Страница 6 из 185
Такое время кажущегося затишья, как теперешнее, должно быть использовано именно для того, чтобы уяснить пережитый период революции, характер борющихся партий, общественные отношения, которые обусловливают существование и борьбу этих партий.
Журнал будет выходить раз в месяц отдельными выпусками объемом не менее пяти листов. Подписная цена составит 24 зильбергроша за квартал, уплачиваемые при получении первого номера. Цена отдельного номера — 10 зильбергрошей. Распространение взяла на себя книготорговая фирма Шуберт и К° в Гамбурге.
Просьба к друзьям «Neue Rheinische Zeitung» организовать подписку в той местности, где они находятся, и возможно быстрее переслать подписные листы нижеподписавшемуся. Рукописи для журнала и книжные новинки для рецензирования принимаются только франкированные.
Лондон, 15 декабря 1849 г.
К. Шрамм
Ответственный издатель «N.Rh.Ztg.»
Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом
Напечатано в «Westdeutsche Zeitung» № 6, 8 января 1850 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке полностью публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
НЕМЕЦКИЕ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ И «TIMES»
РЕДАКТОРУ «NORTHERN STAR»[2]
Милостивый государь!
«Times»[3] поместил в прошлую пятницу письмо за подписью «Анти-социалист», в котором разоблачаются перед английской публикой и английским министром внутренних дел некоторые из «дьявольских доктрин», излагаемых в «Deutsche Londoner Zeitung» некиим г-ном Карлом Гейнценом[4]. Последний квалифицируется как «яркий светоч немецкой социал-демократической партии». Эти «дьявольские доктрины» сводятся в основном к призыву, полному благожелательности, — убить во время ближайшей революции на континенте «два миллиона реакционеров».
Мы полностью предоставляем Вам самим дать оценку поведению редакторов «Times», превращающих столбцы своей газеты в канал прямой полицейской информации и доносов политического характера. Однако, мы весьма удивлены тем, что в «руководящей европейской газете» г-на Гейнцена квалифицируют как «яркий светоч немецкой социал-демократической партии». «Руководящей европейской газете» безусловно следовало бы знать, что г-н Гейнцен не только не является ярким светочем этой партии, но, наоборот, начиная с 1842 г., усердно, хотя и безуспешно борется против всего, что имеет отношение к социализму и коммунизму. Поэтому «немецкая социал-демократическая партия» никогда не брала и вряд ли когда-нибудь возьмет на себя ответственность за что-либо сказанное или написанное г-ном Карлом Гейнценом.
Что же касается опасности, представляемой вышеуказанными «дьявольскими доктринами», то газете «Times» следовало бы знать, что г-н Гейнцен не только не пытался осуществить эти доктрины на практике в течение последних восемнадцати месяцев революционных потрясений в Германии, но даже почти не ступал ногой на немецкую землю в течение этого времени и не играл какой-либо роли ни в одной из происходивших там революций.
Мысль о том, что человек, никогда не причинивший никакого вреда даже самому захудалому немецкому государю, способен нанести ущерб гигантской Британской империи, является на наш взгляд, милостивый государь, оскорблением английской нации. Мы бы поэтому предложили, чтобы «Times» в завершение всего выразил Карлу Гейнцеиу благодарность за courage malheureux {безуспешную доблесть. Ред.}, с которой тот борется против социализма и коммунизма.
Остаюсь, г-н редактор, с совершенным почтением
Немецкий социал-демократ
Лондон, 28 ноября 1849 г.
Написано Ф. Энгельсом
Напечатано в газете «The Northern Star» № 632, 1 декабря 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
К. МАРКС
КЛАССОВАЯ БОРЬБА ВО ФРАНЦИИ С 1848 ПО 1850 г.[5]
Написано К. Марксом в январе — 1 ноября 1850 г.
Напечатано в журнале «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-okonmische Revue» №№ 1, 2, 3 и 5–6, 1850 г.
Печатается по тексту журнала, сверенному с текстом издания 1895 г.
Перевод с немецкого
Подпись: Карл Маркс
За исключением лишь немногих глав, каждый более или менее значительный раздел летописи революции с 1848 по 1849 г. носит заглавие: поражение революции!
Но в этих поражениях погибала не революция. Погибали пережитки дореволюционных традиций, результаты общественных отношений, не заострившихся еще до степени резких классовых противоположностей, погибали лица, иллюзии, представления, проекты, от которых революционная партия не была свободна до февральской революции, от которых ее могла освободить не февральская победа, а только целый ряд поражений.
Одним словом, революция шла вперед и прокладывала себе дорогу не своими непосредственными трагикомическими завоеваниями, а, напротив, тем, что она порождала сплоченную и крепкую контрреволюцию, порождала врага, в борьбе с которым партия переворота только и вырастала в подлинно революционную партию.
Доказать это и составляет задачу предлагаемых статей.
I
ИЮНЬСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ 1848 г.
После июльской революции либеральный банкир Лаффит, провожая своего compere{1}, герцога Орлеанского, в его триумфальном шествии к ратуше, обронил фразу: «Отныне господствовать будут банкиры». Лаффит выдал тайну революции.
При Луи-Филиппе господствовала не французская буржуазия, а лишь одна ее фракция: банкиры, биржевые и железнодорожные короли, владельцы угольных копей, железных рудников и лесов, связанная с ними часть земельных собственников — так называемая финансовая аристократия. Она сидела на троне, она диктовала в палатах законы, она раздавала государственные доходные места, начиная с министерских постов и кончая казенными табачными лавками.
Собственно промышленная буржуазия составляла часть официальной оппозиции, т. е. была представлена в палатах лишь в виде меньшинства. Ее оппозиция становилась тем решительнее, чем более чистую форму принимало в своем развитии самодержавие финансовой аристократии и чем более сама она воображала, что после подавленных в крови восстаний 1832, 1834 и 1839 гг.[6] ее господство над рабочим классом упрочено. Руанский фабрикант Гранден, наиболее ярый фанатик буржуазной реакции как в Учредительном, так и в Законодательном национальных собраниях, был в палате депутатов самым горячим противником Гизо. Леон Фоше, впоследствии прославившийся своими бессильными потугами подняться до роли Гизо французской контрреволюции, вел в конце царствования Луи-Филиппа чернильную войну в защиту промышленности против спекуляции и ее прислужника — правительства. Бастиа агитировал против господствующей системы от имени Бордо и всех французских виноделов.
Мелкая буржуазия, все ее слои, а также крестьянство были совершенно устранены от участия в политической власти. Наконец, в рядах официальной оппозиции или совсем вне pays legal {круга лиц, пользовавшихся избирательным правом. Ред.} стояли идеологические представители и защитники упомянутых классов, их ученые, адвокаты, врачи и т. д. — короче, их так называемые «таланты».
Финансовая нужда с самого начала поставила Июльскую монархию в зависимость от верхушки буржуазии, а ее зависимость от верхушки буржуазии, в свою очередь, стала неисчерпаемым источником все растущей финансовой нужды. Нельзя подчинить государственное управление интересам национального производства, пока не восстановлено равновесие в бюджете, равновесие между государственными расходами и доходами. А как восстановить это равновесие, не сокращая государственных расходов, т. е. не нарушая интересов столпов господствующего режима, и не изменяя налоговой системы, т. е. не возлагая значительной части налогового бремени на верхушку буржуазии?