Цепи

Я так и сидела, поджав колени и нервно кусая губы, пока Юрген, поднявшись, не покинул кабинет, отправляясь исполнять очередные герцогские поручения.

– Фридрих… – тихонько позвала я. – А зачем война бывает? Ты чего добиться хочешь?

– Ее развязал не я, а мой старший брат. Он же в конце концов правитель. Но я полностью поддерживаю эту идею.

– Но почему?! – я даже с кресла вскочила, опершись руками на большой герцогский стол.

– Были причины, Лео. Не лезь в политику, это не женское дело, – спокойно проговорил Фридрих, откидываясь на спинку кресла.

– Ах так! А то, что на этой войне мою семью убить могут, это тоже не мое дело?! – я ударила ладонями по грубому дереву, его высказывание почему-то слишком разозлило. Наверное, я это зря…

– Сядь, – все также непроницаемо осадил герцог, – на военные действия есть серьезные причины. И я не желаю слышать претензий от маленькой дешевой шлюшки, возомнившей о себе невесть что. Твое дело – ложиться под желающих, и никаких других дел у тебя и быть не может, – Фридрих с силой ударил кулаком по столу, как только на двое не расколол…

Я зажмурилась от неожиданности, как-то сжавшись всем телом, и прежде, чем снова осмелилась взглянуть на него, прошло несколько секунд.

– А ты… Ты мне врал, оказывается, да? – пальцы судорожно сжали подол платья, к горлу подступил неприятный комок. – А знаешь, мне вчера с тобой… так хорошо было… – последние слова удалось договорить с огромным трудом, потому что голос от странно колючей боли предательски задрожал.

Уже ни о чем больше не думая, я развернулась, и с силой толкнув стеклянную дверь, выбежала в сад.

И только там, оставшись в одиночестве под каким-то высоким деревом с раскидистой кроной, я дала волю слезам. Какая же мразь этот герцог, бессердечный и жестокий. За что он так со мной? Кому я теперь такая нужна? Ублюдок.

Я осторожно прислонилась щекой к теплой древесине, беззвучно глотая слезы и уставившись перед собой ничего не видящими глазами. Почему вот больно так, будто мечом проткнули? Я же могу просто забыть, никому не сказать, потом сбегу как-нибудь… Ай, да кого я обманываю!

– Малыш, – Фридрих резко развернул меня к себе. Этого еще не хватало. Откуда он здесь взялся? – Прости, я перегнул палку. Забудь, ладно? – он порывисто прижал меня к себе, положив ладонь на волосы.

Ну кто так извиняется?

– Выпусти меня, отстань. Видеть тебя не хочу, – мрачно пробубнила я, пытаясь вырваться. – Сначала наговоришь таких гадостей, а потом вот извиняться приходишь. Бессовестный ты… Выпусти, говорю. Ты меня вообще слышишь? Фридрих, отпусти! Дурак, дурак, дурак! – я начала с силой колотить по его груди, только вот герцогу это, похоже, совершенно параллельно было, потому как он тут же вздернул мое лицо за подбородок двумя пальцами и прижался к губам теплым успокаивающим поцелуем.

И та немногая сила, которая еще в кулаках оставалась, очень быстро их покинула, и в груди ухнуло что-то, отчего дыхание резко перехватило. Фридрих быстро отстранился, оглядывая меня, видимо, очень удивленную. Я только губу до боли прикусила, чтобы не затребовать продолжения.

– Идем, – герцог поднялся с земли и со вздохом поставил меня на ноги.

– Куда? – интересно, что это он вдруг затеял…

– Мне показалось тебе нужно отвлечься от мрачных мыслей. О прошлом. О семье. Поэтому идем.

Я не стала больше доставать его расспросами, просто молча следуя, куда повел. А привел он меня на конный двор, расположенный немного левее от замка на небольшой возвышенности, откуда было видна дорога, по которой меня привезли в замок. Я облегченно выдохнула. Ну хоть не постель.

Внезапно по дорожке к нам подбежал какой-то солдат и, преклонив колено, что-то поспешно сказал Фридриху.

– Лео, оставайся здесь, я Юргена пришлю, – тревожно бросил герцог и поспешил по узкой каменной дороге вслед за солдатом.

Я так и осталась стоять рядом с каким-то гнедым конем, преспокойно жующим траву. В полной растерянности. Что, черт возьми, происходит?! Неужели герцог такой… такой лох?! Или здесь не так что-то? А впрочем, неважно. Пусть не думает, что пятилетние занятия конной ездой прошли для меня даром. И пока что Юрген еще не подошел, я поспешно отвязала узду, и неохотно разорвав подол так полюбившегося мне платья, оседлала коня. Может, Фридрих специально все это подстроил, только сейчас же не имеет смысла об этом думать.

– Давай, пошел! – я хлестнула поводьями.

Конь, фыркнув, сорвался с места, а волосы распущенные мгновенно растрепал ветер.

========== Часть 16 ==========

Дорога вспомнилась на удивление легко и быстро, даже несмотря на то в каком состоянии я была, когда в первый раз по ней проезжала с Вессалем. Где-то он сейчас… Только вот то ли тяжелый удар герцога в первую нашу встречу, то ли его нежные пальцы прошлой ночью почти стерли из памяти родное лицо. Интересно, а Фридрих расстроится, когда узнает, что я сбежала? Нет, скорее разозлится, рвать и метать будет. Пару копий сломает и успокоится. И хватит о нем думать, а то колени сразу же дрожать начинают, сидеть нормально на лошади не могу.

Единственное, что меня беспокоило – возможные преследователи. Поэтому приходилось каждые пять минут через плечо оборачиватся, пришпоривая коня. Но погони не было, да и что там, я не владела никакими военными тайнами, выкуп за меня и то не дадут, небось только рады будут, что я теперь исчезла. Так, стоп. Я до боли закусила губу. А может быть поэтому так все подстроено оказалось… Хотя… Я же обещала себе о герцоге больше не думать…

Остановиться пришлось только в полдень, чтобы дать коню отдохнуть, самой пришлось искать в лесу каких-нибудь ягод на пропитание, чтобы сил хватило добраться до дома. Поскорее бы… Как там родители… И Вессаль… Только, когда вспоминаю его, странная боль исподволь мучать начинает.

Уже ближе к вечеру, когда я сильно устала, да и конь настолько возмущенно фыркал, что пришлось пустить его шагом, вдали показались шпили отцовской резиденции. У меня даже слезы на глазах выступили. Казалось ведь, совсем недолго в плену пробыла, а уже думала несколько раз, что и вовсе сюда не вернусь… Надеюсь, меня быстро простят за побег, в конце концов он под эгидой Вессаля проходил.

Еще даже смеркаться не начинало, как я въехала во двор родного особняка. Только ожидала я другого приема, а не порядком десятка недоуменно, а порой зло уставившихся на меня глаз. И тут же поразила догадка, что восточные резиденцию отца уже захватили, она же к границе близко, но догадка эта, впрочем, довольно скоро опроверглась. Меня признала лишь старая служанка, бывшая в нашем поместье, сколько я себя помню. За сестрой старшей в детстве ходила она, да и за мной тоже. Казалось, добрее старушки в мире не сыщешь. Только как она разительно изменилась за то короткое время, что я отсутствовала. Сморщенное лицо еще более осунулось, а в глазах появилась тяжелая усталость. Впрочем, встретила она меня довольно радушно, помогла слезть с коня и даже прослезилась, уткнувшись лбом в мое плечо. И в поместье почему-то долго не хотела пускать, заставив почти во всех подробностях рассказывать ей, что со мной приключилось. А я не посмела отказать, умолчав только о вполне предсказуемых местах, и когда наконец закончила, собралась уже идти домой, но старая нянька настойчиво удержала меня за рукав. И вот тогда уже меня одолело беспокойство.

– С родителями что-то? – тревожно спросила я.

– Живы они, – служанка потупила взгляд, – идите в дом. Простите меня, юная госпожа.

И с этими словами старуха, прихрамывая, скрылась со двора.

Я недоуменно пожала плечами и, взбежав по лестнице, зашла в поместье. Раз слуги все почему-то новые, может, родителям еще не доложили о моем приезде, и есть еще шанс сделать сюрприз. Я поспешно поднялась в свою комнату, с облегчением обнаружив ее в том же состоянии, что и до побега, и переоделась в чистое платье. Увы, с корсетом.

Перед дверью в гостиную я на секунду замерла, а потом решительно ее распахнула. И остолбенела. В гостиной на широком диване вальяжно расположился лорд Вессаль, а напротив него, сложив на груди руки, сидела моя сестра.