Крест проклятых

Возглавлял толпу отец Космины. Он неистово размахивал посохом и охотничьим ножом в такт громким крикам: «Moroi! Varcolac!» Космина стояла позади, вцепившись в его жилистое плечо. Рядом возвышался громадный мужчина с густой бородой и длинными черными волосами. Его похожие на окорока руки сжимали рукоятку какой-то древней цыганской сабли, которую он вращал над головой, словно собирался отрубить голову бычку.

Немного найдется на свете средств, способных быстрее прикончить вампира, чем остро отточенный клинок, сносящий голову с плеч. Джоэль знал это лучше других. Однажды ему пришлось проделать это с собственным дедом.

Он попытался представить свои ощущения, когда стремительное лезвие приблизится к его шее. Плоть расступается перед сталью. Почувствует ли он боль? Или мгновенно потеряет сознание? Или чувства еще не угаснут, когда отрубленная голова упадет на землю и покатится прочь от падающего тела? Всем своим существом он жаждал, чтобы эта пытка закончилась как можно скорее, но желание избежать гибели было таким сильным, какого Джоэль не испытывал никогда в жизни.

— Вот он! — Эти слова не нуждались в переводе. Вопли ярости и испуганные вскрики. Пальцы, указывающие на него. Лица, повернутые к нему. Горящие гневом глаза и оскаленные зубы. Неистовый старик, размахивающий клинком.

«Почему вы меня ненавидите? — хотелось крикнуть Соломону. — Я не причинил вам вреда. Просто дайте мне уйти. Я никогда не вернусь».

Несколько долгих секунд он стоял на крыльце. Толпа, насчитывавшая уже больше сотни человек, подалась назад. Затем, когда старик издал яростный рык и толпа двинулась к дому, Джоэль побежал. Со скоростью пули он пересек крошечный палисадник и перескочил через низкий забор на соседний участок.

Толпа с криком бросилась за ним. Соломон прибавил ходу, удивляясь невероятной силе своих легких, сердца и мышц. Пущенная из лука стрела со свистом разрезала воздух; он услышал ее приближение, пригнул голову, и стрела с громким щелчком вонзилась в стену дома всего в нескольких дюймах от него.

Один за другим выстрелили два ствола двустволки, и послышался звон разбитого стекла. Джоэль завернул за угол дома, продрался через кусты, обогнул полусгнивший остов старой машины и легко, без всяких усилий, перескочил через шестифутовый забор.

И вдруг оказался один. Он остановился и огляделся. Удивительно — он даже не задыхался от бега. Узкая тропинка вилась между домов и исчезала вдали, среди облезлых деревянных заборов. Он слышал крики приближающейся толпы: «Догоним его! Поймаем вампира! Отрубим ему голову!»

Джоэль побежал по тропинке, спотыкаясь и скользя по снегу, наметенному у заборов. Во всей деревне в окнах вспыхивал свет. Тропинка выходила на главную улицу.

Выбежав на дорогу, Соломон огляделся. Люди выбегали из домов, собираясь во второй отряд приблизительно в двухстах ярдах впереди. Никто не заметил, как их мишень, стараясь держаться в тени, что есть сил побежала по скованной льдом дороге к окраине деревни.

На бегу Джоэль отчаянно пытался вспомнить карту местности. Кажется, тут было старое здание автосервиса, где ему удалось арендовать мотоцикл с коляской для своего путешествия в замок?

Если снова отыскать автосервис, там можно украсть легковушку и грузовик, пока толпа не настигла его. Но потом он вспомнил о восточноевропейской овчарке, сидевшей на цепи рядом с гаражом. Если пес еще там, он поднимет тревогу. Неразумно.

Джоэль бежал, постоянно оглядываясь. В любую секунду он ожидал услышать крики людей, которые снова гонятся за ним, обуреваемые желанием повалить на землю, втоптать в грязь, обезглавить, разрубить на дрожащие куски плоти и сжечь все, что осталось. Внезапно на него со всей силой обрушилось осознание произошедшего. Он понял, что именно сделала с ним Алекс Бишоп.

Теперь это его судьба: быть вызывающим отвращение и ненависть существом, отверженным и проклятым, преследуемым всюду, куда бы он ни направился. Таков ее прощальный подарок.

Приближаясь к окраине деревни, он услышал тарахтенье дизельного двигателя и увидел за поворотом желтый цвет фар. Это был старенький, помятый пикап «Ниссан», с разболтанной подвеской и цепями противоскольжения, лязгавшими о поверхность дороги. Машина ехала ему навстречу. Джоэль бросился к ней, размахивая руками.

Пикап затормозил, дернулся несколько раз и замер посреди обледеневшей дороги. Крыша и капот были покрыты толстым слоем снега. Стеклоочистители сметали белую пыль с ветрового стекла.

Соломон распахнул дверцу со стороны водителя. В машине был всего один человек, толстяк лет пятидесяти, в бейсболке и теплой безрукавке. Джоэль схватил его за жирное плечо и выбросил из салона, так что мужчина, кувыркаясь, полетел в снег.

— Прошу прощения. — Соломон прыгнул за руль, включил передачу и нажал на газ. Машина описала дугу; цепи глубоко вгрызались в замерзшую дорогу, разбрасывая вокруг себя грязь и снежную кашу.

Толпа наконец заметила его. В зеркало заднего вида вампир увидел сгорбленную фигуру отца Космины, который вел за собой людей. Рядом с ним шагал большой бородатый парень, по-прежнему размахивающий саблей. Джоэль вдавил педаль газа в пол, и дизель взревел. Цепи загремели и впились в ледяную колею дороги. На секунду Соломону показалось, что толпа приближается, а затем машина рванула вперед, оставив преследователей далеко позади. Бабахнула двустволка, и зеркало заднего вида разлетелось на куски. За окнами мелькали дома — пикап мчался по окраине деревни.

Миновал последний дом, и Джоэль снова остался один. Только он и заснеженная дорога впереди, горы и дикие обитатели леса, знавшие, что от него нужно держаться подальше.

Джоэль вел машину, и по его щекам текли слезы.

Глава 7

Лондон

Двенадцати часов защиты, которые обеспечила таблетка солазала, едва хватило, чтобы Алекс успела добраться домой. Последние два часа долгого путешествия она почти не отрывала взгляда от часов, не находя себе места. Последние полдня были худшими, какие только может пережить вампир, в ожидании, когда закончится действие нейтрализатора светочувствительности. Обычно это случалось неожиданно, и удивительный результат, наблюдавшийся один или два раза за последние двадцать пять лет, принимался людьми за редкое явление самовозгорания. В наше время случайные свидетели огненной смерти неосторожного вампира, наверное, были убеждены, что видят смерть террориста-самоубийцы.

В любом случае не самый приятный конец для вампира. Подходя к дверям высотки Кэнери-Уорф и поднимаясь на лифте в свой пентхаус, Алекс с огромным облегчением наблюдала, как солнце опускается за линию лондонского горизонта.

Войдя в квартиру, она схватила со стола пульт дистанционного управления. От прикосновения кнопки опустились плотные светомаскировочные шторы, закрыв все многочисленные окна квартиры и блокировав предзакатный свет опускающегося за реку солнца. Комнаты погрузились в полную темноту.

Наконец-то в безопасности. Алекс вздохнула. Именно так вампиры жили раньше, до того, как возникла Федерация, открывшая новую эру, которая вызывала такую ярость у поклонников старины. Алекс, которую превратили в вампира в 1897 году, очень хорошо помнила и прежние времена, и прежнюю жизнь — а в минуты задумчивости даже признавалась себе, что так до конца и не привыкла к мысли о необходимости глотать таблетки, которые помогут ей переносить дневной свет. Кто-то сумел выразить это лучше, чем она:

«Обмануть солнце, принять ночь. Жизнь в те времена была полна опасностей и свободы. Охотиться и питаться, как истинный вампир, чтить наше священное прошлое и культуру, которая достигла своих вершин, когда человечество ползало в пыли и гукало, как обезьяны».

Эти слова говорил ей мятежный вампир Габриэль Стоун всего пару дней назад, когда пытался завербовать ее в свой крестовый поход, направленный на уничтожение Федерации. Алекс была вынуждена признаться, что эти слова задели ее. Кроме того, она почувствовала, что начинает избавляться от иллюзий насчет Федерации, на которую работала со дня основания, в 1984 году.