Страница 20 из 42
Начали прикидывать возможное устройство и оснастку будущих судов, чертить эскизы.
— По теперешней воде, даже в половодье, с командой из четырех человек вам варяжский путь на обычных ушкуях никак не одолеть, — уверенно сказал Павел Петрович Климов.
— Да, пожалуй, эта конструкция для плавания в современных озерно-речных условиях не годится, — признал и Эльшев.
— Так что же, нам теперь отказаться от идеи похода? — упавшим голосом спросил Женя.
— Отказаться? Ни за что! — возмутился Сережа Жарковский. — Надо искать выход. Не может быть, чтобы его не было.
— Молодец! — похвалил юношу начальник клуба. — Выход всегда есть. Хейердалу тоже ведь приходилось допускать некоторые изменения в конструкции своих знаменитых судов. Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы ушкуи смогли пройти намеченным маршрутом? — обратился он к Климову.
— Надо максимально уменьшить их осадку и выбрать полегче материал, скажем, тот, который идет у нас на «четверки» и «шестерки», — ответил мастер.
Принялись азартно чертить новые схемы. Работа захватила всех.
— Вопрос, насколько можно отступить от древнего новгородского образца, не меняя по возможности внешней обводки корпуса, и какие при этом должны быть площадь и форма паруса, чтобы не нарушить остойчивости судна? — горячился Эльшев, водя карандашом по листам с эскизами. Потом он заспорил с Климовым о специфических деталях оснастки. Предварительное обсуждение грозило затянуться, и его решили продолжить в рабочем порядке уже в мастерской. Тут же разбились на бригады. Ребята под руководством Павла Петровича договорились о том, как заняться строительством корпусов. Тане и Алле поручили шить паруса, вымпелы и кормовые флаги. Таня, кроме того, обещала подготовить проекты носовых украшений. Руководить их работой вызвался Эльшев.
— Носовые украшения — непременная принадлежность древних судов, — сказал Сергей Янович. — В те далекие времена мореходы верили, что изображение фантастических существ на носу корабля отпугивает морских чудовищ, обитающих в подводных глубинах: огромных змеев, драконов, гигантских осьминогов. Не говоря уже об обольстительных наядах, завлекавших моряков на коварные скалы. Так что чем страшнее будет какая-нибудь фантастическая голова или фигура на носу ваших ушкуев, тем лучше.
Поначалу всем казалось, что впереди много времени — подумать только, целая зима! Однако месяцы пролетели незаметно, подошел конец года, а в мастерской яхт-клуба участники экспедиции еще только заканчивали изготовление шпангоутов. Яхтсмены и работники клуба помогали ребятам как могли, но все же со сроками работ они явно запаздывали. Утешались тем, что наверстают после экзаменационной сессии в зимние каникулы, а пока выкраивали каждый свободный от занятий час, чтобы подольше задержаться на Крестовском.
Профком института выделил необходимые средства на оплату материалов. В деканате путешественникам тоже шли навстречу, хотя ни на какие поблажки на экзаменах им, разумеется, рассчитывать не приходилось. Поэтому трудиться с полной отдачей сил нужно было на оба фронта. Так проверялись их воля и упорство, верность мечте.
Работали все с огромным увлечением. Недостаток опыта искупали старанием и вскоре неплохо освоили премудрости плотницкого ремесла. Павел Петрович засиживался с молодыми людьми допоздна. Часто заглядывал к ним и начальник клуба. По его приглашению студенты стали захаживать к нему в кабинет отдохнуть, а Маша угощала их чаем.
Как-то разговор коснулся прошлого яхт-клуба.
— А вы знаете, что клуб наш ведет свою историю от самого Петра Великого? — спросил Вадим Евгеньевич.
— Вот, значит, почему памятник Петру у вас стоит, — сказал Женя.
— Да. Установлен он был в 1872 году к двухсотлетию со дня рождения Петра Первого. А клуб царь основал еще в 1718 году под названием «Невская флотилия». По указу Петра построили сто сорок одну парусную яхту, и Петр роздал их своим приближенным, чтобы приохотить к морю. В определенные дни они обязаны были выходить на этих яхтах в Невскую губу и обучаться навигации и управлению парусами. Петр даже собственноручно написал для них специальную инструкцию.
Вадим Евгеньевич снял с полки книгу и прочитал:
— «…сии судны даны, дабы их употребляли так, как на сухом пути кареты и коляски, а не как навозные телеги».
И вот что еще интересно, — добавил Вадим Евгеньевич, — ни в одной стране такого тогда еще не было. Долгое время старейшим считался яхт-клуб в Англии, но он основан на два года позднее, чем наш.
Зима была в разгаре. Деревья гнулись под тяжестью снега, ледяной ветер с Невы, казалось, выдувал все живое из промерзших улиц.
В мастерской на Крестовском ни на сутки не прекращалась работа. Дело спорилось. В середине февраля корпуса обоих ушкуев были готовы. С каждым днем их стройные очертания проступали все отчетливей, и это придавало силы строителям.
В апреле, когда по тротуарам побежали первые талые ручьи, на березах и дубах, опережая листву, появились мягкие сережки, а клены распустили медовые букетики цветов, студенты приступили к обработке бортов и установке мачт. К этому времени суда уже перенесли под навес.
В воскресенье тридцатого апреля был назначен торжественный спуск еще пахнущих свежей краской ушкуев на воду. Как и в дни открытия навигации и проведения соревнований, на высоком флагштоке у пристани развевался вымпел с эмблемой Балтийского морского пароходства, и начальные буквы БМП были крупно вышиты на новеньких судовых парусах. Парадные значки яхт-клуба — золотой якорь на голубом фоне — украшали штормовки членов экипажа.
На спуск приехал и Георгий Алексеевич. Он стоял в толпе зрителей рядом с Вадимом Евгеньевичем и Эльшевым.
По команде Климова суда, сопровождаемые аплодисментами и одобрительными восклицаниями присутствовавших, один за другим сперва медленно, а затем все быстрей и быстрей двинулись на катках со своих мест и, разгоняя волну, закачались на поверхности воды. Дружное троекратное «ура!» огласило берег.
— Эх, сбросить бы годков двадцать, и я бы, не задумываясь, отправился с вами, — вздохнул Павел Петрович.
— Да, путешествие задумано славное, — сказал начальник клуба. — Но и трудностей будет немало. Поздравляю вас и от всей души желаю удачи!
А второго мая, распустив цветистые паруса, совсем как на картине Рериха «Заморские гости», ушкуи совершили первое пробное плавание.
Когда, миновав стрелку Елагина острова, вышли на простор залива, гребцы разом подняли весла в традиционном морском салюте, и вновь троекратное «ура!» прокатилось над водой, распугивая чаек.
Большой поход теперь уже был не за горами.
Часть II. ДО САМОГО ЧЕРНОГО МОРЯ
Глава 1. Начало пути
Этого ясного июньского дня ждали с нетерпением почти два года.
С десяти утра на пристани яхт-клуба царило праздничное оживление. Проводить участников похода приехали друзья и родные, члены организованной в институте секции водного туризма и, конечно же, Георгий Алексеевич. Он должен был встретиться с группой в Запорожье, к концу путешествия. Все были взволнованны и торжественны.
В дальний путь отправлялось восемь человек — по четыре в каждом ушкуе.
В первом, флагманском, разместились Володя Громов, единогласно избранный командиром отряда, Саша Трофимов и Нина Николаевна, отважившаяся пуститься в этот необычный поход вместе со студентами. Четвертым членом экипажа судна стала… — как вы думаете кто? — Маша Девина из яхт-клуба. Подружившись за время постройки судов со своими сверстниками, она твердо решила провести свой летний отпуск вместе с ними на борту ушкуев. И для этого у нее имелись все основания. Проворная и сообразительная, с крепкой спортивной закалкой, полученной в яхт-клубе, Маша единственная из всей женской половины команды немного умела управляться с парусами и исполнять обязанности рулевого. Словом, на нее вполне можно было положиться.