Страница 25 из 43
– Ты не бойся, – лаского нашептывали мне, задирая голову так, что едва дышать можно было, – присоединишься к ним, как только будешь готова. Можешь жить здесь хоть десять лет, хоть сотню…
Я короткими ногтями цеплялась изо всех сил за стенку, но царапала больше не ее, а пальцы свои. Вот и хорошо, это помогает в сознании оставаться.
Я лажаю.
Нервы сдают…
Когда не страшно, а…
Никак.
Что оно там сказало, мне здесь лет десять или сотню?..
– Или тысячу, – благосклонно подхватила тьма.
Холодно.
– Иди, погрею, – мгновенно предложила она, уже начиная окутывать. Насквозь как-то.
Не по себе оттого, что фальши в голосе мне больше не слышно, хоть убейте. В искреннюю заботу поверить ведь так не трудно… Я сделала судорожный вздох, и сразу после этого воздух из легких будто насильно выкачали и, дернув, опустили в холодную воду лицом.
Я очнулась на холодном полу, задыхаясь и кашляя чуть ли не до тошноты. Нашел время, когда читать нотации…
– Ты обижаешься, очень даже, между прочим, напрасно. Руки так и чешутся хорошенько ударить, чтоб всю дурь разом из тебя выбило. Я между прочим с уроков сбежал по твоей дурости, – необыкновенно горячо отчитывав Рей, нависая надо мной и все еще изредка хлопая по щекам. – Сидела бы смирно. Здешнее подполье – это не человеческий подвал с крысами, тут кого угодно встретить можно. Да так бы там и осталась.
Вот теперь уже правда страшно. Я обещаю и
– Что ты ворчишь, как старый дед? – сонно и заплетающимся языком пробормотала я, чувствуя, как щеки начинают гореть.
От его хлопков, наверное.
– Глаза б мои тебя не видели, – призрак опустил мою голову обратно на диван и, сложив руки на груди, демонстративно обернулся спиной.
– Ну как же ты не понимаешь, горемычная, он волнуется, – тоном наставника произнес Иероним, по-хозяйски уже опускаюсь мне на плечо.
Да все я понимаю, дурак. Дай пококетничать.
Видимо, Рей моих стараний не оценил.
Чертов хладнокровный педант…
Все никак не может смириться с мыслью, что нас теперь сюда занесло, в дыру эту. Мне, например, тоже несладко, но я же не кисну.
А между прочим выяснилось, что шиш с маслом я отсюда сбегу. Если из квартиры и удастся улизнуть, то что дальше-то? Гигантские пауки, император Адриан и всякая прочая дрянь. Город-то на границе миров, которою я понятия не имею, как пересечь обратно. Ладно уж, видно, придется пустить всю эту заварушку на самотек, авось сама быстрей распутается. Без моего неопытного вмешательства.
Рей был странный, что порой повергало в ступор. Не предупредил о том, что телефон (телефон!) может быть опасен, а потом сам же и обижается. Да когда мне так нужна поддержка хотя бы чья-нибудь.
Отчасти, конечно, моя вина, но все-таки.
Я медленно, стараясь ступать тихо по жутковато скрипучим половицам, вышла на балкон, ежась от колюче-холодного ветра, дымом пахнущего. Рей все-таки услышал и, обернувшись, окатил меня волной усталого безразличия, однако не успел и слова своих нотаций вставить, которые, видимо, читать собрался, как я обняла его со спины, уткнувшись носом в плащ. Он сидел смирно, не вырываясь и не делая попыток отстраниться, будто сдался с концами, и в свою очередь рассматривал меня с таким интересом, как ребенок новую игрушку.
– Знаю, что лезу не в свое дело, – тоже мне, Америку открыла, – но я, между прочим, отлично понимаю, что ты сближаться ни с кем не хочешь и доверять никому. Вечность, конечно, на тебе тяжелым бременем, – выгорела вон в глазах, – но… Хватит уже сопли жевать, Рей, черт возьми!
Кажется, призрак чем-то подавился, но – должное ему отдать – в себя пришел довольно быстро. Выпрямился и меня к себе развернул. За плечи. Я на этот момент даже как-то не ожидала от него резких действий, а потому была послушной, вроде куклы.
Рей с усмешкой взглянул на меня, головой качая.
– Как же вы все на поверхностное горазды покупаться, – с обреченным видом констатировал он.
– Как же ты, Рей, туманными фразочками горазд кидаться, – мгновенно передразнила я. – Но от темы ты не улизнешь. Неужто так сложно, не отдаляться. Меня трясет от беспокойства, сам, наверное, понимаешь, что место это действует смерть – как угнетающе.
– Я не хочу быть ближе, – отчетливо выделяя каждое слово, но не повышая голоса, проговорил Рей. За плечи он меня все еще удерживал, но не крепко, – нас и так ожидает довольно неприятная проверка на эту самую близость, спасибо Адро.
– Не-не, погоди, ты ведь мухлюешь сейчас снова, да?
– Отвяжись. Не мухлюю. Ожидать ее стоит в скором времени, ну и… Потерпеть придется, скорее всего.
– Больно?
Может, лучше не спрашивать? Меньше знаешь, крепче, как говорится, спишь…
– Там увидим… – очередной размытой фразой выкрутился Рей.
А мне захотеть в отместку бросить ему: «Чертов девственник». Чтобы хоть как-то задеть незадеваемое.
– Давай сохраним нейтральные отношения, – негромко добавил призрак, – или… друзьями останемся, что ли. Не больше того, <i>пока что</i>.
Это его «пока что» приободрило несказанно.
Но что-то я бездумно загляделась в его темные глаза, что даже голова закружилась. Чертово давление опять повысилось, наверное. А ощущение такое было, будто я кролик. И перед удавом стою.
Затягивало, туманило разум и разрывало изнутри. Отпусти, а?
Или это не он, но перед глазами все плавилось.
И сверкали разноцветные точки.
Так.
Вот что уж точно ненормально.
Только точки эти становились все ярче и больше, постепенно складываясь в картинку. А кажется, начинаю понимать. Это же воспоминания. И видимо, воспоминания Рея; вижу я все его глазами. Вот почему не стоило в его глаза заглядываться. А не то попала вон, куда не следовало…
Вечер теплый и тихий.
Но отчего-то у меня холодок по спине. Неприятный такой. И дальше смотреть уже не хочется.
На площадке играют дети. Как мило все начинается. Это недалекое прошлое, кстати. Одна девчонка, с жиденьким хвостиком и ссадинами на коленках подбегает к призраку и сразу же лезет обниматься. Тот не отказывает, поднимая ее на руки и носом утыкаясь в шею.
Ох, черт. У меня и дыхание-то даже перехватило, до чего душу обожгло вдруг.
А у Рея руки дрожат. То что он говорит – не слышно. Может, и он сам не слышит, оглохший от боли, или просто это совсем не важно.
Призрак опускает девчушку в уже совсем безлюдном переулке и, встрепал волосы, виновато отводит взгляд. Потом вдруг хватает ее за подбородок, заставляя себе в глаза смотреть. Она сначала ничего не понимает и даже не вырывается, а потом по щекам начинают внезапно течь слезы, колотит и трясет будто изнутри, уже как-то совсем и не по-человечески. С каждой секундой страшнее становится смотреть.
Я хотела зажмурится, но не вышло ничего.
Еще пару секунд.
Крик звоном остался в ушах.
Ветер сдул горстку пепла с асфальта, и меня из воспоминания выкинуло. Теперь, есть время отдышаться и понять.
Мне об этом говорили. И сам Рей предупреждал тоже. Так что я знала. Я знала, что он <i>такой</i>. Еще некоторое время бездумно пришлось плавать в обрывках бледных воспоминаний, пока я не наткнулась на еще одно с этой же девочкой.
И вот тогда, эхом отдаваясь, послышался ровный голос Рея:
– Александра, что ты тут делаешь?
Вот черт.
Мало того, что он меня здесь застукал.
Так еще и, похоже, не слишком-то этим доволен. Хотя «не слишком-то» – определенно мягко сказано.
Но самое плачевное в этой ситуации, что, кажется, без помощи призрака я вернуться-то обратно не могу.
– Не знаю, Рей, так случайно вышло, честное слово… – внезапно севшим голосом пояснила я, все еще наблюдая широко раскрытыми глазами за воспоминаниями, цветастыми картинками мелькающими в сознании.
Моем или его – это уже совсем неясно было.
– Угу, это я уже понял, – голос призрака отдавался эхом. – Такое иногда случается.
– Вытащи, пожалуйста, – умоляюще попросила я, зажмурившись, потому что перед глазами опять кровавая сцена предстала, – мне дышать больно.