Страница 24 из 29
несущественному, то само несущественное существенно, сама
видимость есть некоторым образом сущность. Так сущность и видимость
взаимно отражаются друг в друге, между ними существует
неразрывная связь и отношение, что на языке Гегеля называется рефлексией.
«Противоположность всей этой сферы сфере
непосредственности может быть определена так, что мы имеем дело здесь
исключительно с чистыми рефлективными определениями. Поэтому эта сфера
есть сфера положенного противоречия»**). Это не значит, что в сфере
бытия нет противоречия, но в сущности противоречие выявлено и
его поэтому раскрыть легче. В сфере бытия (непосредственности)
категории переходят друг в друга. Количество переходит в качество и
качество переходит в количество. В сфере же сущности каждая катего-
*) Ленин, Конспект «Науки логики» Гегеля. («Под знаменем марксизма»,
1925 ?, № 1—2, стр. 15.)
**) J. Е. Erdma
рия не дана без противоположной категории; положительное, нaпp.,
немыслимо без отрицательного, причина без действия. Именно
рефлексия открывает в предмете противоречие. В сущности все относительно
и связано между собою. Сущность представляет собою первое
отрицание. «В ней все так положено, что она соотносится с самой собою и что
она вместе с тем выводит за пределы самой себя, — в ней все
положено как некое бытие рефлексии, бытие, которое отражается, видимо
в другом, и в котором отражается, видимо другое. Она поэтому есть
также сфера положенного противоречия, которое в сфере бытия
остается еще лишь в себе» *).
Все категории сущности или все существенные категории
представляют собою различные формы и способы связи, посредственности.
Именно эти категории составляют как бы основу всего научного
познания, будучи применяемы во всех науках с целью познания
сущности явлений.
«Точка зрения сущности, — говорит Гегель, — представляет собой
точку зрения рефлексии. Мы употребляем выражение «рефлексия»
прежде всего по отношению к свету, поскольку он в своем
прямолинейном движении встречает зеркальную поверхность и отбрасывается
ею назад. Мы, таким образом, имеем здесь нечто удвоенное; во–первых,
некое непосредственное, некое сущее, и, во–вторых, то же самое как
опосредствованное или положенное. Но то же самое происходит, когда
мы рефлектируем о предмете, или (как обыкновенно говорят)
размышляем о нем, поскольку именно здесь предмет не признается нами в его
непосредственности, а мы хотим познать его как опосредствованный.
Задачу или цель философии обыкновенно также видят в познании
сущности вещей и понимают под этим лишь то, что философия не должна
оставлять вещи в их непосредственности, а должна показать, что они
опосредствованы или обоснованы чем–то другим. Непосредственное
бытие вещей здесь представляют себе как бы корой или завесой, за
которой скрывается сущность. — Если, далее, говорят: все вещи
имеют сущность, то этим высказывают, что они по истине не то, чем
они непосредственно представляются. Одним лишь блужданием из
одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в
количественное и наоборот дело еще не окончено, а имеется в вещах
нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего
сущность» **).
*) Гегель, Энциклопедия, § 114, стр. 195.
**] Гегель, Энциклопедия, § 112, отр. 192-
LXXVIII
А. ДЕВ0РИН
В так называемых описательных науках мы имеем дело с
непосредственными качествами, которые с различных сторон описываются,
измеряются, взвешиваются, исчисляются и т. д. Более высокую
ступень познания составляет так называемый сравнительный метод.
Здесь играют большую роль количественные моменты. Еще более
высокую ступень познания образует познание законов, оснований и сил.
Здесь мы уже имеем дело с существенными категориями, или
категориями сущности. Это и есть переход от непосредственности к
посредственности, от внешнего к внутреннему.
XI.
В отделе о сущности Гегелем дается блестящая критика законов
формальной логики. Мы на этой критика здесь останавливаться не
будем. Достаточно только подчеркнуть, что именно на критике
формальной логики заостряются все проблемы диалектики. Отдел о
сущности и составляет собственно диалектику. Мы здесь в нескольких
словах подчеркнем результаты, к которым приходит Гегель в критике
законов формальной логики.
Закон тожества, который констатирует только пустое тожество,
или чистое бытие, предмета, есть отвлеченный закон. Абстрактное
тожество предмета с самим собою было превращено в основной закон
мышления. В положительной форме этот закон утверждает, что все
тожественно с собою; в отрицательной форме им высказывается, что
предмет не может быть в то же самое время А и не–А, т. е. не может
быть и тожественен, и не тожественен с самим собою. Гегель
правильно указывает, что «нет человека, который бы мыслил, представлял или
говорил согласно этому закону, и нет вещи, какого бы рода она ни
была, которая бы существовала подобно ему. Выражения, которые
основываются на этом мнимом законе, как, например, планета есть
планета, магнетизм есть магнетизм, дух есть дух, справедливо признают
нелепым». Нет поэтому ничего удивительного, продолжает Гегель, что
старая логика потеряла доверие со стороны здравого смысла и разума.
Отвлеченному тожеству Гегель противопоставляет истинное или
конкретное тожество, т. е. такое, которое содержит в себе бытие
со всеми его определениями. Отвлеченное тожество составляет
момент конкретного тожества. Тожество конкретное должно быть
рассматриваемо как действительное соотношение нераздельных
моментов единства. Поэтому действительное тожество есть единство
тожества и не–тожества, т. е. различия. Нет тожества без
различия. Тожество составляет, стало быть, лишь отвлеченный момент
конкретного тожества. Тожество не исключает из себя различия,
а содержит его в себе. Тожество не переходит в различие, а образует
С ним нераздельное единство, т. е. они положены вместе; они
составляют категории сущности. Отвлеченное тожество, как говорит
Гегель, есть отрицание бытия и его определений. «Следовательно,
тожество есть соотношение, оно отрицательно соотносится к самому себе
и потому различается от самого себя» (Гегель). Так мы подошли ко
второй форме опосредствования (первая форма, это—тожество).
Когда говорят о различии, то это означает, что путем сравнения
находят сходство и несходство между вещами. Это и есть так называемое
сравнивающее познание. Сравнивая две вещи между собою, мы
полагаем, что в одних отношениях они несходны, но в других отношениях
они сходны, т. е. тожественны. Отсюда делают общее заключение:
нет двух вещей, которые были бы совершенно сходны; стало быть,
все разнится.
Но «предметы, которые только разнятся, равнодушны друг к
другу»— говорит Гегель. «Сходство и несходство суть, напротив, пара
определений, которые непременно соотносятся друг с другом и каждое
из которых не может мыслиться без другого. Это поступательное
движение от голой разности к противоположению мы встречаем уже в
обычном сознании постольку, поскольку мы соглашаемся с тем, что
сравнивание имеет смысл лишь при предположении наличного
различия, и точно так же и, наоборот, различение имеет смысл лишь при
предположении наличного сходства… Мы требуем, следовательно, —
говорит Гегель, — тожества при различии и различия при тожестве.
Несмотря на это, в области эмпирических наук весьма часто случается,
что из–за одного из этих двух определений забывают о другом,