Страница 22 из 53
очень популярных в его время, а именно, опирается на
учение о так называемых «миазмах». Дело в том, что
в первой половине XIX в., когда бактериологии еще
не существовало и истинные причины инфекционных
эпидемических заболеваний были совершенно неизвестны,
врачи и натуралисты были убеждены, что зародыши
заразных болезней носятся в воздухе, причем движутся
воздушной полосой. Такая полоса и получила название
миазмы. Веру в существование такой миазмы особенно
укрепляли ученых наблюдения над течением холеры. Дело
в том, что холерную эпидемию нельзя было удержать
никакими карантинами. Она внезапно перескакивала
через них и появлялась в таких местах, где до того
никаких случаев холеры не было и куда никто из посторонних
лиц не приезжал.
Эти факты привели ученых к мнению о
распространении холеры по воздуху. Много споров вызывал вопрос, являются ли частички, несомые миазмой, веществами
неорганического происхождения, или живой заразной
материей.
Отражением этих воззрений и является гипотеза Кей-
зерлинга. Он предположил, что раз такие миазмы
существуют и появляются на земном шаре в разные эпохи
периодически, то они должны были появляться и в
геологические периоды жизни Земли. Поскольку такие миазмы
вызывают весьма серьезные последствия для жизни и
блага живых организмов, то влияние миазмы на
зародыши живых существ могло быть настолько
действительным, что влекло за собой стойкие наследственные
изменения, которые давали начало новым видам, близким к
предыдущим, но отличающимся от них. В то же время
другие ряды организмов, менее устойчивые, истреблялись
нацело, и таким образом происходила смена флор и фаун
на Земле.
Такова гипотеза видообразования, предложенная Кей-
зерлингом в 1853 г. Она достаточно фантастична, но
согласована с научными представлениями того времени. Само
собой разумеется, что когда пало учение о воздушных
миазмах, рушилась и эта гипотеза.
Таким образом, по мысли Кейзерлинга виды
изменяются не в силу каких-либо внутренних присущих им
свойств, а исключительно в силу воздействия внешних
90
факторов — различных миазмов. Однако в данном
случае эти факторы вымышленные, несуществующие.
Не лишено интереса, что Ламеттри в своем известном
сочинении «Человек — машина» высказывает мысль,
несколько напоминающую идею Кейзерлинга, что на
строение органических тел «влияет хаос из различных
элементов, которые носятся в бесконечном воздушном
пространстве».
По Кейзерлингу, миазм а действует не на взрослые
формы, а на зародыши (les germes, les elementes de
germination). Это он повторяет во многих местах. Кроме
того, это действие является, повидимому, не длительным,
как, например, влияние почвы или климата, а скорее
преходящим, может быть даже однократным, так как сама
миазма — явление временное. Следовательно,
перерождаются эмбриональные формы.
Что касается учения Дарвина, то гипотеза
Кейзерлинга имеет с ним только то общее, что в обоих случаях
фигурирует изменяемость видов. В остальном гипотеза
Кейзерлинга очень далека от учения Дарвина. Поэтому,
когда появилось это учение, друзьям и знакомым
Кейзерлинга было очень интересно узнать, как он относится
к дарвинизму и разубедился ли он в своих собственных
взглядах на факторы эволюции.
Биографы Кейзерлинга сообщают, что он довольно
охотно вел устные беседы на эту тему, однако написать
свои соображения по поводу учения Дарвина всегда
отказывался, несмотря на усиленные просьбы. Наконец,
в 1888 г., уступая желанию своего сына, он изложил
свои взгляды на этот вопрос в двух длинных письмах
к сыну, написанных в декабре 1888 и в мае 1889 г.
Из этих любопытных документов, написанных почти
через сорок лет после появления статьи Кейзерлинга,
о которой упомянул Дарвин, видно, что маститый ученый,
которому было в то время 73 года, отказался от своей
гипотезы происхождения видов путем воздействия ча
них мельчайших миазматических частичек, притекающих
из внешней среды.
К учению Дарвина Кейзерлинг отнесся с большим
сочувствием. По его мнению, дарвинизм очень удачно
объяснил множество биологических фактов, хотя у него
нет уверенности в том, что учение Дарвина разъяснило
все вопросы видообразования. «Однако учение Дар-
91
вина, — пишет Кейзерлинг, — без существенного
изменения его основ, повидимому, вполне может быть развито
до такой степени, чтобы объяснить также и то, что до
сих пор не имело объяснения».
Кейзерлинг отдает также должное эрудиции
Дарвина и его добросовестности как исследователя. Он
отмечает, что это учение прекрасно обосновано
наблюдениями и опытами, весьма основательно трактует вопрос
о происхождении рас и разновидностей и смело подходит
к происхождению систематических видов. Тем не менее,
учение Дарвина является, по мнению Кейзерлинга, пока
лишь гипотезой, требующей дальнейшей проверки и
разработки.
Отношение Кейзерлинга к дарвинизму видно, между
прочим, из его отзыва на книгу Н. Я. Данилевского
«Дарвинизм» (1885), представленную в Академию наук
на премию. В этом объемистом трактате, очень
нашумевшем в свое время, Данилевский поставил целью
опровергнуть дарвинизм как «лжеучение». Академия послала
книгу на отзыв Кейзерлингу как своему
члену-корреспонденту. Отзыв был отрицательный. «Дарвинизм сейчас, —
так писал Кейзерлинг, — единственное учение,
решающее задачу о происхождении и уничтожении видов. Для
доказательства своей теории Дарвин не мог пользоваться
только явлениями, происходящими на наших глазах. . .»
Книга, по мнению Кейзерлинга, не заслуживает премии,
так как «результаты, полученные Данилевским, для
науки весьма незначительны».
Возвращаясь к статье Кейзерлинга, отметим весьма
любопытные рассуждения его на тему о том, шла ли
органическая эволюция путем мелких непрерывных
изменений, как учил Дарвин, или процесс перехода одного
вида в другой совершался прерывисто, скачками.
«Дарвинисты, — пишет Кейзерлинг, — склоняются к первому
предположению и верят в него твердо и неуклонно,
однако не приводя никаких доказательств. Изречение:
«природа не делает скачков» — пользуется среди них
большим весом. Однако они забывают, что самый
ничтожный сдвиг в зародышевых элементах может повести
к значительным отклонениям при дальнейшем ходе
развития и при образовании окончательных форм... В
хроматине, — указывает далее автор, — можно не заметить
сколько-нибудь заметного скачка, но в конечных формах
92
скачок может быть. Целый ряд других явлений
свидетельствует о скачкообразном развитии (sprungweise Diffe-
renzierung) растений и животных».
Отсюда видно, что Кейзерлинг, разделяя в целом
воззрения Дарвина, не был однако сторонником
постепенной непрерывной эволюции видов, но придерживался
гипотезы скачкообразного развития: «Животный и
растительный мир на земле, — говорит Кейзерлинг в другом
месте, — поднимался ко все более высокой и все более
дифференцированной организации по ступеням, а не по
косвенной плоскости». Сдвиги, в результате которых
возникают новые формы, происходят, по мнению Кейзер-
линга, «не беспрерывно, но ритмически».
«Я думаю, — пишет Кейзерлинг, — что три
предпосылки, выдвинутые Дарвином — изменчивость, отбор и
наследственность — действуют подготовительно — пока
после длинного ряда изменений в зародышевых
элементах совокупность этих изменений не достигнет известного