Страница 116 из 119
(3) МП, с. 254, 255.
(4) О выходе за пределы этих двух дуализмов: (1) количество — качество, (2) протяженное — непротяженное, см. МП, Гл. 1 и 4.
(5) О движении, которое принадлежит вещам также, как и Эго, см. МП, с. 284–285; 288.
(6) Новое введение темы степеней и интенсивностей: см. МП, гл.4, в разных местах, и с. 300: «Таким образом, между нетронутой, грубой материей и наиболее способным к рефлексии духом существуют все возможные степени интенсивности памяти, то есть все степени свободы». ТЭ, 206: «Наше ощущение длительности, то есть совпадение нашего я с самим собою, допускает степени». И еще в Опыте, с. 154: «Вся суть в том, что незаметно переходят от конкретной длительности, моменты которой взаимопроникают, к символической длительности, моменты которой рядоположены; тем самым переходят от свободной деятельности к психологическому автоматизму».
(7) Новое введение темы негативного как ограничения и как оппозиции: см. ТЭ, 104 и далее, 112 и далее (материя является как ограничением движения, так и помехой движению, «она, скорее, отрицание, нежели чем позитивная реальность»). — 206 (материя как «инверсия», «нарушение порядка», «остановка»…) И тем не менее, эти тексты связаны с текстами, где Бергсон всячески отвергает понятие [notion] негативного.
(8) См. МП: о модификациях и повреждениях, с. 287; о несводимых ритмах, с. 289–290; об абсолютном характере различий, с. 283–284.
(9) РМ, 207–209. Следующие два вопроса исходят из того же самого текста, крайне важного для всей философии Бергсона.
(10) См., ТЭ, с. 178.
(11) ТЭ, с. 46–47: «Что же это может означать, как не то, что стакан воды, сахар и процесс растворения сахара в воде являются только абстракциями и что Целое, из которого они были выделены моими чувствами и моим разумом, развивается, быть может, тем же способом, что и сознание». Относительно особых характеристик живого существа и его сходства с Целым см. ТЭ, с. 50, 51.. Но Материя и память уже обращается к Целому как условию, благодаря которому мы приписываем движение и длительность вещам: МП, с. 282; 284.
(12) Длительность и одновременность — Петербург: Academia, 1923 (далее ДО) — с. 40–41.
(13) ДО, с. 41. Бергсон заходит так далеко, что говорит о безличном Времени, обладающем одним и тем же «ритмом». Напротив, Материя и память утверждает многообразие ритмов, личностный характер длительностей (см. МП, с. 291; «Это… не та безличная и однородная длительность, одинаковая для всех и вся…»). Но здесь нет противоречия: в ДО многообразие потоков будет замещать многообразие ритмов по причине методологической точности; а безличное Время, как мы увидим, определенно не является некой однородной безличной длительностью.
(14) ДО, с. 46.
(15) ДО, с. 42: «Мы удваиваем и умножаем наше сознание…» Такой рефлексивный аспект длительности подводит ее особенно близко к cogito. О троякости см. ДО, с. 48: Фактически, есть три сущностных формы непрерывности: непрерывность нашей внутренней жизни; непрерывность произвольного движения; и непрерывность движения в пространстве.
(16) ДО, с. 46–47 и с. 54.
(17) МП, с. 290.
(18) ДО, с. 41–42.
(19) Об этих гипотезах Теории Относительности, определяющих условия решающего типа опыта см. ДО, с. 63, 64; с. 69, 70; с. 92, 93..
(20) ДО, с. 64–65.
(21) ДО, с. 67–73.
(22) ДО, с. 77, 78.
(23) Следовательно, Бергсон различает четыре типа одновременности в порядке возрастающей глубины: а) релятивистская одновременность — между разнесенными в пространстве часами (ДО, с. 48 и с. 72 и далее); b) две одновременности в определенном моменте — между событием и близлежащими часами; а также между этим моментом и моментом нашей длительности (с.63–67); с) одновременность потоков (с. 46, 47). Мерло-Понти ясно показывает, как тема одновременности, согласно Бергсону, утверждает подлинную философию «сосуществования» (Cf. Eloge de la philosophie, pp.24 s.)
(24) ДО, с. 127 и 146,147.
(25) См. ДО, с. 127 и с. 142, о нападках на «пространство, поглощающее время, и время, в свою очередь, всасывающее пространство».
(26) Против идеи пространства, которое дается нам уже готовым см. ТЭ, с. 210, 211.
(27) В этом смысле материя и сны обладают естественным сходством, поскольку и то, и другое представляет состояние ослабления — в нас и вне нас: ТЭ, с. 206, 207.
(28) ТЭ, с. 207, 208. и МП, гл. 4, всюду.
(29) О пространстве как плане или схеме см. МП, с. 290; с. 292, 293; ТЭ, с. 207.
(30) См. ТЭ, гл.3. 300
Глава V. Жизненный порыв как движение дифференциации*
(1) См. выше, с. 157, 158.
(2) Такой онтологический «натурализм» появляется только в Двух источниках (о природосозидающей Природе и природосозданной Природе см. с. 60). Здесь же появляется и явно странное понятие «план природы» (с. 59). Несмотря на некоторые выражения Бергсона («[результат] веления природы», Два источника, с. 67), это понятие не следовало бы интерпретировать слишком уж в смысле целесообразности: существует несколько планов и каждый, как мы должны будем увидеть, соответствует одной из степеней или одному из уровней сжатия, которые все сосуществуют в длительности. Слово «план» отсылает, скорее, к срезам, к коническим сечениям, а не к проекту или к какой-нибудь цели.
(3) Согласно Бергсону, слово «Целое» имеет смысл, но лишь при условии, что оно не обозначает чего-либо актуального. Он постоянно напоминает, что Целое не дано. Это означает не то, что идея целого лишена смысла, а то, что она обозначает некую виртуальность, ибо актуальные части не позволяют себе объединяться в целое.
(4) См. ТЭ, с. 113. И Два источника, с. 319: «сущность жизненной тенденции состоит в том, что она развивается в форме пучка, созидающего, благодаря одному только факту своего роста, расходящиеся направления, между которыми распределяется жизненный порыв». О первичности неделимой Тотальности, Единства или Простоты см. ТЭ, с. 113, 114: «первоначальное тождество».
(5) TЭ, c. 112.
(6) Фактически, дифференциации никогда полностью не чисты в опыте. Более того, каждая линия «компенсирует» то, что она исключает: например, линия, которая завершается в интеллекте, будит в разумном существе некий эквивалент инстинкта, некий «виртуальный инстинкт», представленный мифотворчеством: см. Два источника, с. 118.
(7) Большой упрек Бергсона в адрес философий природы состоит в том, что те видят в эволюции и дифференциации лишь различия в степени на единственной линии: ТЭ, с. 151.
(8) Философски говоря, в какой-нибудь системе, вроде лейбницевской, можно найти похожие колебания между двумя понятиями виртуального и возможного.
(9) См. РМ, «Возможное и реальное».
(10) ТЭ, с. 93–96.
(11) ТЭ, с. 98: Как могла бы внешняя физическая энергия — свет, например, — «превратить оставленный им отпечаток в механизм, способный использовать этот свет»?
(12) Идея расходящихся линий и разветвленных серий несомненно была известна классификаторам с восемнадцатого века. Но для Бергсона имеет значение тот факт, что расхождение направлений может интерпретироваться только с точки зрения актуализации виртуального. Сегодня у R. Ruyer'a мы находим требования, аналогичные требованиям Бергсона: апелляцию к «изобретательному, мнемоническому и за-пространственному потенциалу», отказ интерпретировать эволюцию в чисто актуальных терминах (см. его Elements de psychobiologie, Presses Universitaires de France).
(13) Когда Бергсон (ТЭ, с. 178.) говорит: «Как будто бы жизнь, сжимаясь в определенный вид, теряет соприкосновение со всем остальным, что в ней заключено, кроме двух-трех пунктов, имеющих отношение к только что возникшему виду. Разве не очевидно, что жизнь действует здесь, как сознание в целом, как память?» — читатель должен понимать, что эти пункты соответствуют выделенным точкам, которые начинают обособляться на каждом уровне конуса. Итак, каждая линия дифференциации и актуализации полагает некий «план природы», который вновь поднимает на щит — совершенно по-своему — виртуальный срез или уровень.