таких, как
Инна, то черт с ней - пускай выматывается хоть в Израиль,
хоть в США. Жалко молодежь, доверчивую и беззащитную,
отравленную ядом лжи, секса и жестокости. Потерянное
поколение. И, пожалуй, не одно.
Обычно в квартире Иванова редко раздавался
телефонный звонок. Иногда по несколько дней кряду телефон
молчал, и сам он никому не звонил. Но сегодня день был не
обычным - первый день нового года. И не успел Алексей
Петрович положить трубку после разговора с Инной, как снова
телефонный звонок и незнакомый, но приятный и как будто
даже взволнованный женский голос:
- Здравствуйте, Алексей Петрович. Это Маша Зорянкина
поздравляет вас с Новым годом. И мама тоже присоединяется
к моему поздравлению. Мы от души желаем вам крепкого
здоровья и творческого взлета на радость людям. Я еще раз
была на выставке и нахожусь под впечатлением вашей
скульптуры, - выпалила она залпом, очевидно, заранее
приготовленные слова.
И эти такие простые, обыкновенные фразы так
обрадовали и взволновали Иванова, что у него перехватило
дыхание, и он ответил лишь после продолжительной заминки:
- Спасибо, Маша, я очень тронут вашим вниманием, -
сдерживая свою возбужденность, пробормотал он тихим
голосом. И уже оправившись, торопливо и радостно, опасаясь,
чтоб она не положила трубку, продолжал:
- Я очень рад вашему звонку, очень-очень. Ваше мнение
о моей работе мне дорого. Да-да, дорого, - зачем-то повторил
он, поспешно подыскивая другие слова, которые помешали б
ей прервать этот разговор. Он немного лукавил, говоря об ее
оценке его "Первой любви"; для него дорог был вообще ее
звонок, которого он, сам того не подозревая, так долго и
терпеливо ждал. - Я вас тоже сердечно поздравляю и желаю
вам большого светлого счастья на всю вашу долгую жизнь, -
говорил он порывисто. Передайте мои поздравления Ларисе
Матвеевне и добрые пожелания. - Тут же без паузы: - Как вы
встретили Новый год? Расскажите, пожалуйста?
И в этом "пожалуйста", произнесенном проникновенно,
как мольба, Маша не могла не уловить и глубокий смысл его
слов, и его душевного волнения, и желание продолжать
приятный для них обоих разговор. Он верил в биотоки,
действия которых уже испытывал на себе еще на фронте. И
96
теперь был уверен, что его состояние взволнованной радости
передается и ей.
- По-семейному, в составе трех женщин: мы с мамой, да
наша Настенька. Распили бутылку шампанского и в начале
первого легли спать. У вас, наверно, было веселей? - В
вопросе ее ему послышался какой-то подтекст.
"Хочет знать, с кем встречал. Или просто спросила для
приличия?" - подумал Иванов и решил уклониться от излишних
деталей.
- В семье своего фронтового друга встретил. Пили тоже
шампанское, пели песни, которых нынешнее поколение не
знает и не поет, ругали перестройку и ее творцов и тоже в
первом часу разошлись по домам. Какое уж тут веселье, когда
ничего хорошего новый год не сулит.
- Да, окаянное время, - грустно согласилась Маша. -
Почти по Бунину - "Окаянные дни". Читали?
- Совсем недавно купил. Вы правы - почти по Бунину.
Когда-нибудь кто-то напишет вот так же о проклятой
перестройке, - сказал он и подумал: "А может, она за
демократов, как Тамара Афанасьевна? Непохоже, коль
бунинские "Окаянные дни" вспомнила".
- Мне мама рассказывала, что у вас много интересных
работ. Она в восторге.
Алексей Петрович понял намек и решил не упускать
момент:
- Не доверяйте рассказам других. Лучше лично
удостовериться. Заходите в любое удобное для вас время. Я
почти всегда дома. Иногда выхожу за хлебом.
- Спасибо за приглашение, я им обязательно
воспользуюсь, - охотно и с готовностью ответила Маша.
- И не откладывайте в долгий ящик. А то у меня глина
сохнет, - говорил он уже весело и непринужденно.
- Глина? Что за глина?
- Из которой я буду лепить ваш портрет.
- Мой портрет? Это даже любопытно. Только стоит ли
тратить глину на личность, которая не представляет
общественный интерес. - В веселом голосе ее он уловил
кокетливые нотки и желание продолжать телефонный диалог.