Страница 52 из 55
лище...
— А что, я такая знаменитая личность? — настороженно спросил
Илья. Вопрос был для него неожиданным.
— В каком-то смысле — конечно. Согласитесь, ведь не вдруг
встретишь такую, как бы вам
это сказать... необычную по составу семью. Вы мне, Илья, признаюсь,
очень симпатичны, и я свое любопытство ничем больше оправдать не могу.
— Здесь нет никакой тайны,— сказал Илья. Он вдруг как-то внутренне
раскрепостился. Он понял, что заговорить о деньгах больше не сможет.— Это
я не хотел, чтобы он с нами жил.
— Почему? Он пьющий? — Софья Аркадьевна отставила свою чашку.
— Нет. Мы жили без него несколько лет, и Иринка от него отвыкла. А
я... Он завел себе женщину, еще при матери, и я не считаю, что не могу без
него обойтись.
• — Вот как? — Софья Аркадьевна удивленно смотрела на Илью. Но ее
любопытство, видимо, все еще не было удовлетворено. Она снова спросила:
— Вы хотите сказать, что он вас бросил из-за этой женщины?
— Нет, его мама выгнала, когда узнала,— сам удивляясь своей
податливости, пояснил Илья.
— Вам неприятен этот разговор? — Гольман нервным движением
поправила свои волосы.
— Почему? Нормальный разговор.
— А помните, Илья, когда я приходила к вам после похорон вашей
мамы, на диване в комнате сидел мужчина, лысоватый такой, это был ваш
отец?
— Да, он приезжал тогда.— Илья допил свой кофе, и Софья
Аркадьевна подлила ему еще.— Он хотел остаться, а мы с сестрой решили,
что нам и вдвоем неплохо.
— А он? Он-то очень хотел остаться или просто по обязанности?
—
— Ну, наверное, хотел... Он тогда уже один
жил, кажется.
Софья Аркадьевна вдруг разволновалась.
— Вы не можете ему простить из-за мате
ри, да? — быстро спросила она.
Илья молча пожал плечами.
— Да кто меня знает,— заговорил он снова.— Конечно, мать жалко
было... Если бы он с самого начала вел себя не так, ну хотя бы извинения стал
просить... Он же изменил ей все-таки! А я что мог сделать? Что я, святой отец,
что ли, грехи ему отпускать?! — Илья сам заволновался.
— Ну как? Он ведь все-таки ваш отец! Может, он тысячу раз уже
покаялся! Это же как мучительно, боже ты мой...
— Ну и пусть мучается! — резко сказал Илья.— Не надо было
блудить!
Софья Аркадьевна молчала. Илья низко склонился над своей чашкой и
сосредоточенно размешивал в ней сахар.
— Вот вы какой! — наконец сказала она. И вдруг спохватилась: — Я,
наверное, слишком назойлива, Илюша, простите.
— Ничего,— не отрывая от чашки глаз, сказал Илья.— Вам можно.
Софья Аркадьевна взяла со стола кофеварку и ушла в кухню.
— Гостить так гостить! — прокричала она
оттуда.— Я сейчас еще сварю!
Илья почувствовал себя свободно. Он встал, расстегнул пиджак и
подошел к книжному шкафу.
— Ну раз мне все можно,— сказала Софья
Аркадьевна, вернувшись,— тогда я вам еще
кое-что скажу. Можно?
— Конечно,— улыбнулся Илья.
— Я вас все-таки не понимаю, Илюша. Сколько я вас знаю, ваш
характер для меня всегда был загадкой. Вы кажетесь мягким и стеснительным
парнем, и в то же время что-то в вас постоянно словно ускользает. Какая-то в
вас внутренняя замкнутость... даже жесткость, что ли, я давно о вас думаю...
Ну почему вы так сильно настроены против отца? У вас ведь кроме него и
сестренки больше нет близких людей! А вы ведь и за сестру все сами решили,
и с ним тоже решили, как это сейчас говорят, с позиции силы. И ничего не
боитесь! Не боитесь остаться один, не боитесь за сестру... Но посмотрите же,
что делается! Кругом разводы, разводы, разводы; дети туда, дети сюда... Как
будто жить совсем разучились. И никому не страшно! И никто не желает
отпускать грехи! Я не права? Не так, да?
Илья ничего не отвечал.
— Я, Илюша, честное слово, не собираюсь учить вас жить,— горячо
сказала Гольман.— Я сама не умею. Вот сейчас одна осталась, ни Леночки, ни
мужа, и в вас вдруг вцепилась... Совсем не умею быть одна! — Она
неестественно улыбнулась.
— Вы, наверное, много читаете? — Илья кивнул на книжный шкаф.
— Если бы! Я, Илюша, представьте себе, вяжу. Да, не удивляйтесь,
прихожу домой, сажусь и вяжу! — Она все еще продолжала улыбаться.
Новый кофе оказался намного удачнее первого. Он был по-настоящему
крепким и Илье очень понравился. Они больше не касались
щекотливых тем, и разговор теперь шел о чисто профессиональных
делах. О молодчине капитане Феденко, который так серьезно отнесся к
организации хорового дела в Доме офицеров, об отличии училищных
порядков от консерваторских, о приезде в их город известного ленинградского
пианиста. Илья попробовал-таки на звук гольмановский «Рёниш». Звук
оказался превосходным.
— Ничего нового не написали, Илюша? — поинтересовалась Софья
Аркадьевна, когда Илья отошел от пианино.
— Да нет, не идет что-то ничего,— ответил он.— И не до того сейчас.
— Ой, не скромничайте! — хитро прищурилась Гольман.
Илья дал честное слово,-что не врет. Пора было наконец уходить.
— Заходите, Илья,— попросила его на про
щание Софья Аркадьевна.— Заходите вместе с
сестренкой.
Он ей обещал.
Дома Иринка устроила ему настоящий маленький скандал. Илья снес
все безропотно. Второй день уже он приходил домой в десять вечера.
— Не шуми, старая,— отшучивался он.— Больше не буду, честно.
Лукавый попутал. Хотел четыре сольдо достать, а у Софьи Аркадьевны не
было. А уходить-то сразу неудобно, сама понимаешь.
— Ты деньги на пианино хотел взять? — сразу сменила тон Иринка.
— Ну да. Придется теперь что-нибудь другое придумывать.
— Пойдем чай пить, расскажешь...
— Я покурю, ты пей,— сказал Илья и подошел к кухонной форточке.
— Рассказывать-то нечего. Ты на завтра все купила? Торт, газировку?
— Купила. Колбасы еще. Тетя Марина опять приходила со своей
картошкой, я ей сказала, что у нас и так много.
— Правильно...— Илья внимательно наблюдал за сестрой. Она быстро
и аккуратно ела «собаку», большой бутерброд с маслом и колбасой. Она
никогда не ужинала одна и, ожидая его, видать, сильно проголодалась.
— Скучно было? — спросил Илья.
— Я телевизор смотрела.— Иринка сосредоточенно жевала.— А где
ты теперь деньги возьмешь? — спросила она, прожевав.
— Подумать надо.— Илья затушил сигарету. Он помедлил немного и
решился задать вопрос, который давно уже вертелся у него на языке.— Ирка,
— спросил он,— а ты хотела бы, чтобы батя сюда жить приехал?
— С нами, что ли? — не поняла Иринка.
— С Дедом Морозом,— хмуро сказал Илья.— С кем же ему здесь
жить?
— Не знаю...— она неуверенно пожала плечами.— Как ты. Я-то
откуда знаю?
— При чем здесь я? Ты сама-то хочешь? — Илья настороженно ждал.
— Ну пусть живет,— помедлив, не слишком твердо сказала Иринка.—
Он же не кусается... А где он спать будет?
— Ну вот, сразу спать. Я же так спросил, просто...
Больше он ни о чем не спрашивал.
Ночью Илья снова стал думать о деньгах. То, что утром показалось
ему не больше чем делом техники, вырастало теперь в самую настоящую
проблему. Денежных знакомых у него не было, и, видимо, надо было
настраиваться занимать по частям. Он стал перебирать своих сокурсников. «А
дядя Леня?» — вдруг подумал он. У него был записан дядин Ленин
телефон, можно было позвонить по междугородной прямо завтра утром.
Илья представил, как он просит денег у дяди Лени. И отказался от этой
идеи. «Если уж у Гольман не смог...» — усмехнувшись, подумал он.
Неожиданно ему в голову пришла мысль, что у них с Иринкой действительно
нет близких родственников. Он вспомнил, что к дяде Лене они приезжали