Страница 9 из 13
Длинноволосая брюнетка, невысокая, точеная как шахматный ферзь, повернула голову, одарила его загадочным взглядом темных глаз из-под длинных ресниц.
Глаза манили и обещали.
Ага, бегу и падаю, сказал сам себе Денис. Марья – царевна, Марье нужны поклонники и обожатели. Вон как за ней Тема Вересьев увивается преданным хвостиком. А Маша то согреет его разговором или улыбкой, то оттолкнет, будто не замечая. И все, кроме Темы, эту игру понимают. Нет, Денис не хотел быть в свите Шевелевой.
Спасибо, неинтересно.
В класс заглянула Пелагея Валерьевна.
– Ярцев, в учительскую, живо.
– А зачем? – удивился Денис.
– Живо, Ярцев, живо. Тут по твою душу явились.
– С вещами?
– Ярцев, что за скоморошество? – возмутилась завбез. – Вещи можешь оставить!
Денис поднялся, чувствуя, как где-то в животе тоскливо заныло.
Ничего хорошего не будет – это он понял, как только увидел рядом с завучем Натальей Юрьевной скучного толстого дядьку лет сорока в темно-сером казенном платье ПОРБ. А когда разглядел у него на рукаве три буквы СОД, стало совсем плохо.
Отдел службы охраны детства.
– Пожалуйста, вот он, – кивнула Пелагея Валерьевна. – Не ожидала я от тебя такого, Ярцев, честно.
– А в чем дело? – продолжал недоумевать Денис, хотя все уже понял.
Содовец повел впавшими печальными, как у спаниеля, глазами и повернул светоплат к Денису. Вид из окна машины. На записи была четко видна его физиономия, затем стремительный рывок и прыжок в темноту парка. А неплохо прыгнул, заметил Денис, потом спохватился – о чем он сейчас думает? Ведь это желтая метка в личное дело, да еще и отчисление!
– Что скажешь, Ярцев? – поинтересовалась Пелагея Валерьевна.
Денис вздохнул. И постарался быть как можно более искренним, от всего сердца:
– В Москве у нас запретный час в другое время начинается, вот я и загулялся, а я еще и школьный пропуск забыл, а как без пропуска, без пропуска сразу взыскание, и я больше не буду честно!
– Это ни в коем разе не оправдывает ваше поведение, молодой человек, – сказал содовец. – Мало того что вы нарушили запретный час, вы не подчинились представителю власти. Это желтая метка.
– Аркадий Васильевич, может быть, на первый раз не стоит… – начала Наталья Юрьевна, но содовец возмущенно затряс толстыми щеками.
– У господина Ярцева это уже далеко не первое нарушение, связанное с его нездоровым увлечением самоходными коньками. По мне, так подобные телесные приспособы вообще следует продавать только по достижении полного совершеннолетия.
– Да, однако в нашем городе он нарушил только в первый раз…
Аркадий Васильевич даже поперхнулся:
– Наталья Юрьевна, вы рассуждаете, как… у вас совершенно нет государственного мышления.
– Чего нет, того нет, – согласилась завуч.
– Я вообще мог бы не приезжать к вам, а провести все через наш Приказ. Однако приехал, ввиду особого характера вашего гимнасия, – оскорбленно сказал содовец. – А вы шутите. По-вашему, это смешно? Сначала он от казачьего разъезда удирает, потом начнет на стенах позорные картинки чертить с призывами к свержению, а потом и вовсе начнет нападать на представителей власти. Я обязан пресечь!
– Господь с вами, Аркадий Васильевич, – тут уже не выдержала Пелагея Валерьевна. – Мы Дениса всего три месяца знаем, но могу заверить, что ни на кого нападать он точно не будет.
– И что вы предлагаете? Одной записи о проведенной воспитательной беседе будет явно недостаточно, это серьезное нарушение, мы обязаны провести расследование и назначить соответствующее мере проступка наказание.
– А знаете что? – сказала Наталья Юрьевна, метнув быстрый взгляд на Дениса. – Я думаю, что Денис напишет подробную повинную и в письменном виде обязуется соблюдать закон. А мы ее приложим к делу. Напишешь, Денис?
Денис внимательно изучал состав карандашей и ручек в ближайшем стакане на учительском столе и делал вид, что разговор его вообще не касается. Но тут проснулся.
– Конечно напишу, – радостно сказал он. Да он им «Войну и мир» напишет. Лишь бы отвязались.
Содовец пожевал нижнюю губу.
– Да, – сказала Пелагея, чтобы закрепить успех. – А еще он принесет и сдаст на хранение в школьное хранилище свои коньки. Скажем, до весны. Верно, Денис?
Аркадий Васильевич кивнул.
– Наталья Юрьевна, Пелагея Валерьевна. Вот… исключительно из расположения к вам.
– Как это – сдать коньки? – не понял Денис. – Вы что, с ума сошли?
Наталья Юрьевна, мягко улыбаясь, обошла содовца, взяла Дениса за плечо и поволокла в сторону. Пальцы у нее были как железные.
– Если ты сейчас не замолчишь, то завтра здесь учиться не будешь, – тихо сказала она.
– Но как…
– Денис, я тебя просто умоляю, замолчи и сделай, как говорит Пелагея. Все очень серьезно.
Ярцев сжал зубы. По роже бы этому Аркадию Васильевичу проехаться коньками, обратным ходом с разворотом.
Но Наталья Юрьевна…
Он оглянулся. Пелагея Валерьевна хлопотала вокруг содовца с чаем и конфетами, чуть ли не сдувая с него пылинки.
– Черт с ним, – сказал Ярцев. – Пусть подавится.
Глава пятая
Казенный душевед гимнасия «Зарница» Александра Ивановна вошла в приемную главы гимнасия. Вид у нее был довольно озадаченный.
– Маргарита Акоповна у себя? Свободна?
Жанночка-секретарь оторвалась от светоплата, утомленно подняла длинные ресницы.
– Алессана Ивановна, ну когда Маргарита Акоповна бывает свободна? С бумагами работает. К тому же…
Жанночка пролистала список:
– Вы же не записывались…
– Мне надо, – строго сказала душевед. – Очень. Я по поводу испытаний, которые прислали наши кураторы.
– Ну подождите, я не знаю, – протянула секретарь. – Сейчас спрошу.
Она подняла трубку.
– Маргарита Акоповна, к вам наш душевед. Говорит, срочно. Нет, без записи. Говорит, какой-то приказ от покровителей. Ага…
Жанночка уронила трубку, вздохнула:
– Вы долго ее не занимайте, скоро в управление ехать. И вообще, дел полно, проверка гимнасия на носу.
– Это как получится, – туманно пообещала Александра Ивановна и толкнула дверь.
– Маргарита Акоповна. Вот…
Перед главой гимнасия легла стопка листов.
– И что это? – Маргарита Акоповна, полная жизни брюнетка лет сорока пяти, с недоумением посмотрела на стол.
– Я вас хотела спросить. Вчера прислали. От покровителей. Сказали, к понедельнику протестировать, то есть испытать, классы с седьмого по десятый.
– В десятом один человек, – задумалась директор. – В одиннадцатом вообще никого. Работы немного, так что тестируйте, моя дорогая.
– Немного? – усмехнулась Александра Ивановна. – Письменное испытание на двадцати листах, и полученные итоги необходимо обработать и упаковать в заговоренный архив. Но меня не это волнует.
– А что? – заинтересовалась Маргарита Акоповна.
– Дело даже не в объеме работы, – душевед взяла листы. – Понимаете, здесь внедрены некоторые разделы… Я не понимаю, что они тестируют.
– В каком смысле?
– В прямом, – Александра Ивановна постучала пальцем по листам. – В сопроводительной записке сказано, что это общий тест на поведенческие отклонения. Ну, помните, мы такой уже проходили, когда год назад в Воронеже мальчик взял у отца наградной пистолет и пришел в школу.
Маргарита Акоповна тяжело вздохнула.
– Мы тогда тоже всю школу проверяли. Помните? Так вот, те тесты были на выявление отклонений. А эти – нет.
– А что же они тогда выявляют? – изумилась глава.
– Понятия не имею.
Директор поглядела в окно.
– Вы у нас всего два года работаете, Александра Ивановна? Странно…
– Что странного? – удивилась душевед.
– Обычно людей в службу душеведения подбирают сами покровители. Вы знаете, в чем особенность нашего гимнасия, как и всех прочих в сети «Новая заря»?
– Особый состав образования, упор на развитие творческих способностей, воображения, непривычные способы решения задач, развитие изобретательства, развитие пространственной памяти, умения строить и воплощать сложные зрительные образы, – перечислила душевед. – Но какое это имеет отношение…