Страница 106 из 207
Любочкой полетели в Испанию, он поверил Соколову, который
по каким-то лишь ему известным соображениям солгал своему
предполагаемому покровителю. Он не доверял Анатолию
Натановичу, что было естественным у "новых русских" - не
доверять друг другу, поскольку вся Россия в эти окаянные годы
барахталась в пучине лжи и цинизма. Маршрут любовников
лежал на Кипр, где они рассчитывали позабавляться десяток
дней перед тем, как отправятся в Англию.
На Кипр Евгения заманил знакомый бизнесмен, бывший
в приятельских отношениях с Яровым, но потом
рассорившийся с ним; он же и познакомил в свое время
Соколова с Анатолием Натановичем. Это был шустрый,
предприимчивый адвокатишка, сумевший в суматохе
"перекройки" отхватить солидный кусок государственно-
народного пирога и намеривавшийся открыть свой бизнес с
грандиозными планами. Но победа Жириновского на выборах
в Думу охладила его пыл предпринимательский, напугала и
спутала все карты. Он решил бежать из "этой страны", притом
немедленно, со всеми наворованными капиталами. На этой
почве он поссорился с Яровым, который назвал его идиотом и
трусом, убеждая, что "демократы" захватили в России власть
навечно и уже никакие Жириновские, Зорькины или Зюгановы
никогда не вселятся в Кремлевские палаты. Но у адвоката-
бизнесмена на этот счет были свои убеждения, и он сгоряча
вначале решил было махнуть в Израиль, но, опомнившись, до
350
"земли предков" не долетел и совершил посадку на острове
Кипр. Обосновался там прочно и, навестив как-то ненадолго
Москву, соблазнил Соколова последовать его примеру.
Кипр Соколову, и особенно Любочке, пришелся по душе,
даже показался райским уголком, где имея бешеные деньги,
можно жить в свое удовольствие. На теплом зеленом острове к
удивлению Евгения оказалось много земляков, поселившихся
там в последние годы. Все это были также "новые русские", как
и знакомый Евгения адвокат, который, кстати, ошеломил
Соколова цифрами: число офшорных фирм, открытых на
Кипре российскими бизнесменами, давно перевалило за две
тысячи. А за последние два года на имя российских граждан
куплено около десяти тысяч квартир, не менее тысячи
особняков и вилл на побережье Средиземного моря. Одна из
таких вилл и квартира в Никоссии и принадлежали бывшему
приятелю Ярового - адвокату-бизнесмену. Перспектива
обзавестись такой виллой возбудила страсти у Евгения
Соколова, а что касается Любочки, то в своих фантазиях она
парила высоко в поднебесье, где ангелы поют, - она просила
Евгения немедленно, сейчас же купить одну из облюбованных
ею вилл. Счастливый любовник колебался, но не сумел
выдержать массированного давления пылкой любовницы и
согласился на покупку квартиры в том же доме, где
обосновался и Боря - так звали земляка-адвоката. С виллой
повременили до окончательного переезда на Кипр на
постоянное место жительства. Любочка осталась довольна.
Нет, больше: она была счастлива, наконец она почти
уверовала, что Евгений решил навсегда связать с ней судьбу.
А судьба - коварная дама, непредсказуемая и жестокая.
Свои хищные когти она показала Евгению, когда он с Любочкой
совершил перелет с одного острова на другой, от знойного
солнечного Кипра на Туманный Альбион. Весть о гибели сына
подкосила Евгения и раздавила. Она свалилась на его плечи
чудовищной глыбой, под которой он корчился в душевных
муках, растерянный и безвольный. Человек, которого друзья и
знакомые считали сильным и неуязвимым, оказался совсем не
таким: за внешней силой скрывалась слабость.
В Лондоне от своего английского приятеля Евгений узнал,
что тот был в Москве и Таня извещена о смерти Егора. Теперь
его терзали вопросы и предположения, как он предстанет
перед убитой горем матерью погибшего? Он понимал, что
произошло непоправимое, и воспринимал это как рок, как
завершающий удар судьбы, начало которого оповестили
351
выстрелы по его машине. Мысленно он повторял: "Это крах...
удар судьбы... Крах!" А была жизнь, была хорошая семья,
любящая жена-красавица, умная, добрая, отличная мать. Одна
беда не ходит, пришла беда - отворяй ворота. Все началось с
бизнеса. Появились бешеные деньги, из воздуха. Деньги несли
беду: послал Егора в Англию. Зачем? Были деньги. Для
престижа - многие посылали. Таня возражала, она
предчувствовала беду. Максим Горький сказал: будут деньги,
будут и девки. Появились девки. Потом эта Любочка вскружила
голову. Чего ему не хватало у Тани? От добра добра не ищут.
Нет же - искал, нашел, но к добру не пришел. Искалечил Тане
жизнь. А как она его любила. Да и он по-своему любил ее, по
крайней мере, гордился ею, как гордился своим "линкольном".
Он гонялся за престижем. Был сын, любимый,
очаровательный мальчик, его радость, надежда, будущее.
Была любовница, было богатство. И все рухнуло в одночасье.
Погиб сын, разбилась семья, уплывает из рук богатство.
Остается только любовница да продырявленный пулями
"линкольн", при этом и это временно и зыбко, потому как
дамокловым мечом висит над ним крах "Пресс-банка", а
дальше - скамья подсудимых и зона с колючей проволокой. Как
тут не отчаяться, не впасть в уныние, когда почва уплывает из-
под ног и не видно соломинки, за которую можно было бы
ухватиться.
Соломинка была рядом - это Любочка. Она, как могла,
старалась утешить, внушить в него надежду, вернуть веру.
- Любимый мой, родной, я понимаю твое состояние,
переживаю твое, наше общее горе, - трогательно увещевала
она. - Но не все потеряно, и жизнь для тебя не окончена. Мы
начнем ее сначала. У тебя есть я, есть деньги. Будет и сын и
дочь. Я рожу тебе столько, сколько пожелаешь. Будет у нас и
вилла на берегу теплого моря, как у Бориса, и мы так же будем
счастливы. Время залечит раны. Только не надо отчаиваться.
Он слушал ее рассеянно, цепляясь лишь за отдельные
фразы и слова и мысленно возражал: "Нет, счастья больше не
будет, во всяком случае того, что было, и никакое время не
залечит его рану, нанесенную гибелью Егора. Возможно, и
родит она сына и дочь, но Егора, умного, светлого мальчика (о,
как он был похож на свою маму!), уже не будет никогда. И Тани
не будет, той очаровательной, ласковой и милой Танюши". Он
знал, что возврата к Тане нет, да она и не примет его ни за
какие блага. Она никогда не променяет свою Россию ни на
какие Кипры и виллы.
352
- Как я посмотрю в глаза Татьяне? - сокрушался он,
слушая утешительные слова Любочки. - Что я ей скажу, когда
она спросит, где я был, когда наш мальчик?..
Он подавил в себе рыдания и холодно, вскользь взглянул
на Любочку, которая сейчас его раздражала. Его мучило
раскаяние, но ей этого не понять, она думает о деньгах и
вилле. Сейчас он испытывал к ней ледяное презрение и
судорожно сдерживал себя от оскорбительных, резких слов в
ее адрес и в то же время понимал, что обстоятельства крепко
привязали его к этой женщине, и она сейчас единственная, на
кого он может опереться и кому доверить свою судьбу.
Понимая его состояние, Любочка старалась быть
покорной, ненавязчивой и предельно ласковой.
Прибыв в Москву, они сразу направились в офис. День
был дождливый и прохладный. В приемной их встретила
Наташа с наигранной улыбочкой, которая постоянно была
приклеена к ее подростковому лицу, и прощебетала:
- С благополучным возвращением, Евгений Захарович.