Страница 14 из 53
Песня «Я пущенная стрела» появилась на свет после прочтения «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше.
Эдмунд Шклярский: «Однажды мне попалась в руки книжка «Так говорил Заратустра». Какой-то интерес к ней уже был. Еще школьником я читал о ней в одной энциклопедии на польском языке. Там было о самом Ницше и пара его изречений. Заинтересовало само название книги. Понятное дело, что в советское время она была запрещена. Ко мне в руки книга попала при загадочных обстоятельствах. Я был в Москве по каким-то музыкальным делам, в поисках светлого будущего и разговорился с работником некой околоконцертной кооперативной организации. Слово за слово, заикнулся про «Заратустру». Неожиданно человек пошел в свои закрома, принес и подарил книгу. Все было хорошо, пока он не стал рассказывать о своих встречах с марсианами...
Об успехе «Харакири» и его влиянии на дальнейшую историю можно смело судить по концертной судьбе композиций, вошедших в этот альбом. Отныне редкая программа обойдется без «Настоящих дней» или «Там, на самом краю земли». Песня «С тех пор, как сгорели дома» через много лет стала частью концертной программы «Железные мантры».
Эдмунд Шклярский: «Я помню, когда она была написана, мы ехали на автобусе по Дальнему Востоку, от Артёма к Владивостоку, или наоборот, и на каких-то ледяных склонах пришли эти строчки. Понятие свободы для человека, когда он лишён земли и всего, что его связывает. Чему не позавидуешь, но тем не менее».
Единственная песня, которая так и не была ни разу исполнена на концерте – «Это река Ганг». Виной тому, скорее всего, послужила необычная причина ее появления на свет.
Эдмунд Шклярский: «Она была записана не для альбома. Мы её играли на ленинградском телевидении, и песня была написана по случаю, как сопровождение викторины старшеклассников по французскому языку.Потом, правда, песню переписали на студии Ленфильма, но слова остались те же самые».
Из буклета альбома: «Процесс написания, как и окончание записи, сопровождался бурными возлияниями, но это не мешает музыкантам считать альбом одним из лучших в собственной дискографии».
Встреча рассвета в ожидании ближайшего поезда на Петербург. Москва, 1991 или 1992 год.
Виктор Евсеев: «Когда мы приступили к записи «Харакири», на Ленфильм, по нашей просьбе, приехали знакомые музыканты. Привезли дорогие инструменты, синтезатор и так далее. А наш директор, по этому поводу, устроил пьянку. До записи дело так и не дошло. Все уже в зюзю, собрались уходить. А Эдик говорит: «Нет-нет, одну вещь я все же должен написать». В альбоме «Харакири» есть инструментальная композиция, она называется, по-моему, «Новая азбука». И вот он говорит: «Так, поставьте трек с барабанами, сделайте мне колокольчики, сейчас запишу одну партию и поедем». Те, кто был потрезвее, говорят: «Зря сидим, только время теряем...» И вот где-то в середине вещи, когда все думали, что заснул уже, он неожиданно — блямс, потом подождал немного, опять блямс. Я сказал вполголоса: «Надо будет стереть эту историю». Эдик говорит: «Как стереть, ты что?» Я говорю: «Ладно, ладно, не будем ничего стирать».
Но самое интересное, что когда на следующий день мы все трезвые пришли в студию, наложили остальные партии, эти блямсы оказались точно на том месте, где они и должны быть. Вот тут мы все рты поразевали».
Впервые для оформления альбома Шклярский использует фрагмент свой картины. Увлечение абстрактной живописью шло паралельно с музыкальной жизнью уже несколько лет и оказалось весьма кстати. Для обложки «Харакири» прекрасно подошел фрагмент картины «Марионетки», куда автор добавил несколько штрихов. В их числе оригинальный автопортрет, висящий на крючке у великана-кукловода, первые буквы имени автора, исполненные в виде монограммы и таинственный символ в нижнем левом углу обложки. Позже этот символ появится на обложке следующего альбома, украсит гонг, его напечатают на заднике сцены и в его форме сделают музыкальный инструмент. Символ незатейливо прозвали «Знаком» и определили ему быть гербом «Пикника».
Сергей Горцев
Интервью #1 / 1991
«Огонь зажгли в нас «Битлз»
Боже мой, как давно это было! Восемь лет назад на одной из дискотек меня отыскал старинный друг и вручил магнитофонную катушку: «Послушай - потрясающая музыка!» На пленке оказались две записи «45» (В. Цой + А. Рыбин) и «Дым» («Пикник»).
В то время песни этих альбомов на всех произвели потрясающее впечатление, в том числе и на меня. До сих пор берегу эту катушку и считаю лучшей в своей коллекции. Если кто-то вновь захочет ощутить атмосферу того времени, советую найти и послушать эти первые вещи В. Цоя и Э. Шклярского. Они и сегодня звучат удивительно свежо, оригинально и талантливо.
В начале этого года, после 3-летнего молчания, «Пикник» выпустил очередной, пятый по счету, великолепный альбом «Харакири», и последние концерты подтверждают, что группа в отличной форме и способна не только играть превосходную музыку, но и наполнять атмосферу зала чем-то таким, что отличает рок-концерт от всех других. И зрители очень точно это оценивают, дружно подпевая, штурмуя подступы к сцене, выстраиваясь в очереди за автографами, прося Шклярского расписаться на сценических коробках и даже на одежде. Кто сказал, что рок мертв?!»
Готовясь к встрече с лидером «Пикника», я перетряс свои архивы и обнаружил всего лишь два материала «по делу». Один - в ленинградской «Смене» (23.09. 83г.), другой - в «Московском комсомольце» (25.09.87г.). Представьте мое удивление, когда, сравнив их, обнаружил, что вторая статья, подписанная Дмитрий Шавырин, - почти дословное повторение статьи в «Смене» М. Садчикова! Да, как говорится: «Хочешь жить... ».
С темы: «Пикник» и средства массовой информации, и начался наш разговор со Шклярским сразу после одного из концертов.
Сергей Горцев: «Эдмунд, как ты думаешь, почему журналисты так мало пишут о «Пикнике»? Может быть, их смущают слова твоей знаменитой песни: «На все вопросы рассмеюсь я тихо...»?
Эдмунд Шклярский: «Да нет (улыбается). Просто мы с теми, кто пишет о музыке, движемся в одном направлении параллельным курсом. Может быть, когда-то наши пути пересекутся, и тогда не будет твоего вопроса».
Сергей Горцев: «Многие считают, что ленинградские группы чем-то похожи. Как ты считаешь?»
Эдмунд Шклярский: «Я, в принципе, согласен. Есть, наверное, в нашем городе что-то такое... История, архитектура, сам воздух - особые... По-крайней мере, московские команды играют по-другому. Это как американская и английская музыка. Язык один, а звучат по-разному. Ленинградская музыка, по-моему, более утонченная...»
Сергей Горцев: «Ваше звучание тоже трудно с кем-то спутать. Многие считают, что чувствуется влияние «Джетро Талл». Кто вообще повлиял на твое мироощущение?»
Эдмунд Шклярский: «О, это очень сложно. Но попробую выделить три вещи. Первое - живопись Сальватора Дали. Именно его полотна дают мне ощущение внутренней свободы, независимости в суждениях и творчестве. Второе - это китайская философия. Она учит думать. Третье - музыка. Здесь трудно кого-то выделить, это - «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Крим», «Лед Зеппелин», «Дип Пепл», «Йес», «Дженессис», «Джетро Талл», Хендрикс, Сантана и еще десятка два имен. Они повлияли не только на меня; если помнишь, они перевернули сознание целого поколения. Сейчас тоже много хорошей музыки. Но вот, чтобы создать волну, вызвать новые чувства - этого нет. Многое дала семья. Моя мама преподавала в консерватории, поэтому в доме постоянно музицировали, был даже свой семейный ансамбль».