Страница 146 из 216
Ариадна и Коля приотстали, отклонились влево и потеряли из
виду Лену, Игоря и Андрея. Так и было задумано.
- А мы не заблудимся, Коленька? - сказала Ариадна, но
без тревоги и сожаления, и, обняв обеими руками Колину шею,
так и повисла на нем.
- По-моему, мы уже давно заблудились, - с горькой
откровенностью ответил Коля. Он догадывался, что у Ариадны
к нему не любовь, а привязанность самки. Появись другой,
чем-то поудобнее Коли, и она уйдет к нему без сожаления.
Думая так, Коля метался, будучи не в силах разобраться в
своих чувствах. Иногда ему казалось, что он любит Ариадну,
жить без нее не может. Иной раз ему думается: будь его Зина
понежнее да поласковее, приголубь-приласкай его, и он бы
остепенился. Но Зина оставалась грубовато-холодной,
черствой и сварливой, и, словно в отместку ей, он бросился в
стихию страстей, как в омут, и плыл, не отдавая себе отчета,
плыл, куда вынесет. Он совершенно не считался с тем, что у
Ариадны есть муж, не хотел о нем думать и вел себя,
пренебрегая осторожностью и приличием. - Ты сегодня
трезвая как стеклышко, а пьяный трезвого не разумеет, -
продолжал Коля, весело глядя перед собой. Склонный к
грубоватой шутке, он держался уверенно и независимо.
- Мне нельзя. Я сегодня ординарный шофер, извозчик. И
этот тяжкий крест, Коленька, я несу ради тебя, ради нашей
встречи. Я знала, что встречу тебя здесь, и согласилась
поехать. А так ни за что бы! - В словах ее звучала сладостная
вкрадчивость, а взгляд, лукавый, блуждающий, обдавал его
жаром.
Он посмотрел на нее пытливо и упорно, и губы его
изобразили улыбку. Эта странная улыбка вмещала в себя и
снисходительность, и смирение, и насмешку, и шутку, и
безобидный упрек. И этот непривычный, несколько странный
взгляд смутил ее и насторожил. Лицо ее невольно зарделось в
притворной улыбке.
- Коленька, а мы с тобой совсем потеряли голову, -
сказала Ариадна, когда они вышли на поляну и углубились в
густые заросли юных, гибких березок. - Что о нас скажут там?
"Там" - это в доме Остаповых.
И она не ошиблась: о них говорили, говорили женщины,
готовившие вторые блюда - цыплят в винном соусе и с
грибами. Об отсутствующих всегда любят посудачить-
посплетничать. Начали с Вали, которая в это время
находилась в вишневой беседке в компании спорящих мужчин.
Начала Людмила Борисовна с обычным своим
грубоватым намеком и недомолвками:
- Валентина как расцвела! Вся сияет, а глаза горят, как у
невесты.
- Очень милая женщина, - сказала Никулина.
- Костюм этот ей идет. Наверно, в люксе шила. - Это
сказала Варя.
- По своему эскизу, - предположила Александра
Васильевна. - Сама художница.
- Но она же не модельер, она монументалист, - заметила
Варя, а настойчивая и властная Людмила Борисовна
продолжала свое мелочно и бестактно:
- Женщина наряжается для того, кто ей нравится, говорят
японцы. - На крупных губах ее блуждала злая улыбка.
- На Ариадне костюмчик, надо думать, импортный, - не
поддержала золовку Варя.
- Только зеленый не ее цвет, - заметила Александра
Васильевна.
- А почему Николай без жены? - снова с намеком
спросила Людмила Борисовна.
- Возможно, ребенка не с кем оставить, - предположила
Варвара Трофимовна.
- Дело не в ребенке, - вздохнула Александра Васильевна.
Она понимала, на что намекает Орлова, и удовлетворила ее
любопытство: - Что-то не ладится в их семейной жизни.
- Они что, всерьез разводятся? - спросила Варя. Она
слышала от брата о неладах в семье Фроловых.
- Кто их разберет! Я решила оставаться в стороне.
- Значит, появилась женщина, - категорично заявила
Людмила Борисовна, и в голосе ее прозвучало учтивое
безразличие.
- Возможно, - кротко ответила Александра Васильевна.
Но Орлова не могла этим удовлетвориться.
- Не она? - кивнула в сторону калитки. - От старика
бегает.
- Кто их знает! Пошли же в лес, - вздохнула Александра
Васильевна, пересилив себя.
- От такого Мазепы не только в лес, в пустыню убежишь, -
с оттенком злорадства заключила Людмила Борисовна. - Он
что и где?
- В Союзе архитекторов, - ответила Варя.
- Чем занимается?
- У входа в рай молитвы продает, - съязвила Никулина.
- Да, салат хорош с уксусом, а мужчина с характером, -
по-своему подытожила Людмила Борисовна и почему-то
добавила: - Полюбится, так и рябой за красавца сойдет. - Колю
она невзлюбила. "Неотесан, груб, развязен и места своего не
знает", - мысленно вынесла ему приговор, хотя видела его
едва ли не во второй или в третий раз. - Что-то наши мужчины
распетушились, митинг устроили.
И в самом деле: из вишневой беседки доносились
возбужденные голоса, среди которых особенно выделялся
густой и самоуверенный бас Александра Кирилловича.
Ох эта вишневая беседка с круглым столом и удобными
скамейками! Сквозь листву молодых вишен пробиваются
неяркие, но еще по-летнему теплые и мягкие солнечные лучи и
ложатся золотисто-зелеными пятнами на стол. Она стала
местом бурной дискуссии по вопросу архитектуры и
градостроительства.
Людмила Борисовна не слышала начала разговора. Она
подошла к беседке, когда страсти уже накалялись. Олег,
порозовевший, возбужденный, говорил:
- Однообразие новых жилых районов, унылая серятина,
города утратили индивидуальные черты, свое наследственное
лицо, облик - вот к чему привели стандартизация, унификация,
типовые проекты, индустриальные методы.
- Но и при индустриальном методе можно и нужно
использовать эстетические возможности, создать ансамбль с
художественным единством, - возразил Штучко. - Что создает
лицо современного города? Здание вокзала, аэропорта,
дворец, театр, музей? Нет. Жилой комплекс, массив. И в этот
комплекс нужно вписывать отдельные здания культурного и
общественного назначения. Индивидуальный проект -
удовольствие дорогостоящее. Это расточительство. -
Скрипучий голос его звучал тягуче и настойчиво.
Брусничкин встал и, энергично жестикулируя, продолжил
мысль тестя:
- Расточительству в архитектуре нужно сказать
решительное "нет". Индустриализация строительства - это
необходимая норма времени. Она есть и будет, она, если
хотите, благо, только она дает возможность решить жилищную
проблему. И не она причина безликости и серости. Надо
думать, дерзать. – Хитрые, настороженные глаза его тем
временем шарили по вишневому забору, точно пытались
проникнуть сквозь ветки и кого-то найти. Пожалуй, только
Думчев да Людмила Борисовна правильно понимали этот
пытливый, ищущий взгляд.
- Но, Леонид Викторович, вопрос экономичности, он ведь
не однозначен, - воспользовавшись паузой, сказал Никулин. -
Строим мы на десятилетия или на века. Что экономичней?
Нельзя жить одним днем. Сэкономишь на проектировании,
потом в десять раз больше потеряешь на эксплуатации и
ремонте. Как вы считаете, Валентина Ивановна? - Дмитрий
Никанорович хотел втянуть и ее как художницу-
монументалистку в довольно острый разговор.
Олег посмотрел на Валю приветливо и поощрительно,
точно внушал ей состояние спокойствия и уверенности. Ее
правдивые добрые глаза столкнулись с его - ласковыми и
веселыми, и она правильно поняла его взгляд, заговорила
осторожно, но настойчиво:
- Если подходить к зданию только с утилитарных позиций:
мол, зачем та или иная деталь, что она дает, - то мы утратим
эстетическую сторону. Колонны, арки, та же башенка
Желтовского или шпили наших высотных зданий - они,