Страница 21 из 71
крыты для всех, вход стоил пять копеек. Отец часто водил
меня на лекции, и я не раз сообщал о своих впечатлениях
от них в письмах к Пичужке. Помню, что в числе других
лекций я прослушал и такие: «Перелетные птицы», «Япо
ния и японцы». «Полтавский бой».
Здесь же, в Петербурге, разыгралась и моя первая дет
ская любовь. Я встретился с моей героиней в чахлом
садике нашего дома. Она жила в этом же доме, но в
другом крыле. По странной случайности судьбы она ока
залась англичанкой, хотя выросла в России и говорила
по-русски лучше, чем по-английски. Ей было девять лет,
и звали ее Алиса Макферсон, а в детском просторечии:
Аля. Чем занимались родители Али, не могу сказать, ибо
за год до нашего знакомства они умерли. Аля находилась
сейчас у своей тетки, муж которой имел ювелирный мага
зин на Большом проспекте, и жизнь маленькой девочки
была нелегка. Тетка ее не любила, морила голодом и часто
колотила. Нередко Аля появлялась в садике то с синяком
под глазом, то с ссадиной на плече. Бывали дни, когда
она совсем не показывалась во дворе. Это значило, что
тетка слишком сильно ее избила и во избежание лишних
разговоров заперла в комнате, пока не исчезнут следы
колотушек. Алю нельзя было назвать красивой девочкой,
но у нее было умненькое, подвижное лицо, живые голу
бые глаза и тоненький изящный нос, который она умела
так забавно морщить, когда говорила о чем-нибудь серь
езном. Худенькая, с длинными каштановыми волосами,
заплетенными в две косы, она казалась мне верхом оча
рования.
Наш детский роман сразу же принял какой-то «птичий»
характер. Я хорошо лазил по заборам и деревьям. Аля
карабкалась, как кошка, по крышам и стволам. Обычно,
74
когда Аля появлялась в садике, мы оба забирались на
сучья двух соседних деревьев и, расположившись там по
удобнее, начинали длинные беседы... О чем?
Чаще всего мы отправлялись в совместное путешествие
на замечательном корабле, который мной построен и на
котором я являюсь капитаном. Мы пересекали моря и
океаны и претерпевали тысячи самых изумительных при
ключений. Мы попадали в плен к краснокожим, которые
хотели снять с нас скальпы, но благодаря нашей хитрости
и моему красноречию вождь краснокожих, в конце концов,
курил с нами трубку мира, и мы расставались лучшими
друзьями. Потом мы попадали в Африку и сталкивались
со львом, который хотел нас сожрать, однако я во-время
попадал льву в глаз из револьвера, и мы на память уно
сили с собой клок львиной гривы. Потом нас захватывали
каннибалы, и под дикие крики и пляски сбежавшегося
племени над нашими головами уже заносились роковые
ножи, но Алина красота вдруг размягчала сердце вождя
людоедов, и он приказывал с почестями проводить нас до
берега, где в ожидании уже стоял наш быстроходный
корабль. В заключение, совершив чудеса храбрости и
находчивости во всех концах мира, мы с торжеством воз
вращались в Петербург, и здесь злая тетка Катрин, от
которой Але так много доставалось, потрясенная и при
стыженная, склонялась к ее ногам и с раскаянием молила:
— Не погуби меня, Аличка! Не поминай прошлое лихом!
Теперь буду служить тебе, как верная раба.
Однако реальная жизнь—увы!—слишком часто выры
вала нас из мира наших фантазий и заставляла опускаться
на землю. Это особенно часто случалось тогда, когда Аля
выходила в сад со свежими следами теткиных побоев.
В такие минуты в ее живых глазах то и дело сверкали
с трудом сдерживаемые слезы, а мое десятилетнее сердце
переполнялось острым чувством жалости к Але и одно
временно чувством смертельной ненависти к ее мучитель
нице. В такие минуты мы с Алей подолгу и с сладостра
стием обсуждали планы «мести» Катрин за все ее пре
грешения.
— Хочешь, Аля, я сейчас пойду к вам на квартиру, —
грозно заявлял я, — и изобью Катрин? У меня есть хоро
шая палка.
— Нет, нет! Не надо, — хватала меня за руку Аля,
лучше меня понимавшая реальности жизни.—Катрин и
тебя побьет, и мне еще больше достанется.
Но я не сдавался, брал палку и быстро направлялся к
лестнице, по которой жила Аля. Аля бежала за мной, по
висала у меня на шее и молила таким в душу проникаю
щим голосом, что мое мужество не выдерживало, и я усту
пал.
— Я обо всем расскажу моему папе, — находил я вы
ход из создавшегося затруднения, — он сильный, он изо
бьет твою Катрин.
Но Але не улыбался и такой вариант: за Катрин засту
пится дядя, а он тоже сильный, очень сильный. Что тогда
будет?.. Аля возлагала все свои надежды на какую-то
тетю Мэри, которая жила в Англии, но которая должна
приехать и забрать ее с собой. Вот только что-то тетя
Мэри все не ехала...
Однажды в яркий весенний день, каких в Петербурге
бывает немного, Аля вдруг прибежала в садик возбужден
ная, веселая, радостная. На ней было белое кружевное
платьице с красными лентами, и вся она была точно оли
цетворение этого светлого весеннего дня.
— Тетя Мэри приехала! — закричала Аля еще изда
ли. — Она подарила мне это платье.
И Аля с тем инстинктивным, лукавым кокетством, ко
торое является врожденным у каждой представительницы
женского пола, стала вертеться предо мной, стараясь
щегольнуть своей обновой.
— Мы завтра уезжаем в Англию, — продолжала Аля.
— Завтра? — насторожившись, спросил я. — Значит, ты
больше не придешь играть?
Мои слова ошеломили Алю. События сегодняшнего дня,
видимо, так ее взволновали, что она еще не успела осо
знать все их значение.
Она была так счастлива избавлению от злой Катрин,
отъезд в Англию под этим углом зрения рисовался ей в
таких радужных, только радужных, красках, что теперь
мой простой вопрос подействовал на Алю, как струя хо
лодной воды. Оживление ее сразу погасло, на живое
личико набежала легкая тень.
— Приезжай ко мне в Англию! — вдруг с облегчением
воскликнула Аля, точно найдя решение мучившей ее за
дачи.
76
— В Англию?—с недоверием повторил я. — Что мне
в Англии делать? Мне и здесь хорошо.
В тот момент я, конечно, не мог предвидеть, что в даль
нейшей жизни мне придется иметь немало дел с Англией,
а потому с сознанием своей правоты я несколько сурово
возразил:
— Нет, лучше ты приезжай к нам в Петербург! Я тебя
подожду.
Всякий иной выход казался мне тогда диким. Но Алю
не так-то легко было переубедить. Смущенно теребя свое
белое платье, она хитро сморщила свой тоненький носик
и упрямо повторила:
— Непременно приезжай! Мы будем лазить на деревья.
— А в Англии можно лазить на деревья? — с сомне
нием спросил я.
— Можно! Можно! Какой ты смешной! — расхохотав
шись, откликнулась Аля.
Этот аргумент показался мне заслуживающим вни-
мания.
— Ну, раз на деревья лазить можно, — ответил я, —
пожалуй, я приеду.
Гармония вновь была восстановлена.
Через несколько минут Аля убежала домой. Тетя Мэри
уезжала на другой день рано утром и пустила Алю в сад
только попрощаться с товарищами. Больше я ее не видал.
В течение нескольких дней после того, спускаясь в сад
поиграть с мальчишками, я испытывал какое-то чувство
непонятной пустоты, и мне все казалось, что вот-вот из-за
угла появится худенькая фигурка Али. Но потом это
прошло. Жизнь заравняла мою первую душевную тре
щину, как впоследствии она не раз заравнивала другие,
гораздо более глубокие провалы.