Страница 28 из 99
В это время в Эпире по-прежнему правил Неоптолем III, сын Александра Эпирского. Мы знаем, что семейство Пирридов было шире, чем обычно думают. Так, например, после смерти Александра Македонского сатрапия Армения была отдана одному из командиров царских гипасписгов, которого также звали Неоптолемом и который утверждал, что происходит из рода эпирских царей. Вскоре последний, правда, погиб от руки Эвмена, однако нет никакой гарантии, что в Греции или на эллинистическом Востоке в это время не имелись еще какие-то возможные претенденты на престол.
Так или иначе, если эпироты и имели альтернативные кандидатуры, выбрав Пирра, они приняли наилучшее решение. Удаленность Птолемеев была гарантией автономии царства, а заинтересованность Египта в наличии противовеса македонским парям позволяла надеяться на всевозможную помощь.
Пирр вернулся на родину как соправитель Неоптолема. Вначале между его армией и отрядами, сохранившими верность Неоптолему, начались боевые действия (ход их нам не известен), однако Пирр, которому, похоже, не удался «блицкриг», начал опасаться вмешательства в эпирские дела внешних сил и предложил сопернику попросту разделить власть. Сыну Александра пришлось согласиться на это, так как после смерти Кассандра он потерял главную свою внешнеполитическую опору. К тому же одновременная власть двух царей была традиционна для многих греческих государств и не противоречила обычаям эпирских племен.
Неоптолем III едва ли был в восторге от произошедших перемен, да и Пирр прекрасно понимал, что наличие соправителя делает его власть условной. Хотя в Эпире не выработалось органов олигархического контроля над царской особой, подобных спартанским герусии или эфорату. двоецарствие могло спровоцировать жителей Эпира на создание системы, подобной лакедемонской.
Столкновение было неизбежно. Вопрос заключался только в том, кто первым нанесет удар и насколько серьезно он сможет обеспечить свое «алиби».
Празднества, которыми сопровождалось достижение соглашения между царями, послужили причиной для открытой конфронтации.
Вот как рассказывает об этом Плутарх:
«По старинному обычаю, цари, совершая в молосском городе Пассароие жертвоприношение Аресу и Зевсу, присягают эпиротам, что будут править согласно законам, и в свою очередь принимают от подданных присягу, что те будут согласно законам охранять царскую власть. Пока длился этот обряд, оба царя с многочисленными приближенными проводили время вместе, обмениваясь щедрыми дарами. Гелон, которому Неоптолем особенно доверял, дружелюбно приветствовал Пирра и подарил ему две упряжки подъяремных быков. Их попросил у Пирра Миртил, один из виночерпиев, а когда царь отказал ему и отдал быков другому, Миртил был жестоко оскорблен. Его обида не укрылась от Гелона, который, как говорят, пригласил этого цветущего юношу на пир и, за вином овладев им, принялся уговаривать перейти на сторону Неоптолема и извести Пирра ядом. Миртил сделал вид, будто одобряет замыслы Гелона и поддается на уговоры, а сам сообщил обо всем Пирру. По его приказу он представил Гелону и начальника виночерпиев Алексикрата, готового якобы примкнуть к их заговору. Пирр хотел иметь как можно больше улик готовящегося злодеяния. Так был обманут Гелон, а вместе с ним и Неоптолем, который, полагая, что идет прямой дорогой к осуществлению своего умысла, не сдержался и на радостях открыл его приближенным. Кроме того, на пиру у своей сестры Кадмеи он все выболтал ей, думая, что ни один человек их не слышит, ибо рядом с ними не было никого, кроме Фенареты, жены Самана, ведавшего стадами и пастбищами Неоптолема, которая, казалось, спала на своем ложе, отвернувшись к стене. Но она все слышала и, тайком придя на следующий день к Антигоне, жене Пирра, пересказала ей все, что Неоптолем говорил сестре. Узнав об этом, Пирр поначалу не подал виду, но во время празднества пригласил Неоптолема на пир и убил его, зная, что это одобрят самые могущественные эпироты, которые еще раньше призывали его устранить Неоптолема и не довольствоваться долее принадлежащей ему частицей власти, не пренебрегать своими природными способностями, но обратиться к великим делаем, а Неоптолема уничтожить при первом же подозрении, не дав ему времени что-либо предпринять»[45].
Повествование Плутарха явно основывается на про-Пирровой версии произошедшего, составленной Проксеном. Не надо излишне идеализировать Пирра: он и сам был способен подготовить убийство соправителя. Все остальные подробности, в том числе и мнение «самых могущественных эпиротов», могли появиться лишь потом, так сказать, в официальных коммюнике.
Однако и для Неоптолема возможность ликвидировать соперника — если предположить, что рассказанное Плутархом правда, — должна была казаться отличным выходом из положения. Молосская аристократия — а именно она и определяла настроения в Эпире — избрала Пирра своим лидером: в ситуации безвременья, которая началась после смерти Кассандра, страна нуждалась и сильном монархе. Не избавившись от соправителя, Неоптолем не мог рассчитывать на сохранение власти. Большинство подданных было недовольно им: несколько лет, во время которых он занимал престол, не вывели Эпир из состояния придатка Македонии, обеспечивающего ее связи с адриатической торговлей.
Так что празднества, связанные с фактической коронацией соправителей, действительно являлись удобным поводом для покушения на Пирра: вспомним, как часто в Древней Греции убийства совершались именно в момент скопления народа. Многолюдье позволяло скрыться непосредственным исполнителям, а «заказчику» — воспользоваться замешательством народа и настроить его на нужный убийцам лад.
Как бы то ни было, Пирр нанес удар раньше Неоптолема и сумел добиться одобрения жителями Эпира своего поступка. Объединение Эпира в одних руках оказалось своевременным делом. Кризис власти в Македонии развивался так стремительно, что уже в 295 г. Пирр получил возможность вмешаться в ее внутренние дела.
ГЛАВА VI.
ВЛАДЫКА ЭПИРА И МАКЕДОНИИ
Семейные дела Пирра. — Первое вмешательство в македонские дела. — Деметрий — царь Македонии. — Первая война Деметрия и Пирра. Поединок Пирра и Пантавха (289). — Новое вторжение Пирра в Македонию. — Пирр — царь Эпира и Македонии. Визит в Афины (287). — Керкира и Фессалия. — Война с Лисимахом. Македонская армия переходит на сторону последнего. — Пирр возвращается в Эпир (284).
Первый год единоличного правления Пирра оказался очень насыщенным. Едва расправившись с Неоптолемом, он заключил выгодный брак. Второй его женой стала Ланасса, дочь Агафокла Сиракузского, правившая Керкирой. Альянс с государем большей части западных греков, чей флот успешно оспаривал господство у карфагенян в водах, омывающих Сицилию и Ливию, был почетным и выгодным делом. А так как по условиям брачного контракта на все время замужества Керкира переходила в совместное владение царственной пары, Пирр поспешил сладить дело. Мечта эпирских властителей оказалась достигнута: торговый остров теперь обеспечивал прямые контакты с городами Италии и Сицилии.
Словно в качестве компенсации своей первой жене, Антигоне, которая уже в Эпире родила ему сына (названного, по понятным причинам, Птолемеем), Пирр построил на побережье Ионийского моря город Береникиду. Новые города в это время образовывали путем соединения нескольких близлежащих деревень, жителям которых при их переселении в новое поселение давали на несколько лет налоговые льготы. Вполне вероятным будет предположение, что постройка Беренекиды имела целью развитие городской жизни в Эпире, а также создание для его государства современной торговой и военно-морской базы. Впрочем, вполне возможно, что Пирр, пребывавший под впечатлением Александрии, попытался и у себя на родине создать нечто, подобное египетскому чуду.
45
Перевод С.А. Ошерова