Страница 77 из 98
— Извините, мисс Ла Верн, — вежливо произнес я. — Вы ведь — Глория Ла Верн, не так ли? Кажется, что-то про вас я где-то слышал.
Ее лицо утратило свой привычный цвет, она вскочила на ноги и быстрым шагом направилась к выходу. Парочка официантов стремительно приближалась к столику. Боковым зрением я видел, как Мэнни и Лиз Муди храбро готовились к побегу из бара. К тому времени, когда официанты оказались рядом, у меня в руках уже был наготове бумажник.
— Ему не следовало называть меня так, как он меня назвал, — сказал я, доставая из бумажника парочку двадцаток и бросая их на стол. — Я думаю, этого хватит?
— Конечно, — поспешно ответил ближайший ко мне официант сразу после того, как двадцатки исчезли у него в кармане. — Но вы уходите прямо сейчас?
Я достал из бумажника свою визитную карточку и осторожно засунул ее в оттопыренный карман «дуэлянта».
— На всякий случай. Вдруг он захочет обратиться в суд или предпринять еще что-то, — объяснил я и зашагал к выходу.
Глава 2
Никто не ждал меня у выхода из бара, и это меня ничуть не удивило. Я забрал машину со стоянки, находившейся через два дома от бара, и неторопливо поехал к каньону Бенедикт. Частная дорога делала крутой поворот. Проезд по ней был перекрыт шлагбаумом из металлической сетки. Там же был расположен пост охраны. Классический образчик того, как богачи на практике пользуются своими демократическими правами. В караульном помещении несли службу двое частных охранников. Оба в форменной одежде. Я остановил машину перед шлагбаумом и вышел из нее. И только после этого один из них соблаговолил покинуть пост и подойти ко мне, чтобы выяснить, что, черт побери, мне здесь нужно.
— Это частная дорога, — сообщил он коротко. — Вас должны либо знать здесь в лицо, либо у вас должен быть пропуск.
— Я хотел бы повидать Дуэйна Ларсена, — сказал я.
— Никого вы здесь не повидаете без пропуска.
— Может быть, вы могли бы позвонить ему и замолвить обо мне словечко, — не унимался я. — Меня зовут Рик Холман. Скажите ему — я по поводу его бывшей жены, Элисон Вейл.
— Вы что, шутите?
— Двадцать долларов.
— Мистеру Ларсену, возможно, не понравится, что его беспокоят в данную минуту, — сказал он.
— Тридцать?
— За пятьдесят я бы рискнул похлопотать за вас.
— Согласен. Я как раз собирался назвать эту сумму.
— Ладно.
Он подошел вплотную к заграждению и протянул руку над сеткой. Я вручил ему деньги и стал наблюдать, как он возвращается на пост и снимает телефонную трубку. Его напарник все это время неотрывно следил за каждым моим движением, и у меня возникло ощущение, будто я — один из боевиков какой-нибудь городской банды с парочкой гранат за пазухой. Солнце начало закатываться за горизонт, и небо над пеленой смога сделалось замечательно чистым. Где-то внутри этой огороженной территории с остервенением лаяла пара собак — определенно либо доберманы, либо немецкие овчарки. Я невольно подумал: зачем тогда быть таким богатым? Тут мой охранник снова подошел к забору.
— Он вас примет, — сказал он слегка обескураженным голосом. — Отсюда — пятый дом. По пути нигде не останавливаться.
Я вновь сел в машину и завел мотор. Охранник махнул напарнику рукой, и сетчатый шлагбаум поднялся. Я ехал по дороге, считая дома, пока не добрался до пятого. Дом был большой, с комнатами, расположенными на разных уровнях, и с видом на долину, простиравшуюся внизу. Рядом располагался гараж на четыре машины и плавательный бассейн с верандой в гавайском стиле. Пока я припарковывал машину, над бассейном вспыхнули прожектора, посылая мне своего рода световое приветствие. Затем парадная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина. Я вылез из машины и направился к нему.
Дуэйну Ларсену, должно быть, было уже за сорок, хотя его жесткие густые белокурые волосы, казалось, совсем не поредели. Безобразное и в то же время дружелюбное лицо служило его «торговой маркой». Сломанный нос, глубокий шрам на левой щеке и унылый взгляд холодных голубых глаз — все это были бесценные слагаемые его «торговой марки». Пусть кто-нибудь только попробует освистать такого актера, как Дуэйн Ларсен, и он тотчас же пожалеет о том, что умеет свистеть. Да! Можно не сомневаться, что нечестивец свое получит! Ларсен был около шести футов ростом, но казался ниже из-за непомерно широких плеч и огромного объема грудной клетки. Живот слегка нависал над пряжкой ремня, но, как я заметил, важность и самодовольство его походки и манер со временем не изменились.
— Вы — Холман. — Его голос был похож на глухое рычание. — Привет.
Моя кисть утонула в его правой ладони, и я почувствовал, как немеют у меня пальцы, — и это всего лишь обычное рукопожатие.
— Пошли в дом, — сказал он.
Я вошел в дом следом за ним и оказался в просторной гостиной, где все сияло чистотой и свежестью, будто только что сошло сюда с цветных страниц журнала «Домоводство». Единственным, что нарушало гармонию вещей в комнате, была девушка, стоявшая облокотившись на стойку бара.
Она была высокого роста, с длинными прямыми черными волосами, ниспадавшими на плечи. Что касается лица, то бросались в глаза две характерные его детали: открытый взгляд и большой рот с заметно выступающей вперед нижней губой. Она была абсолютно голой, если не считать босоножек на высоком каблуке и белых кружевных трусиков бикини. Полные и упругие груди с большими, слегка набухшими коралловыми сосками. Трусики плотно облегали округлости ее попки и четко акцентировали разрез ягодиц.
— Выпить хотите? — спросил Ларсен.
— Бурбон со льдом, если можно, — сказал я.
Девушка быстро приготовила мой любимый напиток и с бокалом в руке направилась через всю комнату ко мне; ее груди подпрыгивали при каждом шаге. Принимая бокал, я поблагодарил ее, и она сдержанно улыбнулась мне в ответ.
— Предстоит мужской разговор, Джулия, — сказал Ларсен. — Ты не свалишь отсюда ненадолго?
— Конечно, — согласилась девушка.
Когда она выходила из комнаты, я задержал на мгновение взгляд на ее упругой попке, и Ларсен с пониманием улыбнулся мне:
— У Ларсена только фирменный товар. По крайней мере, одна такая непременно находится в моем доме, днем и ночью. Никогда не знаешь, когда вдруг приспичит.
— Атрибут имиджа, — заметил я.
Он поморщился.
— Только не надо мне этого дерьма, Холман. Я делаю то, что хочу и когда хочу, а все остальные могут идти на…
— Вы не пьете? — спросил я.
— Я сейчас в завязке, — коротко бросил он. — Так вы хотели поговорить со мной о моей бывшей жене, об этой фригидной суке?
— Именно.
— Я наслышан о вас, Холман. О вашей репутации, по крайней мере. Ну и что же такого натворила моя милая крошка Элисон?
— Ее агент беспокоится за нее, — сказал я. — Санди Паркер.
— Эта лесбиянка, — ухмыльнулся он.
Я рассказал ему историю про телевизионную рекламу стоимостью в четверть миллиона долларов и что Элисон отказывается сниматься в ней. Он знал о тех требованиях, которые теперь предъявляются к актерам, снимающимся в рекламе, поэтому уловил мой намек с ходу.
— После ее развода до появления в офисе Санди Паркер прошло довольно много времени — примерно с год, — продолжал я. — Я очень рассчитываю на то, что вы кое-что проясните для меня: как она провела этот год, что делала, куда ходила, ну и так далее.
— Выходит, она все-таки спуталась с лесбиянкой! — воскликнул он. — С сексом у нее с самого начала было паршиво. Поначалу я даже думал, что дело, должно быть, во мне. — Он глубоко вздохнул и гордо выпятил свою грудь-бочку вперед. — Во мне! В одном из самых здоровых быков в кинобизнесе! Дошло до того, что я запил на этой почве и стал ее избивать. — Он посмотрел на меня трезвыми глазами. — Вы можете себе представить такое, Холман? Дуэйн Ларсен бьет женщину!
— С трудом, — торжественно объявил я.
— Так что мы в конце концов развелись. Ну, решил я, теперь она свяжет меня по рукам и ногам этими законами по урегулированию между бывшими супругами вопросов, касающихся имущества, и вынудит меня торчать здесь, в Калифорнии, и все такое. Но она заявила, что на собственность не претендует и согласна довольствоваться деньгами. Ну я и дал ей энную сумму.