Страница 225 из 233
он, почти не было техники, удалось добиться двух тракторов, тогда как
нужно их ни мало ни много - пятьдесят. И не скрывал, что люди - было такое
- подавали заявления о выходе из колхоза. И что была угроза, что колхоз
распадется. Может быть, только твердая воля районного руководства удержала
колхоз: сразу же провели собрание и исключили из колхоза нескольких
наиболее зажиточных. Исключили, "возбудив ходатайство переселить их в
другое место, на земли запасного фонда". В другом сельсовете "почти целая
организация" заявила:ни за что не пойдет в колхозы. Тарасенко открыто
сказал: "И что вы думаете - пришлось сражаться с этой частью долгое время.
И только когда отвели хороший участок для коллектива, вся деревня пошла в
колхоз". Он не скрывал, что в районе есть "довольно нездоровые моменты" -
крестьяне распродают имущество.
Очень гнало агрономов, мало изб-читален... Когда он сказал это,
Рачицкий перебил его: читальни самим строить надо! Тарасенко вспыхнул:
"Как это можно!.. - Он заговорил жестко, с возмущением: - Вы дайте им хоть
первый урожай снять!
У них средств нет!.." Позже он еще раз с упреком заявил:
"Надо закрепить коллективы! А их можно закрепить не разговорами и
резолюциями! А конкретной помощью!.."
Он сказал и больше и лучше, чем другие. И все же, вспоминая, вдумываясь
в его содоклад, Апейка чувствовал, что понимал Тарасенко не все верно. По
его выступлению выходило, что почти все те, кто не хотел идти в колхоз, -
это кулаки или, во всяком случае, настроенные ими. Не только из того, что
слышал в Жлобине, а и из выступления Тарасенко убеждался Апейка, что
крестьяне в Климовичском районе, не все конечно, но, видно, многие, были в
колхозах не по доброй воле, а под страхом выселения на "запасные земли".
Под страхом зачисления в кулаки или подкулачники. Из выступления можно
было понять, что переселено там на запасные земли уже немало. "Нет, там,
видно, не очень-то давали возможность крестьянам раздумывать..."
В перерыве между заседаниями, в шумном вестибюле, Апейка заговорил с
Тарасенко о жлобинской встрече. Тарасенко знал не только Ярощука, но и
бородатого. "Ярощук, конечно, напрямую прет. Не умеет выбирать стежки. Без
подхода человек... - говорил Тарасенко, дымя трубочкой. - Я говорил ему об
этом. Но что поделаешь: чего нет - того нет. А люди селу требуются - всех,
кого можно, подобрали.
Работы много! Вот и Ярощук нужен. Без Ярощука не обойдешься... Да он и
чего-то стоит, разобьется, а сделает...
А вот этот Кузьма, борода эта, - вспомнил Тарасенко, - это тип! Все
село баламутил! Не кулак, а хуже кулака! Так что не удивительно, что
Ярощука доняло! Меня самого доняло!..
Разумно поступил, что уехал!.. Вовремя выкрутился..."
Апейка и тогда, в вестибюле, и потом, вспоминая, чувствовал, что
разговор этот был неприятен Тарасенко: недаром, чуть только подошли
знакомые, заговорил о другом; пошел с ними...
Его прямота на трибуне расположила людей к откровенности: почти все
время пульсировала в выступлениях живая, беспокойная жизнь. Один говорил,
что в ряде колхозов сделано только формальное обобществление имущества и
средств, что крестьяне не надеются на прочность колхозного фундамента.
Другой заявлял, что нельзя добиться интенсификации сельского хозяйства без
минеральных удобрений; тревожился, что минеральных удобрений колхозы
получат очень мало и что директивы о строительстве завода минеральных
удобрений не выполняются. Председатель колхоза из Пуховичского района
пожаловался, что из-за отсутствия машин "как работали трехполкой, так и
работаем. Если же мы в коллективах будем работать трехполкой, какой толк
будет?". На отсутствие машин жаловались многие: машин, видно, не было даже
в большинстве таких колхозов, которые существуют уже по дватри года.
Оратор с Полотчины сетовал, что в колхозах нет гвоздей, нет постромок,
хомутов: "На сотню коней есть двадцать хомутов - и негде купить, сырья
нет". Он говорил с болью, с гневом: "Все товарищи останавливались только
на нехватке тракторов. Будто один недостаток, если тракторов мы не
имеем... Как мы машинами обеспечены? .. Еели, например, в коллективе есть
молотилка, а в ней сломалась шестеренка, то купите, пожалуйста, новую
молотилку. Потому что нечем заменить сломанную часть. Когда мы просили
лемехов, то нам не прислали ни одного лемеха, а прислали - плуги!.. -
Голос его становился все звонче, требовательнее, он, с хозяйской горечью,
уже словно обвинял кого-то: - Если посмотреть, какой коллективы получают
доход, - так никакого! .. Все средства идут на строительство!.. В
коллективе у нас зачастую есть босые и голые! Кредитованием они не
обеспечиваются! Мы получили на весь коллектив четыре пары подошв! А где
нательное белье, а где нитки, которыми мы должны шить?! Коллективу не на
что на сегодняшний день пошить одежду! .."
После таких голосов Апейке неловко было слушать споры о том, где
строить агрокомбинаты, агрогиганты; требования, чтобы к трем районам
агрокомбината присоединить еще четвертый. Аксючиц из Минского округа с
философским глубокомыслием рассуждал и объяснял, чем вредны разговоры о
том, что темны коллективизации велики и что их надо уменьшить. "Можем ли
мы так ставить вопрос? - спрашивал он с пафосом, обводя зал взглядом.
Выждав немного, ответил сам же: - Если б мы перед собой поставили вопрос о
том, чтобы эти темпы уменьшить, то это означало бы поставить вопрос о том,
что надо... нашу классовую борьбу на селе уменьшить! .. Так ставить вопрос
мы не можем. Эта постановка вопроса не наша!" Апейка невольно подумал с
иронией: "Мудрец!"
Один оратор, рассказав, сколько пришлось потратить времени и сил, чтобы
добиться обычной силосорезки, - ехать в Минск с председателем РКИ, -
заявил тревожно: "Если в дальнейшем мы будем чувствовать такую слабую
помощь, мы не сможем соответствующим темпом развивать дело сельского
хозяйства". Очень резонно сказал он: "Дело коллективизации на сегодняшний
день является еще новым делом...
Мне кажется, мы должны эти самые колхозы воспитывать как малых детей,
чтобы они лучше укреплялись". Еще более серьезную тревогу почувствовал
Апейка в выступлении председателя окружного исполкома с Могилевщины
Малашонка.
"Нам всегда казалось, - медленно, басовито гудел Малашонок, - что мы
произвести сплошную коллективизацию в Климовичском районе сможем за счет
средств, которые имеются в нашем распоряжении. Но мы вынуждены были
убедиться в том, что дело коллективизации даже.одного района... явилось
непосильным для наших окружных учреждений".
Как и доклад, с противоречивыми чувствами слушал Апейка заключительное
слово Рачицкого. Отвечая ораторам, что беспокоились о кадрах, о технике
для колхозов, признав, что "вопрос о кадрах является самым ответственным",
Рачицкий решительно заявил: "Существующая сеть учебных заведений, даже
если она и будет несколько расширена, не сможет разрешить тех задач,
которые мы себе ставим, и не сможет на протяжении двух лет пополнить
состав кадров с низшим и средним образованием. И даже на протяжении - трех
лет".
"Другой вопрос, который занял довольно большое место в прениях, -
говорил Рачицкий, - это техническая вооруженность. Этот вопрос также на
протяжении двух-трех лет и даже в конце пятилетки полностью не будет решен
в таком объеме, в каком надо".