На перекрестках столетий

— А что мне еще остается делать? — заколебалась Алла. — Ведь я не могу переносить качку.

— Ничего, привыкнешь, — обняла ее за плечи Таня. — Надо проявить характер и не сдаваться. Мы тебе поможем.

— Хорошо, я еще подумаю. Спасибо вам всем за поддержку. Мне и самой страшно не хочется покидать вас.

— Где будем устраивать лагерь? — перевел разговор на другую тему Сережа.

— Чего тут выбирать, — как всегда, заторопился Женя. — Давайте прямо здесь, ведь красотища какая!

— Красотища-то красотища, — резонно возразил Володя, — а где мы возьмем дрова для костра? Да и ушкуи нам сюда, наверх, не втащить.

— Лучше переправиться через Волхов. Смотрите, вон и берег там низкий, и дрова в избытке, — сказала Маша.

Через полчаса путешественники высадились на восточном берегу Волхова, как раз напротив крепости. Привычно разбили лагерь, развели костер. В ярком свете его надвигающиеся сумерки уже не казались такими мрачными. А когда Женя включил транзистор и из него полились звуки популярной песни о белом пароходе, сначала Маша, а за ней и остальные начали весело подпевать. И долго еще звучали над притихшим берегом реки звонкие молодые голоса.

Утром Алла твердым голосом объявила товарищам, что решила остаться. У всех словно камень свалился с сердца.

— Вот и молодчина! — похлопал ее по плечу Володя. — Вместе, так уж до конца.

На ушкуи грузились в приподнятом настроении. Всем было приятно, что Алла не смалодушничала и, как говорят спортсмены, не сошла с дистанции.

Подняв залатанные паруса, ушкуи вышли на середину реки и, подгоняемые попутным северным ветром, направились вверх по течению.

Постепенно берега становились все выше и обрывистей. Показались первые дома, а затем и весь город. Дальше путь преграждала мощная плотина первенца ленинского плана ГОЭЛРО — Волховской гидроэлектростанции. Предстояло шлюзование. А пока готовились к нему, студенты обошли кругом здание исторической электростанции.

Ее предлагали соорудить еще в конце XIX — начале XX века, но царское правительство равнодушно отнеслось к этой передовой идее. Владельцы же существовавших тогда в России маломощных тепловых электростанций испугались конкуренции и постарались сделать все от них зависящее, чтобы похоронить проект создания Волховской гидроэлектростанции. Возродил его Владимир Ильич Ленин, который в 1918 году дал указание срочно приступить к строительству ГЭС. А ведь шла гражданская война, в стране царили голод и разруха. Недаром знаменитый английский писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший в 1920 году в Москве и беседовавший с Лениным, назвал его «кремлевским мечтателем» и не поверил в возможность осуществления в нищей, голодной, разоренной России подобного проекта. Однако прав оказался не он, а Ленин, и Волховская ГЭС наперекор всему была построена, положив начало электрификации всей страны.

— Володя! — окликнул Громова со второго ушкуя Сережа Жарковский. — Смотри, в шлюз самоходка заходит. Давай попробуем к ней пристроиться.

С этими словами он направил свое судно к воротам шлюза. То же сделал и Володя. Они успели в самый раз.

Внутренние стены шлюза были покрыты влажными длинными водорослями, и, когда ворота закрылись, ребят окружил какой-то зеленоватый полумрак, лишь над головой виднелся квадратик неба.

Так продолжалось недолго. Сперва показалось, что стены шлюзовой камеры начали оседать — это поднималась вода в шлюзе. Становилось все светлей. И вот наконец порота впереди раздвинулись и блеснула поверхность реки. Ушкуи были уже по другую сторону плотины…

За Гостинопольем, в русле реки, возникли два живописных островка. К ним и повернули на ночлег.

Пристали у второго острова, в южной оконечности которого нашлась подходящая для лагеря поляна. Когда запылал костер, все почувствовали, что очень устали.

— А что, ребята, не устроить ли нам здесь дневку? — спросила Нина Николаевна.

Предложение было встречено с воодушевлением.

— И вообще, я думаю, надо через каждые пять-шесть дней похода останавливаться на отдых, — заметил Громов.

В походе обязанности членов экспедиции определились довольно четко. Устройство лагеря и заготовку дров для костра взяли на себя мужчины, а приготовление пищи и ведение хозяйства — женщины. Накрывать на стол и мыть посуду должны были дежурные — по два человека каждый день. Они же должны были убирать мусор и проверять лагерную стоянку, перед тем как тронуться в путь. Такой раз и навсегда заведенный порядок соблюдался всеми без исключения и сейчас.

На следующий день, хотя и был объявлен отдых, дел у каждого нашлось достаточно. Надо было написать письма домой, а Володе еще и в яхт-клуб, как обещал. Нина Николаевна раскрыла походный дневник, Таня с Сережей возились с кино- и фотоаппаратурой, Алла и Маша чистили наловленную Сашей и Женей рыбу. Кроме того, каждому надо было выкроить часок, чтобы постирать… В результате едва осталось время, чтобы искупаться и немного поваляться на песке. И все же к концу дня все выглядели отдохнувшими и были готовы продолжать плавание.

Солнечные лучи быстро рассеяли рассветный туман, и умытая росой листва засверкала жемчужными каплями. В лесу стоял птичий гомон. Короткая, отрывистая трель зяблика сменилась воркованием дикого голубя. Где-то вдалеке закуковала кукушка. Мелькнул над водой нарядным оперением зимородок.

Поймав попутный ветер, ушкуи шли под парусами. Встречных судов попадалось немного, да и то большей частью буксиры, ведущие караваны барж и плотов. Волна от них поднималась небольшая.

Справа по борту показалась маленькая плавучая пристань «Городище». Чем-то былинным повеяло от этого названия, под стать окрестным волховским деревням, насчитывающим сотни, а то и добрую тысячу лет. Многие из них — ровесницы Старой Ладоги. Во время войны, когда придвинулся фронт, немало их было дотла сожжено. Потом деревни отстроились заново, сохранив прежние названия: Вындино, Пчева, Тухань и другие. К ним же относится и Городище. Что и говорить — древнейший край, помнящий еще времена зарождения Руси.

— Ой! Кто это там плывет? — удивился Саша.

Далеко впереди на поверхности воды появились темные предметы, быстро плывшие поперек течения. Когда ушкуи сблизились с ними, ребята увидели увенчанные рогами головы каких-то крупных животных.

— Олени?! — удивилась Маша.

— Нет, — уточнил Саша, — это лоси. Стадо лосей.

Один из них, с широкими рогами-лопатами, очевидно вожак, угрожающе фыркал, кося налитым кровью глазом на ушкуи галдящих ребят. Стараясь получше рассмотреть его, Маша перегнулась через борт и, потеряв равновесие, наверняка свалилась бы в воду, не подхвати ее вовремя Саша. Она даже не успела испугаться и вместе со всеми рассмеялась.

Берега между тем постепенно менялись, делаясь все более илистыми и топкими. Густой лес подступал к самой воде, и лишь изредка попадались небольшие прогалины.

У одной из них высадились, чтобы сварить обед. Однако стоило пошевелить ветки прибрежного кустарника, как отовсюду налетели тучи комаров и мелкой мошкары — гнуса. Пришлось двинуться дальше. Как бы то ни было, но перспектива остаться без обеда никак не устраивала путешественников. Поэтому, миновав крутую излучину Волхова у деревни Пчево, они решили сделать привал в устье небольшой речушки, впадающей в Волхов. Лес там несколько отступал от воды, обнажая длинную песчаную косу. Можно было надеяться, что комаров тут будет поменьше.

Расчеты эти оправдались только отчасти. Комаров и здесь хватало в избытке, однако ребята быстро развели два костра, подложили побольше сырых веток, и, хотя густой дым нещадно ел глаза, зато комары теперь были не страшны, и обед «с дымком» удался на славу. Даже Алла, которая непрерывно вытирала слезившиеся глаза, убирая «со стола» — она в тот день дежурила, — заявила, что в этом есть какая-то экзотика.

Но все же, отчалив от берега, все вздохнули с облегчением. До чего хорошо было оставить за кормой и полчища ненасытных комаров, и спасительный, но такой едкий дым костров. Когда же впереди показались перекинутый через реку железнодорожный мост, дома и трубы Киришей, на душе у путешественников стало еще веселее — почти половина пути до Новгорода была пройдена.