Страница 182 из 317
3 июня 1907 г. II Дума была распущена. В Высочайшем манифесте о ее роспуске уже вырисовывались контуры нового избирательного закона: «Созданная для укрепления Государства Российского Государственная дума должна быть русскою и по духу. Иные народности, входящие в состав Державы Нашей, должны иметь в Государственной думе представителей нужд своих, но не должны и не будут являться в числе, дающем возможность быть вершителями вопросов чисто русских. В тех же окраинах государства, где население не достигло развития гражданственности, выборы в Государственную думу должны быть временно приостановлены».
В соответствии с этим положением представительство поляков и народностей Кавказа сокращалось в новой Думе на две трети, а среднеазиатские народности вообще лишались избирательных прав. Что касается «вершителей чисто русских вопросов», то и здесь были внесены существенные изменения. Наименее «русскими» были признаны крестьяне и рабочие. Их представительство в новой Думе сокращалось в 2 и 2,5 раза соответственно. Зато значительно увеличилось количество депутатских мандатов для крупной буржуазии и дворянства. Составляя менее 1 % населения страны, они получали 2/3 мест в новой Думе.
Наибольшее количество голосов в III Думе получили октябристы (154 места). Сенсацией стало образование мощного правого центра из черносотенцев и прочих националистов (147 мест). Затем шли кадеты (53 места), социал-демократы (19 мест) и трудовики (13 мест). Таким образом, Дума имела мощный правый центр в лице октябристов, готовых для получения большинства голосов заключать сделки «налево» и «направо». Это было несомненной победой Столыпина. У него были лично хорошие отношения с лидером октябристов, а с 1910 г. и председателем Думы А. И. Гучковым. С его помощью он мог проводить через законодательное собрание практически любые законы. Если речь шла о либеральных мерах, то октябристы голосовали вместе с кадетами, если же нужно было принять решение консервативного или националистического толка, то большинство достигалось слиянием голосов октябристов и черносотенцев. Для большей надежности Столыпин не брезговал и прямым подкупом депутатов за счет так называемых «секретных фондов».
За время пребывания Столыпина у власти Россия смогла преодолеть революционный кризис. В стране наметился экономический подъем и социальная стабилизация. Высокие урожаи 1912и 1913 г. сняли напряженность в деревне. Укрепленный еще при Витте золотой рубль продолжал оставаться одной из самых твердых мировых валют. Каждый рубль был обеспечен золотом на 98 %. Это сделало российскую экономику привлекательной для иностранных инвестиций. Начался новый промышленный подъем. За полтора десятилетия XX в. добыча каменного угля выросла более чем вдвое. Продолжались нефтяные разработки, хотя темпы роста здесь из-за пожаров 1905 г. в Бакинском районе были значительно меньше. Открытие новых залежей железной и марганцевой руд на юге России и в Закавказье обеспечило быстрый рост металлургической промышленности с многократным увеличением выплавок стали, чугуна и меди.
Потребности железнодорожного строительства (рельсы, вагоны, паровозы) обслуживались преимущественно российскими производителями. Фабрично-заводское оборудование все еще ввозилось из-за границы. Но и здесь наметилась тенденция к развитию отечественного производства: за три года (1911–1914 гг.) почти вдвое увеличился основной капитал машиностроительных заводов. Быстро развивающаяся текстильная промышленность едва удовлетворяла растущий спрос, поэтому вместе с увеличением выпуска отечественной продукции увеличивался и импорт тканей.
Бюджетный профицит за предвоенное десятилетие составил свыше 2 млрд руб. Поступления в казну осуществлялись не за счет роста прямых и косвенных налогов, а за счет роста потребительских возможностей населения. Львиную долю бюджетных поступлений составляла винная монополия. Продажа водки, увеличившаяся за два предвоенных года на 16 млн ведер (17 %) давала казне 1 млрд руб. при 3,5 млрд общего годового бюджета.
Экономический подъем не только смог выдержать естественный прирост населения на 50 млн человек за период с 1894 г. по 1914 г., что составило более 40 %, но и обеспечить рост жизненного уровня. Значительно возросло потребление на душу населения сахара и чая (дорогих по тем временам продуктов), вклады населения в государственные сберкассы увеличились с 300 млн руб. в 1894 г. до 2 млрд руб. в 1914 г. Среднегодовой заработок рабочего вырос с 201 руб. в 1901 г. до 255 руб. в 1912 г. При этом количество самих рабочих за четыре предвоенных года возросло на треть. Косвенным образом этому способствовала столыпинская аграрная реформа. Сельские бедняки, те, которых Столыпин называл «убогими и пьяными», продавали свои полученные от общины земельные участки и отправлялись в город, где пополняли люмпенизированные слои пролетариата, становясь легкой добычей большевиков.
При всем стремительном росте экономического развития Россия по-прежнему оставалась одной из беднейших стран Европы. Если в Англии накануне войны национальный доход на душу населения составлял 243 доллара, во Франции — 185 долларов, в Германии — 146 долларов, то в России всего — 44 доллара. Но при этом темпы развития позволяли строить оптимистические прогнозы. Традиционная революционность русской интеллигенции шла на убыль по мере спада революционной волны. В обществе заметно нарастали консервативные тенденции.
Тем не менее катастрофа приближалась. В 1914 г. Россия оказалась втянутой в Первую мировую войну. Для европейцев Первая мировая война не стала неожиданностью. Ее ждали, о ней много говорили и писали. Все понимали, что стремительное развитие европейского континента за последние десятилетия XIX в., тесное переплетение политических и особенно экономических интересов, образование крупных военных блоков, борьба за мировые рынки сбыта, сферы влияния и многое другое исключают возможность локальных военных конфликтов и неизбежно влекут за собой глобальную войну не только европейских, но и мировых держав. Но какой будет эта война, станет ли она эпилогом человеческой истории, или же завершится всеобщим примирением после первого же генерального сражения — этого никто не знал. Военные эксперты склонялись ко второй точке зрения, считая, что национальные экономики европейских стран настолько связаны между собой, что длительной войны они просто не выдержат. Это было одним из заблуждений. Именно высокий индустриальный уровень Англии, Франции и Германии позволил этим странам вести многолетнюю разрушительную войну. Труднее всех пришлось отсталой России. Но ее почти неиссякаемые человеческие силы, помноженные на быстрый экономический рост предвоенных лет, дали возможность и ей на протяжении длительного времени с переменным успехом вести боевые действия, и только большевистский переворот помешал России оказаться в числе стран-победительниц.
Габсбургская монархия в XIX веке: от абсолютистской империи к конституционному государству
Начало XIX в. стало важным рубежом в истории Австрии. К этому времени государственно-правовой статус владений Дома Габсбургов (или Австрийского дома) продолжал оставаться неопределенным. На протяжении многих веков Габсбурги носили корону Священной Римской империи германской нации. В состав этой империи входила часть владений династии — немецкие и чешские земли. Габсбург являлся курфюрстом, т. е. выборщиком императора Священной Римской империи в качестве короля Богемии (Чехии). Земли же Венгерского королевства, перешедшие к Габсбургам, как и земли Чешского королевства, по династическому договору в 1526 г., не входили в состав империи. Внутри своих владений Габсбурги носили титулы эрцгерцогов Австрии, Штирии, Каринтии и Крайны, королей Богемии и Венгрии, маркграфов Моравии и т. д. Причем, каждая из составных частей владений династии сохраняла свою историко-этническую идентичность; свои законы и сословные представительства. Только принятый в 1713 г. первый общий для всех владений австрийских Габсбургов закон (Прагматическая санкция), зафиксировавший принцип их единства и неделимости, законодательно закрепил государственно-правовую связь разнородных королевств и земель. Реформы, проведенные во второй половине XVIII в. Марией Терезией и Иосифом II, способствовали консолидации немецко-чешского ядра империи. Монархия Габсбургов, не имевшая даже официального названия, была прежде всего династическим государством. Габсбурги воплощали наднациональную имперскую идею. Под их скипетром объединялось много народов: немцы, чехи, венгры (мадьяры), хорваты, словаки, словенцы, сербы, поляки, русины, румыны, итальянцы и еще ряд национальных меньшинств. Важным обстоятельством было то, что австрийские немцы никогда не составляли большинства населения: по переписи 1851 г. их насчитывалось 21,6 % (7,9 млн из 36,5 млн всех жителей), итальянцев было 15,3 %, венгров — 13,4 %, чехов — 11 %. Не слишком изменилась картина и к 1910 г., когда немцы составляли 23,9 % из 51 млн жителей, венгры — 20,2 %, чехи — 12,6 %. Таким образом, империя была многонациональным государством, народы которого исповедовали к тому же разную религию. В 1910 г. в стране насчитывалось 77,2 % католиков, 8,9 % протестантов, 8,7 % православных, почти 4 % иудеев и 1 % мусульман. Все это определяло специфику развития монархии Габсбургов в XIX в.