Страница 114 из 197
к сражению.
Ваче сорвал со стены щит и саблю своего учителя Де¬
метре.
—
Сразу надевай кольчугу и латы, может быть, не бу¬
дет времени еще раз зайти домой.
Гочи наклонился к девочке. Маленькая Цаго ухвати¬
лась обеими руками за волосы знакомого ей дяди Гочи, и
лицо зодчего, измененное горем и болью, разгладилось
и успокоилось. Гочи улыбнулся.
Ваче тем временем облачился в кольчугу, перепоясал¬
ся мечом и опять неожиданно для себя спросил:
—
Но знает ли Цаго о гибели своего мужа?
—
Зайдем и узнаем.
—
Если враг подходит к столице, нужно успеть вы¬
везти семьи. Место ли на войне Леле и ребенку.
—
Городские ворота закрыты наглухо. Но что-нибудь
придумаем, я помогу.
Ваче поцеловался с женой, обнял девочку, и мужчины
вышли.
Не сговариваясь, пошли к дому Торели. Еще издали
заметили: иа дворе полно народу. Слышится плач, скорб¬
ные голоса. У Ваче ноги подкосились, он попросил своего
друга:
т.
—
Ты сходи, узнай, а я тебя подожду.
Гочи начал пробираться сквозь толпу к дверям дома, а
Ваче присел на камень около широких, теперь раскрытых
ворот.
Все, кто собрался здесь, пришли, по обычаю, выразить
соболезнование семье погибшего человека. Они стояли
кружками, переговариваясь между собой, и Ваче был слы¬
шен их разговор.
—
Пятьсот тысяч было у хорезмийского хана.
—
Преувеличивают. Более сведущие люди говорят,
что было не больше четырехсот.
—
Хотя бы и четыреста. Разве мало? Наших было в де¬
сять раз меньше. Конечно, их осилили. Разве могло быть
иначе.
Ваче прислушался к другому кружку.
—
Какая женщина овдовела!
—
Как она будет жить? Много ли мог оставить ей по¬
эт? А ведь нужно растить ребенка!
—
Горевать нужно о том, кто умер. Что горевать о жи¬
вой? Хозяин найдется. Такая красавица не останется без
присмотра и утешения. Она еще молода и лучше многих и
многих незамужних. Помяните мое слово, если вскорости
она снова не пойдет под венец. И, вероятно, ей будет луч¬
ше, чем за поэтом.
Лицо Ваче пылало. Сердце рвалось из груди. Неизвест¬
но, как бы он повел себя в следующую минуту, но тут вер¬
нулся Мухасдзе.
—
Знает? — только и спросил у него Ваче.
—
Да. Один из беглецов, не зная, что она жена Торели,
брякнул, что никто из авангарда не уцелел.
—
А потом?
—
Потом она упала в обморок. Потом распустила во¬
лосы и расцарапала себе все лицо.
—
Очень заметно на лице? — вырвалось у Ваче. Тот¬
час же ему стало стыдно собственной глупости.
—
Все лицо в глубоких царапинах и в крови. Плакать
она не может, только кричит.— Гочи и сам едва не рас¬
плакался.
—
Чем же ей помочь?
—
Никто и ничем ей не поможет. Главный помощник
в этом деле — время. Ты-то почему не зашел? Сказал бы
какое-нибудь слово, ободрил.
—
Не могу,— только и выговорил Ваче.
441
Если бы после Гарнисской битвы Джелал-эд-Дин со
своим войском двинулся на Тбилиси, он взял бы столицу
Грузии без боя. Но султан не знал, что у Грузии совсем
нет больше войск и что столица не защищена. Он верил
в могущество Грузии и считал взятие Тбилиси делом очень
трудным даже после тщательных приготовлений.
После Гарнисской битвы он послал в глубь Грузии
только часть войска под командованием своего брата Киас-
эд-Дина. С братом он послал эмиров, мало отличившихся
в Гарнисском бою, дабы они рвением и жестокостью ис¬
купили свою вину.
Сам султан с основной частью войска временно повер¬
нул к Тавризу. Дело в том, что еще до Гарнисской битвы
Джелал-эд-Дин узнал о большой неприятности. Правитель
города Тавриза, один из влиятельнейших людей в Адар¬
бадагане, Эт-Торгай устроил заговор против султана.
Целью заговора было изгнание Джелал-эд-Дина и передача
Тавриза вновь атабеку Узбегу. Заговорщики уговорили
Узбега выступить против султана, находившегося в по¬
ходе на Грузию. Они надеялись, что султан не сможет
бороться сразу с двумя противниками и покинет Адарба¬
даган.
Все это Джелал-эд-Дин знал еще до Гарнисской бит¬
вы. Но никому не выдал тайны. Действовал, как будто
ничего не произошло. После победы он мог позволить себе
разобраться в делах в Тавризе. Он даже счел наказание
заговорщиков более неотложным делом, чем взятие и раз¬
гром Тбилиси. Но тем самым он дал возможность грузи¬
нам прийти в себя.
Царские гонцы всполошили всю Грузию. Со всех сто¬
рон потянулись в Тбилиси отряды воинов. Правда, это
были наспех сколоченные отряды, но все же приход каж¬
дого отряда прибавлял воодушевления и бодрости защит¬
никам города. Первым вошел в столицу двухтысячный
отряд месхов под предводительством братьев Джакели.
Добрались до Тбилиси и военачальники, уцелевшие под
Гарниси. Они постепенно пришли в себя, возглавили ново¬
бранцев и даже выступили навстречу Киас-эд-Дину. Во
время этой же передышки царские послы начали перего¬
воры с визирем Джелал-эд-Дина о выкупе пленных грузин,
в особенности вельмож и военачальников.
Визирь Джелал-эд-Дина, алчный, как, вероятно, все
восточные визири, передал через посланников длинный
442
список грузин, плененных в тот черный для Грузии день.
Против каждого имени стояла выкупная цена.
Проставляя эти цены, визирь не скупился на цифры.
Огромным количеством золота, которое надеялся получить,
он не только заслужил бы милость Джелал-эд-Дина, но и
набил бы свои карманы..
Правители Грузии изучили списки. Выкуп Шалвы
Ахалцихели и еще нескольких вельмож поручили государ¬
ственной казне. Выкуп остальных предоставили родным
и близким.
Узнав о том, что муж ее не убит и даже не ранен, а все¬
го лишь в плену, Цаго возрадовалась великой радостью.
Радость ее сейчас была острее, чем когда она была ймёсте
с Торели.
Она сняла траур, разоделась, как невеста, похорошела,
Она уж представляла себе Турмана возле себя, и все 1го
ласки, и все игры с ним, она прыгала от радости, как ре¬
бенок. только не хлопала в ладоши. Но постепенно до неё
дошло истинное положение вещей: выкупить мужа было
не на что.
В списках визиря против имени Торели стояло — три¬
дцать тысяч золотом. Раздобыть столько золота было бы
трудно не только бедной семье поэта, но и богатым вель¬
можам и даже крупным купцам. Озабоченная Цаго тотчас
обратилась к брату, златокузнецу Мамуке.
—
Совсем ничего нет в дому? — спросил Мамука, хотя
знал заранее, что у беззаботного поэта ничего не припа¬
сено на черный день.
—
Обручальное кольцо да еще вот серьги, подарок
Турмана.
—
А! Очень уж мало!
—
Продадим дом. Если Турман не вернется, он мне
не нужен, а если вернется, построим новый.
—
Кто его купит! Столица ждет нашествия хорезмий¬
цев. Не такие дома бросают теперь на произвол судьбы.
—
Что же мне делать? — простонала Цаго, глядя на
брата с мольбой.
—
Все, что у меня есть,— твое. Но этого мало. Надо
сообщить Павлиа, друзьям Торели.— Мамука вышел в дру¬
гую комнату и принес оттуда свою кубышку — старинный
резной ларец. Он открыл свою сокровищницу и высыпал
443
золото на стол. Здесь было все, что он накопил за долгую
жизнь, полную труда и бережливости. Он берег деньги
для женитьбы и для нового дома. Раньше, пока не была
устроена Цаго, он все откладывал этот шаг. Нужно было
содержать семью, оставшуюся без отца. Но когда Цаго