Страница 112 из 197
—
Ведут!
—
Ведут! — закричали в толпе.
Султан все еще исподлобья, все еще с гримасой на лице
взглянул в сторону криков. Морщины его вдруг разглади¬
лись, и что-то похожее на улыбку пробежало по тонким гу¬
бам. Безусый щупленький паренек вел на веревке велика¬
на. Приотстав от них, другой хорезмиец тащил за собой
связанного Торели. Хорезмиец так вцепился в плечо поэта,
будто это был не живой человек, а тяжелый кошель с день¬
гами, тот самый кошель, который мояшо за этого человека
получить. Ахалцихели остановился перед лицом султана.
—
Ну где твоя непобедимость, о которой ходит столько
легенд и которой ты сам кичился? Где твоя сабля, которая
высекает огонь, где твой меч, разрушающий скалы?
Улыбка снова промелькнула по лицу султана. Он был
достаточно умен, чтобы не глумиться над побежденным
героем. Он смотрел глубже. Он видел тщету человеческих
усилий и человеческой славы. Величие? Пустой звук.
Ведь и сам Джелал-эд-Дин не раз уже мог оказаться в та¬
ком же положении. Сколько раз он бывал иа волосок от
плена, унижения или даже смерти.
—
Война похожа на игру в нарды, государь,— спокой¬
но, с достоинством ответил Шалва.— То выиграл, то про¬
играл. Вчера еще на небосклоне сияла моя звезда. Сегодня
она померкла в лучах твоей победы.
Султану понравились слова Ахалцихели, понравилось
и то, что в роковую для себя минуту Шалва не потерял
самообладания и спокойствия, что не написано у него на
лице лихорадочного желания поправить то, что поправить
уже невозможно.
Тог же самый твердый характер помогал и Джелал-эд-
Дину. Когда он чудом выскользнул из рук врага у Инда,
433
разве не могло показаться, что все потеряно, и разве так
казалось один только раз? Но он снова перепоясывался
мечом, снова обретал силу, и вот еще одна победа на его,
аллахом предначертанном, жизненном пути.
Султан задумался. Это ведь только первый бой с гру¬
зинами. Конечно, он основательно их потрепал, и дерево
глубоко надрублено. Однако до столицы Грузинского цар¬
ства Тбилиси — длинный путь. Грузия могущественна и
богата. Соберется новое войско, снова придется сходиться
с ним в каком-нибудь узком ущелье в горах. Война же, как
правильно сказал этот грузин, похожа на игру в нарды:
пынче выиграл, завтра проиграл. Нужны не только ос¬
трота и крепость сабли, не только меч, осененный благо¬
словением аллаха, но и хитрость дьявола. Вот если бы
привлечь этого первейшего человека в Грузии на свою
службу...
—
Развяжите ему руки.
Сразу же несколько человек бросились исполнять при¬
каз султана. Шалва размял онемевшие кисти рук.
—
Ответь, князь, приходилось ли воевать с монголами?
—
Дважды я участвовал в сече с ними. И был даже
ранен в кровопролитном бою.
—
Ну и что? Каковы монголы? Можно ли их победить?
—
Победить можно любого врага, если бог дарует по¬
беду, государь.
—
Правильно, князь, побеждаем не мы, но бог. В ру¬
ках аллаха и победа и поражение. Отныне будешь эмиром
хорезмийского султана. Земель и рабов у тебя будет боль¬
ше, чем было в Грузии. А будешь верно служить, и впредь
не оставим нашей милостью. Тогда ты сам убедишься,
что велик аллах, велика и милость его для тех, кто свора¬
чивает с неверного пути на путь истины.
Ахалцихели опустился на колени и поклонился сул¬
тану.
—
Отведите его в шатер, как достойного эмира, при¬
ставьте рабов и слуг в соответствии с его благородством.
Султан приблизился и сам поднял Шалву с колен.
Шалва ступил три шага по дороге к шатру и вдруг рез¬
ко обернулся, как будто его толкнули в спину. Перед сул¬
таном стоял Торели. Шалва второй раз опустился на коле¬
ни, во второй раз поклонился султану:
—
Государь, будь милостив, подари жизнь и этому че¬
ловеку. Он мой двоюродный брат, он никогда не вмеши¬
434
вался в государственные дела, никогда не делал плохого
мусульманам, он всего лишь придворный поэт Торели.
У султана по лицу пробежала жестокая судорога. Шал¬
ва понял свою неудачу и покорно опустил голову, потом
медленно поднялся и побрел к шатру, едва переставляя
ноги.
Джелал-эд-Дин между тем поднял глаза на пленника.
Перед ним стоял красавец с широкими плечами и узкой
талией. Несмотря на ширину плеч, он казался изнежен¬
ным и слабым.
—
Развяжите руки.
Пленник долго сжимал и разжимал пальцы, так они
затекли и онемели от веревки. Султан загляделся на его
руки. Такие пальцы и такие руки бывают только у людей,
имеющих дело с книгой и пером. Руки воинов, ремеслен¬
ников и крестьян черны от солнца и грубы от работы.
Плохи дела у грузинской царицы, если она посылает в
бой придворных поэтов.
—
Снимите с него пояс и кинжал,— велел султан,
усмехнувшись,— для него это лишняя ноша.
Когда с поэта снимали боевые доспехи, из-за пазухи у
него выпала небольшая книга. Сидевншй позади султана
худой седобородый человек привстал, чтобы разглядеть,
что написано на обложке. Вышел вперед, поклонился сул¬
тану и попросил разрешения поднять книгу. Он начал ее
листать, и постепенно на лице его появлялось выражение
удивления и даже восторга.
—
Что там написано, Мохаммед?
—
Это сборник арабских и персидских поэтов. Стихи
отобраны с великим знанием и вкусом.
Мохаммед-эн-Несеви — начальник придворного дива¬
на — передал султану книгу. Султан небрежно полистал
ее, заглянул в конец, в середину и возвратил ее. Видно бы¬
ло, что пленник интересует его больше, чем арабские и
персидские поэты, хотя бы отобранные с любовью и тща¬
нием.
—
Персидский язык знаешь?
—
Знаю, государь.
—
Арабский?
—
Читаю и понимаю, что говорят.
—
Но если ты знаешь по-арабски, почему не читал Ко¬
рана?
—
Читал, и не один раз, государь.
435
—
Странно, почему же ты, читавший Коран, не при¬
нял веры пророка Магомета? И как же ты, читавший Ко¬
ран, поднял руку на правоверных?
Торели вздохнул и замолчал. Несеви, как был на коле¬
нях, приблизился к султану и что-то начал шептать.
—
Турецкий знаешь?
—
Нет, турецкого не знаю совсем.
—
На каком же языке ты пишешь стихи, на персид¬
ском или на арабском?
—
Я грузин и пишу только по-грузински.
—
Как? Разве можно писать стихи на других языках?!
Кто же их будет читать?
—
Мои стихи читают грузины.
—
О аллах! Сколько же вас, грузин, жалкая горсточка,
капля в море. Стоит ли тратить силы и писать стихи для
маленькой кучки людей. Море — это Восток. И если бы ты
был умнее, ты писал бы стихи по-персидски или по-араб¬
ски, и тогда весь Восток читал бы и знал тебя.
—
Пусть по-персидски пишут персы, а по-арабски —
арабы. Я грузин и люблю свой родной язык.
—
Ну ладно, хватит! Счастье твое, что Мохаммед Не¬
севи, для которого нет ничего дороже стихов, но верную
службу которого мы очень ценим, заступился за тебя. Мы
оставляем тебя в живых.
Несеви поцеловал подол Джелалэддинова халата, еще
раз поклонился до земли, потом отвел Торели в сторону и
позвал слугу. Он приказал отвести поэта в свой шатер.
С рождением наследника престола у златокузнеца Ма¬
муки появилось много хлопот. Вельможи, богатеи, рыцари