Страница 100 из 156
В Лондоне тоже шел снегопад. Тяжелый и мокрый. Северная Атлантика в несчетный уже раз одолев защитную стену из теплых восходящих потоков Гольфстрима, дыхнула своим промозглым холодом и бросила на Британские острова очередной затяжной циклон. Снег налипал на мокрых ветвях буков и платанов, разбитый в бурую, хлюпающую кашу колесами карет, кэбов и авто, таял на брусчатке мостовых. В его мутной пелене прятался не только Биг Бэн и шпили Вестминстера: даже с одного берега Темзы увидеть другой было сложно. Холодная сырость, наполнившая воздух, казалось была способна проникнуть везде.
Но превратности погоды за окнами мало интересовали группу серьезных джентльменов, в последний вторник ноября 1904-го года расположившихся в кожаных креслах и на двух таких же диванах возле камина в уютной гостиной, обставленной в поздневикторианском стиле, хоть и без излишнй роскоши… Если не считать повышенного спроса собравшихся на горячий цейлонский чай, конечно.
— Джентльмены, поскольку все приглашенные прибыли, мы можем безотлогательно приступить к обсуждению некоторых недавних событий в мире, и возможных их последствий для Великобритании. А они, должен заметить, могут быть достаточно серьезными. Поэтому нам и пришлось попросить Вас, сэр Чарльз, и Вас, глубокоуважаемый лорд Керзон[26], прибыть в столицу в столь авральном режиме, — премьер-министр Великобритании Артур Бальфур приветливо кивнул послу в Санкт-Петербурге Гардингу и вице-королю Индии, — Кстати, как Вы сумели так скоро добраться из Калькутты, милорд?
— Не считая того, что «Корнуолл» едва не пожег себе котлы, а уже в Канале мы дважды чуть было не протаранили в тумане сначала наш, а потом французский пакетботы, мое путешествие прошло прекрасно, благодарю вас, сэр Артур.
— Котлы — дело наживное. И не столь горящее по времени, как те политические вопросы, что нам сегодня предстоит обсудить. Надеюсь, наш многоуважаемый Первый лорд за эту маленькую неприятность на нас не в обиде?
— В обиде, в обиде, — рассмеялся адмирал Джон Фишер[27], почти по-американски обнажив в широкой улыбке на смугловатом, даже для выходца из индийской колониальной элиты, лице два ряда великолепных, крепких зубов, которые не испортили ни долгие морские непогоды, ни курение, — Вы мне задолжали еще как начальнику Портсмутской базы. Обещано же было на дополнительное довольствие кочегарам? И где? Или я напраслину возвожу?
— Господи, мой дорогой адмирал, ну к чему сейчас весь этот грошевый меркантилизм?
— К тому. Что хватит уж играть в одни ворота. Если Кабинет хочет от Флота гарантий безопасности Империи, то поймите, что то, о чем я ПРОШУ, это вовсе не пустяки и мелочи. А попросить мне скоро придется гораздо больше, чем на починку восьми котлов системы Бабкока. Собственно, это прямо и вытекает из темы встречи нашего Комитета, джентльмены, если я правильно понимаю, чем череваты для нас последние события…
— Ясное дело, что Первый лорд Адмиралтейства видит всю проблему исключительно со своей военно-морской колокольни, но ведь русские успехи в этой войне нам в Индии могут аукнуться много скорее, чем Королевскому флоту. Не зря же их агенты активизировались в последнее время в Афганистане. А в Персии все обстоит и того печальнее…
— Как говорят русские, милорд, нужно зрить в корень. У нас на носу проблема германо-российского союза на суше и на море, плюс разворот Петербурга на запад, что автоматически означает начало драчки за проливы. И Индия тут пока останется третьей пристяжной. Хотя, конечно, — вопросов в том регионе много. И прежде всего та же Персия. Не столько как торная дорога к Вам и ко всем вашим дражайшим магараджам с их слонами, сколько как потенциально важнейший источник нефти.
Мне, кстати, до сих пор не понятно, почему многие из здесь собравшихся уважаемых джентльменов, год назад постановили не поддерживать японцев в войне. Зачем тогда нужно было заключать с ними формальный союз? Чтобы показать немцам и русским нашу слабость? Еще летом можно было переломить ситуацию. Достаточно было утопить эскадру Чухнина в Красном море. Это сегодня — поздно! И нужно выкручиваться, как угрю на сковороде, чтобы удержать видимость двойного стандарта. А тогда, три месяца назад, — было в самый раз! И двойной стандарт был бы гарантирован сам по себе. Французы не рыпнулись бы, а немцев мы, если что, отправили бы к рыбам прямо в Кильской бухте. После чего вернули бы себе Гельголанд, раз и навсегда одев стальной намордник на все военно-морские потуги гунов…
— Господа, господа! Прошу вас, подождите. Разрешите нам с глубокоуважаемым лордом Лансдауном и сэром Хью Арнольдом-Форстером все-таки, для начала, обрисовать всем уважаемым участникам заседания положение вещей в том ключе, как это представляется Форрин офису и Военному кабинету в целом. А затем уже мы с вами обменяемся мнениями по срочности и приоритетам, — развел «по углам» едва не сцепившихся Керзона и заведшегося с полоборота Фишера премьер, — смею вас заверить, джентльмены, сегодня вы услышите еще достаточно много интересного, что, возможно, поможет нам сблизить позиции по наиболее острым вопросам. И, пожалуй, мистер Кларк, сегодня мы обойдемся без стенограммы…
Расширенное заседание Комитета Имперской обороны[28] Премьер-министр распорядился созвать в течение ближайших двух недель, сразу по прочтении полученных британским Кабинетом телеграфных сообщений с Дальнего Востока о весьма прискорбном и, главное, неожиданном для многих лондонских небожителей известии. Хотя для самого Бальфура, который изначально не слишком-то верил в военный успех японцев, особой неожиданностью сообщение о самом неприятном событии с начала войны между Японией и Россией не стало.
Макаров переиграл по очкам своего японского визави: несмотря на все потуги Соединенного флота и британских морских советников при штабе адмирала Того помешать им, три русских эскадры без потерь соединились в Порт-Артуре. А с учетом известных личных качеств русского командующего, это было неприятным вдвойне. Высадка в Дальнем гвардейского корпуса, ударившего в тыл японской осадной армии, и погром торгового порта в Осаке были к этому лишь изюминками на торте.
Дальнейший «паровоз» проблем в виде почти катастрофического падения котировок токийских ценных бумаг, воздорожания стоимости фрахта в Японию почти в два раза, а также резкое «усыхание» очереди из частных судовладельцев, готовых хоть что-нибудь везти туда на любых условиях, уже никого не удивил. Даже удачно провернутая операция по продаже японцам двух эскадренных броненосцев типа «Лондон» и практически всех боеспособных чилийских и аргентинских кораблей, на общем мрачном фоне ожиданий неизбежного поражения Токио, не шибко радовала.
Исполненный черного пессимизма меморандум индийского вице-короля лорда Керзона, опасающегося того, что «следующий скачек бешеного русского медведя» будет сразу в Индию, и заявление сменившего Селборна на посту Первого лорда Адмиралтейства импульсивного Джека Фишера, сделанное им в присутствии короля, о том, что германский флот нужно копенгагировать немедленно, а не дожидаться германо-российского союза после победоносного возвращения на Балтику русской Тихоокеанской Армады, только плеснули нового масла в огонь.
И, наконец, недавняя шифровка от Чарльза Гардинга о его встречах в Петербурге с несколькими чрезвычайно влиятельными персонами, заинтересованными в англо-российском сближении, но чего, по их собственному мнению, в сложившихся обстоятельствах можно добиться только личностными переменами на самом верху властной пирамиды. К сожалению, подробно об этих лицах и обсуждавшихся вопросах он имеет возможность доложить только лично, поскольку вокруг Великобританского посольства в Санкт-Петербурге сложилась такая обстановка, что посол не видит возможности рассчитывать на иной, гарантированно скрытый от русской разведки, способ передачи информации…
26
Керзон Джордж Натаниель (1859–1925). Английский политический деятель, старший сын лорда Скарсдаля (Scarsdale), член палаты общин, консерватор; убежденный империалист, выступал преимущественно по вопросам иностранной, в особенности восточной политики. В 1891- 92 г. был помощником статс-секретаря по делам Индии; в 1895 г. вступил в кабинет маркиза Солсбери товарищем министра иностранных дел; в 1898 г. получил титул барона Керзон of Kedleston; с 1899 по 1905 г. был вице-королем Индии, главной опасностью для которой видел угрозу российского вторжения через Афганистан и Персию.
В нашей истории в 1919–1924 г г. на посту министра иностранных дел стал одним из организаторов международной интервенции против РСФСР. Во время советско-польской войны в июле 1920-го года направил Кремлю ноту, ультимативно потребовав остановить наступление Красной Армии по линии, рекомендованной Верховным советом Антанты в декабре 1919-го в качестве восточной границы Польши («Линия Керзона»).
На Лозаннской конференции 1922–1923 Керзон добился решения вопроса о черноморских проливах, по которому причерноморские страны были лишены каких-либо особых прав. Конвенция, предусматривая демилитаризацию зоны проливов, в то же время допускала свободный проход через Босфор и Дарданеллы не только торговых, но и военных судов (с незначительными ограничениями) любой страны мира, что ставило причерноморские страны перед фактом возможности внезапного входа в Черное море флота Антанты.
27
Фишер Джон Арбетнот (1841–1920). Второй после Нельсона в плеяде великих адмиралов Британии. В 1853-ем году тринадцатилетним мальчишкой Джон, сын капитана Уильяма Фишера, адъютанта губернатора Цейлона, поступил кадетом на 84-пушечный линейный корабль «Калькутта», где заработал первое на флоте прозвище «Джек-Сорвиголова», перешедшее со временем, но еще задолго до появления известной повести Луи Буссенара, в «Капитана-Сорвиголову». Родословная его внешне безупречна, но тайна рождения до сих пор вызывает кривотолки, — ряд историков считают его матерью туземную женщину-сингалку.
Без протекции, лишь своими собственными трудом, талантом и храбростью, пройдя три колониальных войны и длинную служебную лестницу, 21-го октября 1904-го года он стал Первым лордом Адмиралтейства, человеком, фактически, определявшим всю морскую политику Великобритании. Благодаря своему ура-патриотическому максимализму, а также реформаторскому пылу и бескомпромиссному характеру, Джон Фишер имел как массу искренних друзей, включая короля Эдуарда VII, так и множество непримиримых врагов.
Отец знаменитого «Дредноута», инициатор перехода британского флота на нефть и человек-катализатор самого громкого корпоративного скандала в истории Ройял Нэйви. Неутомимый новатор, для кого-то Фишер остается самодуром-диктатором, тем человеком, чьи темперамент и знаменитые три «Н» — «нещадно», «неумолимо», «непреклонно» — сломали карьеру массе морских офицеров. Ошибкой Фишера считают его категорическое нежелание создавать генеральный штаб флота. Многие важнейшие решения он принимал самостоятельно, часто под предлогом спешности и неотложности. Офицеров на командные должности подбирал по принципу личной преданности, подавляя окружающих своей волей и энергией.
28
Комитет имперской обороны (CID), особый совещательный орган при Кабинете Британской империи в период между англо-бурской и второй мировой войнами. Создан по инициативе премьер-министра А. Бальфура в начале декабря 1902-го года. Его постоянный состав был небольшим (Председатель — премьер-министр, Секретарь, Министр иностранных дел, Морской министр, Первый лорд Адмиралтейства, Военный министр, Госсекретарь по военным делам и Министр по делам колоний). Не постоянные участники персонально приглашались на конкретные заседания.
Комитет отвечал за выработку общего курса и координацию действий Кабинета и руководства флота и армии в вопросах строительства вооруженных сил, военной стратегии и внешней политики. Основной формой его работы был очный «мозговой штурм» с целю разрешения той или иной проблемы приглашенной Премьер-министром группой экспертов: государственных и военных деятелей, а также представителей финансовых и промышленных кругов. Комитетом для аналитической проработки отдельных вопросов и представления необходимой справочной информации создавались специальные подкомитеты (например, доклад подкомитета по иностранным шпионам в 1909-ом году привёл к созданию MI5 и MI6).