Страница 158 из 189
Но букс мне кажет нос в ответ на это,
………
В конец измученный, ложусь туда, где бьют
Искусственные водопады.
Лежу я полумёртв, стенаю, слезы лью,
Но слышат жалобу мою
Лишь гипсовые Ореады!
Но величайшее «лицемерие» всей этой иеремиады заключается в том, чтобы выдавать подобные словоизвержения, склеенные из плоских беллетристических фраз и романических воспоминаний, за описание «лицемерия» современного общества и делать вид, что яростно возмущаешься, в интересах страждущего человечества, по поводу этого пугала.
Кто сколько-нибудь знаком с небесной картой, тот знает, что Ursa Major поддерживает там задушевный разговор с индивидуумом весьма скучным по внешности, который ведёт на привязи несколько борзых и называется «Волопас». Этот разговор воспроизводится на звёздном небе «истинного социализма» на странице 241–256 «Rheinische Jahrbucher», т. II. Роль Волопаса берёт на себя тот самый господин Земмиг, о статье которого «Социализм, коммунизм, гуманизм» уже говорилось выше. Обращаясь к нему, мы оказываемся в саксонской группе, важнейшим светилом которой он является, почему он и написал томик о «саксонских делах». Относительно этого томика Ursa Major в приведённом нами месте издаёт доброжелательное ворчание и «с могучим удовлетворением» приводит оттуда целые страницы. Этих цитат достаточно, чтобы охарактеризовать всю книжку, и это тем более кстати, что за границей сочинений Волопаса достать нельзя.
Хотя Волопас в «саксонских делах» снисходит с высоты своей спекуляции к «действительным отношениям», всё же он, со всей своей саксонской группой, так же, как и Ursa Major, принадлежит душой и телом к mode simple «истинного социализма». Вообще, mode compose исчерпывается вестфальцами и братством Зеркала, в частности Овном, Тельцом и Персеем. Саксонская и все другие группы представляют собой поэтому лишь дальнейшее развитие уже охарактеризованного выше простого «истинного социализма».
Волопас, как бюргер и как человек, дающий нам описания немецко-конституционного образцового государства, прежде всего напускает одну из своих борзых на либералов. Этой кипучей филиппикой нам незачем заниматься, так как все подобные тирады «истинных социалистов» не что иное, как плоская переделка на немецкий лад критики того же предмета французскими социалистами. С Волопасом дело обстоит точно так же, как с капиталистами; он владеет, употребляя его собственные слова, «продуктами, которые произведены рабочими» Франции и их литературными представителями, владеет «в силу слепого наследования чужих капиталов» («Rheinische Jahrbucher», II, стр. 256). Он даже не переделал этих продуктов на немецкий лад, потому что это было уже сделано до него другими (ср. «Deutsches Burgerbuch», «Rheinische Jahrbucher», I и т. д.). Он только приумножил это «слепое наследование» несколькими проявлениями не просто немецкой, но специально саксонской «слепоты». Так, он считает (там же, стр. 243), что либералы высказываются за «публичное судопроизводство с целью использовать зал суда для своих упражнений в риторических декламациях!» Таким образом, Волопас, несмотря на своё рвение против буржуа, капиталистов и т. д., видит в либералах не столько их самих, сколько оплаченных ими прислужников, адвокатов.
Результат остроумных исследований нашего Волопаса относительно либерализма заслуживает внимания. Никогда еще «истинный социализм» так решительно не высказывал своей политически-реакционной тенденции.
«Но вы… пролетарии… которых эта либеральная буржуазия некогда привела в движение, склонив вас к беспорядкам (помните о 1830 г.), будьте осторожны! Не поддерживайте её в её стремлениях и борьбе… пусть она борется одна. То, что она затевает… только в её интересах. Но прежде всего никогда не принимайте участия в политических революциях, всегда исходящих лишь от недовольного меньшинства, которое из властолюбия свергает господствующую власть и стремится захватить власть в свои руки!» (стр. 245, 256).
Волопас имеет законнейшее право на благодарность королевского саксонского правительства — оно может дать ему в награду по меньшей мере Rautenkrone[172]. Если бы можно было допустить, что немецкий пролетариат последует его совету, то феодально-мелкобуржуазно-крестьянско-бюрократическое образцовое государство Саксонии было бы надолго в безопасности. Волопасу чудится, что то, что хорошо для Франции и Англии, где буржуазия господствует, должно быть хорошо и для Саксонии, где буржуазия далеко ещё не господствует. Впрочем, о том, что даже в Англии и Франции пролетариат не может оставаться равнодушным к вопросам, которые прежде всего выражают, конечно, лишь какой-либо интерес буржуазии или определённой её фракции, — об этом Волопас может ежедневно прочесть в тамошних пролетарских газетах. Такими вопросами, между прочим, в Англии являются упразднение государственной церкви, так называемое equitable adjustment{416} национального долга, прямые налоги; во Франции — распространение избирательных прав на мелкую буржуазию, отмена городских пошлин и т. д.
В конце концов всё саксонское «хвалёное свободомыслие есть пустой звук… бесплодная перебранка» — не потому, что этим ничего не будет достигнуто и буржуазия не сможет сделать ни шага вперёд, а потому, что «вам», либералам, «нет никакой возможности коренным образом исцелить этим больное общество». Стр. 249. Они тем менее могут это сделать, что даже не считают общество больным.
Но довольно об этом. На стр. 248 Волопас выпускает вторую экономическую борзую.
В Лейпциге… «возникли целые новые части города» (Волопасу известны такие части города, которые «возникают» не как «новые», а с самого же начала как старые). «Но при этом в квартирном вопросе обнаружилась тяжёлая несоразмерность, так как оказалось, что не имеется квартир за некоторую (!) среднюю плату. Каждый, кто строит дом, стремится к высокой плате» (! следовало сказать — высокой квартирной плате), «вследствие чего его дом доступен только для семей, ведущих большое домашнее хозяйство; уже за недостатком других квартир та или иная семья вынуждена снимать большую квартиру, чем ей нужно и чем ей это позволяют средства. Таким образом, растут долги, судебные описи имущества, протесты векселей и т. д.!» (Этот «!» заслуживает второго (!)). «Словом, средний класс буквально обречен на вытеснение».
Можно только удивляться примитивной простоте этой экономической борзой. Волопас видит, что мелкая буржуазия просвещённого города Лейпцига разоряется, с нашей точки зрения, чрезвычайно забавным образом. «В наши дни, когда все различия внутри человеческого рода стираются» (стр. 251), это явление должно было бы радовать и его, но оно его, напротив, огорчает и заставляет доискиваться причин. Причины эти он находит в злостном умысле спекулянтов-строителей, которые за чрезмерно высокую квартирную плату стараются поселить каждого мелкого лавочника во дворце. Лейпцигские «застройщики», как нам повествует Волопас на крайне беспомощном и путаном саксонском языке — немецким его назвать нельзя, — выше всех законов конкуренции. Они строят более дорогие квартиры, чем это нужно их съёмщикам, они равняются не по состоянию рынка, а по «высокой плате». И в то время как во всяком другом месте это привело бы их к сдаче квартир в своих домах по пониженной цене, в Лейпциге им удаётся подчинить рынок своему bon plaisir{417} и заставить съёмщиков разорять себя высокой квартирной платой! Волопас принял муху за слона, временное несоответствие между спросом и предложением на жилищном рынке — за постоянное состояние, даже за причину разорения мелкой буржуазии. Но подобное простодушие можно простить саксонскому социализму, пока он ещё «делает дело, достойное Человека, и за которое Люди будут «его» благословлять» (стр. 242).