Страница 172 из 233
нашего председателя - душа большевика. Сам он весь - большевик настоящий,
проверенный. Проверенный народом, который его знает. Знает уже не один год.
- Значит, вы считаете, что товарища Апейку незачем и обсуждать? -
блеснув глазами в зал, поддел ее Галенчик, - Может быть, освободить его от
чистки?
- Можно было бы и освободить. - сказала она не колеблясь. Глядя прямо в
глаза Галенчику, добавила еще тверже: - Чищеный он. Не один уже год
чищенный.
Она молча, уверенно сошла со сцены, не обращая внимания ни на то, как
покачал головой насмешливый Галенчик, ни на то, как глубокомысленно что-то
записал он в блокнот. Когда он снова обвел взглядом зал, попросил слова
молодой, звонкий голос. Еще по голосу Апейка узнал: Кудрявец. Поправляя на
ходу ремень, одергивая складки на гимнастерке, решительным шагом Кудрявец
пошел навстречу ему, к столу.
По тому, как он шел, как старался не встречаться взглядом, Апейка
почувствовал, что Кудрявец вышел не защищать его. Кудрявец стал у края
сцены, вскинул голову, как пловец, что приготовился броситься в воду.
Набрав воздуха, он и бросился: прежде всего напал на комсомолку Михаленко
за ее идейно непродуманное заявление, будто чистка партии не обязательна
для всех партийцев. В партии все равны, сказал он, и чистку обязаны пройти
все, снизу до самого верха. Поэтому заявление товарища Михаленко -
ошибочное, и он, Кудрявец, в принципе осуждает его.
Последние слова Кудрявец говорил уже Галенчику, и Галенчик слушал его с
серьезным выражением лица; сдержанно кивнул: примет заявление это к
сведению.
- Теперь - о товарище Апейке... - Кудрявец перевел дыхание, готовый,
казалось, вздохнуть. Хотя он стоял впереди и видны были только затылок да
немного щека, Апейка заметил, что Кудрявец смущенно ищет кого-то. Вот -
нашел Башлыкова. Нынешнего своего учителя. Апейка остро следил, беспокойно
и словно ревниво: Кудрявец был его учеником. Не кто другой, а он, Апейка,
заметил, предложил выдвинуть Кудрявца в райком, он же посоветовал послать
его на учебу. Сам учил его, делился всем, что знал и думал, пока не
появился другой учитель. Нынешний. "Кого же ты выдвинул и выучил?" -
мелькнуло вдруг теперь в голове.
Кудрявец снова набрал воздуха: - Товарищ Апейка... никто не станет
отрицать... сделал немало. Никто не собирается скрывать - товарищ Апейка
человек работоспособный и старательный. Здесь я могу присоединиться к
товарищу Михаленко. Товарищ Апейка старается работать. Как на своей
должности председателя райисполкома, так и в бюро райкома. Он выполняет
поручения, которые ему дают как члену бюро. - Все это, осторожное,
несмелое, - Апейка чувствовал - только подход к чему-то иному, главному,
которого Апейка ждал с внезапным, настороженным интересом. Он не ошибся.
Сразу после этого голос выступающего стал строже. - Мы не собираемся
скрывать то хорошее, что было. Однако мы и не должны закрывать глаза на те
недостатки, которые есть. А они есть у товарища Апейки. И - немалые. И тут
надо сказать это не таясь. Ибо чистка - это не беседа за столом со всякими
угощениями, где друзья хвалят один другого да обнимаются. На чистке надо
чистить, счищать всяческие наросты. И тут мы должны прямо сказать, что у
товарища Апейки есть большие недостатки. Прежде всего надо сказать
открыто, у товарища Апейки не всегда хватает большевистской
принципиальности. Товарищ Апейка, надо прямо сказать, нередко утрачивает
классовый критерий в работе.
- В чем это выражается? - ухватился за последние слова Галенчик, подняв
голову.
Кудрявец оглянулся: Галенчик требовал сурового, смелого ответа.
- Он, товарищ Апейка, очень добрый... - Кудрявец хотел скрыть
неловкость, отвернулся в сторону зала, заговорил неестественно громко. -
Мы живем в великое, но суровое время. Нас окружают и справа и слева враги,
и нам надо быть бдительными и беспощадными. Нам нельзя
попустительствовать, быть добрыми. Нам надо быть беспощадными.
Чтоб враг на расстоянии нас боялся, чувствовал нашу непоколебимость...
- Чего же он, товарищ Апенька, добрый такой? - опять перебил Кудрявца
Галенчик. Перебил строго, непримиримо, с каким-то угрожающим, уловил
Апейка, намеком. В тоне чувствовалось, что Галенчик знал причину
"доброты": "добрый" - он произнес отчетливо, с насмешкой; Галенчик
спрашивал, чтобы подсказать причину другим.
- Он добрый, по-моему, просто... от природы... - сказал Кудрявец.
- От природы!.. Смотря что понимать под этой природой! - Галенчик
насмешливо, блестяще-холодными глазами повел по залу. - При-рода разная
бывает!..
- Родился такой...
Галенчик очень выразительно: наивное дитя! - покачал головою. Кудрявец
снова заговорил, сначала неловко: Апейке были видны красная щека и красное
ухо; потом - смелее, громче, как бы стараясь вернуть себе достоинство. Уже
резко напал на Длейку за то, что встал на защиту бывшего офицера Горошки,
добивался восстановления его на работе; потребовал, чтоб Апейка немедленно
порвал всякие связи с братом; проявил и тут принципиальность.
С пафосом закончив свою речь, он хотел бодро сойти со сцены, но
Галенчик задержал его:
- Что вы предлагаете в отношении товарища Апеньки?
- Я предлагаю!.. - звонко и бодро сказал Кудрявец, невольно взглянув на
Башлыкова, как бы спрашивая совета. - Я предлагаю, - повысил голос
Кудрявец, скрывая неуверенность, - указать товарищу Апейке... что он
должен окончательно порвать со своими родственниками всякие связи!.. На
посту занимать твердую классовую, большевистскую линию!..
- А как вы считаете - можно оставить товарища Апеньку в рядах членов
КП(б)Б?
"Вон как!" - не столько удивился, сколько отметил про себя Апейка. Уже
давно чувствовал он, что угроза таится там, где Галенчик, ждал оттуда
опасности. Из-за этого он меньше, чем следовало, удивлялся тому, как вел
себя Кудрявец. Он просто открывал для себя новое в характере Кудрявца.
Удивленно заметил на затылке Кудрявца пот: "Нелегко парню..."
- Я так думаю, - не выдал слабости Кудрявец. - Надо, чтобы товарищ
Апейка дал слово. Что он в дальнейшем будет твердо вести большевистскую
линию. Во всем. Предупредить его.
3
Еще Кудрявец не дошел до места, как из рядов вскочил, быстро направился
к сцене Гайлис. Худощавый, жилистый, в расстегнутой шинели, взбежал на
сцену, круто повернулся к залу.
- Нельзя так, товарищ Кудрявец! - зазвенел высоко, остро голосок. -
Нельзя! Ви - молодой большевик! Ви здесь как представитель молодежи! Ви
должны показывать пример всей молодежи! Надо иметь свей характер! Свой
твердый принцип!
- Я говорил принципиально! - встал, крикнул из зала Кудрявец.
- Ви говорили без принцип! - обрезал его Гайлис - Ви говорили принцип:
"Чего изволите"! Вот какой говорили ви принцип!..
- Товарищ Гайлис! - уверенно, властно остановил латыша Галенчик. - Вам
никто не дал права оскорблять людей. И зажимать им рот, когда они говорят
то, что вам не нравится.
- Я не зажимаю рот! Но надо говорить правду! Говорить не оглядываясь!
- Не забывайте, где вы находитесь. Не забывайте, что вы на заседании
комиссии по чистке.
Белый постучал карандашом по графину, тоном приказа остановил: "Товарищ
Галенчик!" Галенчик глянул недовольно, но умолк, стал что-то писать в
блокноте.
- Я не забываю, что тут идет чистка. Тут решается судьба товарища
Апейка. И надо говорить честно. Даже если это режет некоторым ухо! Надо
говорить правду, товарищ Кудрявец!