Страница 16 из 25
— Может быть, привести и его друга Дельфоса?
— Это не имеет значения.
— Вы думаете, что они решительно тут ни при чем?
Судья и слышать не хочет о том, чтобы их отпустили.
А все-таки мне придется сказать ему правду насчет вас…
— Как можно позже, ладно? А что происходит вокруг?
— Конечно же журналисты! Мне придется дать им объяснения. Как мне назвать вас?
— Никакого имени! Незнакомец! У меня не обнаружили никаких документов…
Комиссар Дельвинь до сих пор не совсем успокоился. Он продолжал украдкой наблюдать за Мегрэ с тревогой, смешанной с восхищением.
— Ничего не понимаю!
— Я тоже!
— Можно подумать, что Графопулос приехал в Льеж только для того, чтобы его убили. Кстати, мне давно пора сообщить его семье. Завтра с утра пойду к греческому консулу.
Мегрэ взял свою мягкую шляпу. Он был готов идти.
— Не обращайтесь со мной слишком почтительно при журналистах, — напомнил он.
Дельвинь открыл дверь. В большом инспекторском кабинете они увидели полдюжины репортеров, окруживших человека, которого комиссар узнал.
Это был управляющий отелем «Модерн», он уже приходил сюда днем. Он пылко говорил с журналистами, которые записывали его слова. Вдруг обернулся, заметил Мегрэ и, густо покраснев от волнения, указал на него пальцем.
— Это он! Нет сомнения!
— Я знаю! Он только что признался в том, что остановился в вашем отеле.
— А также в том, что взял сундук?
Месье Дельвинь ничего не понял.
— Какой сундук?
Плетеный сундук, черт возьми! С такими слугами, которые у меня сейчас работают, я бы мог долго не заметить его исчезновения.
— В чем дело, объясните!
— Ну так вот! На каждом этаже гостиницы, в коридоре, стоит плетеный сундук для грязного белья. Как раз сейчас приехали из прачечной, и я заметил, что одного сундука не хватает: на четвертом этаже. Я спросил у горничной. По ее словам, она подумала, что его взяли в починку, потому что крышка там плохо закрывалась…
— А белье?
— Вот это-то самое странное! Белье, которое в нем было, обнаружено в сундуке третьего этажа.
— Вы уверены, что труп перенесли именно в вашем сундуке?
— Я только что был в морге, мне его показали.
Он тяжело дышал, не в силах себе представить, что эта история так близко его касается.
Но все-таки больше всех был взволнован комиссар Дельвинь, он даже не смел повернуться к Мегрэ. Он забыл о присутствии журналистов и о том, о чем они с ним договорились.
— Что вы на это скажете?
— Ничего не скажу, — невозмутимо ответил Мегрэ.
— Заметьте, — продолжал управляющий отелем «Модерн», — ведь он легко мог незаметно вынести сундук из гостиницы. Чтобы войти туда ночью, нужно позвонить, и швейцар управляет дверью, не вставая с постели. Но чтобы выйти, достаточно повернуть ручку двери.
Один из журналистов, у которого были способности к рисованию, сделал быстрый набросок с Мегрэ: он изобразил его с отвисшими щеками и с отнюдь не внушающим доверия лицом.
Месье Дельвинь провел рукой по волосам, пробормотав:
— Вернитесь на минутку в мой кабинет, ладно?
Он не знал, на чем остановить взгляд. Какой-то репортер спросил его:
— Он признался?
— Оставьте меня в покое!
А Мегрэ спокойно сказал:
— Предупреждаю вас, что я больше не буду отвечать ни на один вопрос…
— Жирар! Скажите, чтобы подали машину!
— А мне не надо подписать мое заявление? — спросил управляющий.
— Сейчас…
Царил беспорядок. Только Мегрэ невозмутимо курил трубку, оглядывая присутствующих одного за другим.
— Наручники? — спросил Жирар, возвращаясь в зал.
— Да… Нет… Проходите сюда, вы!..
Ему не терпелось поскорее очутиться в машине наедине с комиссаром.
Когда они ехали по безлюдным улицам, он почти умоляюще спросил:
— Что все это значит?
— Что?
— Да эта история с сундуком. В общем, управляющий обвиняет вас, намекая на то, что вы унесли из гостиницы плетеный сундук. Сундук, в котором нашли труп!
— Да, по-видимому, он намекал на это.
Это слово «намекал» звучало откровенной иронией после пылких утверждений управляющего.
— Это правда?
Вместо ответа Мегрэ стал рассуждать.
— Короче, сундук могли унести только или Графопулос, или я. Если его унес Графопулос, то согласитесь, что это удивительно! Человек, который несет куда-то свой собственный гроб!..
— Простите меня… Но сейчас, когда вы объявили мне, кто вы такой, я не подумал потребовать у вас… гм!.. доказательства.
Мегрэ стал рыться у себя в карманах. Скоро он протянул своему собеседнику значок, удостоверяющий его Должность комиссара.
— Да… Прошу прощения… Эта история с сундуком…
И, вдруг осмелев благодаря темноте, царившей в машине, он добавил:
— А вы знаете, даже если бы вы мне ничего не сказали, я вынужден был бы арестовать вас после недвусмысленного заявления этого человека.
— Разумеется!
— Вы ожидали этого обвинения?
— Я?.. Нет!
— И вы думаете, что Графопулос сам унес сундук?
— Пока я еще ничего не думаю!
Месье Дельвинь забился в угол и замолчал, раздраженный, с раскрасневшимися щеками. Когда они приехали в тюрьму, он быстро приступил к формальностям, требующимся при заключении арестованного, избегая смотреть Мегрэ в лицо.
На прощание он сказал только:
— Надзиратель вас отведет…
Впрочем, он тут же раскаялся в этом. Выйдя на улицу, он стал сомневаться, не слишком ли сухо обошелся со своим коллегой.
«Он сам просил меня обращаться с ним построже!
Да, но не наедине! А кроме того, это было до заявления управляющего отелем «Модерн». Он думает, что если он из Парижа, так ему дозволено смеяться над Дельвинем?
В таком случае, так ему и надо».
Жирар ждал его в кабинете, где он читал записи, продиктованные комиссаром Мегрэ.
— Дело продвигается! — с удовлетворением сказал он, когда появился его начальник.
— А! Это только кажется, что дело продвигается!
Он сказал это таким тоном, что Жирар вытаращил глаза.
— Но… этот арест… и сундук, который…
— Сундук, который… Ты еще говоришь об этом сундуке, который… соедини меня с телеграфом…
И когда это было выполнено, он продиктовал следующую телеграмму:
«Уголовная полиция. Париж.
Просьба срочно выслать подробное описание внешности и, если возможно, отпечатки пальцев комиссара Мегрэ.
Сыскная полиция, Льеж».
— Что это значит? — осмелился спросить Жирар.
Тут уж ему не поздоровилось. Комиссар Дельвинь свирепо посмотрел на него.
— Это ничего не значит, слышишь? Это значит, что мне надоели твои дурацкие вопросы!.. Это значит, я хочу, чтобы меня оставили в покое!.. Это значит…
И заметив, что гнев его смешон, он вдруг закончил одним словом:
— Дерьмо!
Потом он заперся в своем кабинете наедине с тринадцатью пунктами комиссара Мегрэ.
Глава 8
«У Жанны»
— Прекрати! — сказала толстая женщина, — шаловливо смеясь. — Нас увидят…
Она встала, подошла к окну, закрытому сетчатой занавеской, и спросила:
— Ты ждешь поезда на Брюссель?
Это происходило в маленьком кафе за вокзалом Гийемен. В помещении, довольно просторном, было чисто, светлые плитки пола вымыты, не жалея воды, столы тщательно отлакированы.
— Садись сюда! — прошептал мужчина, перед которым на столике стояла кружка пива.
— А ты будешь спокойно себя вести?
И женщина села, взяла его руку, которую он опустил на банкетку, и положила ее на стол.
— Ты коммивояжер?
— Почему ты так решила?
— Так… Сама не знаю… Нет! Если ты не успокоишься, я выйду на порог… Лучше скажи мне, что ты будешь пить? Пиво? Я выпью тоже.
Может быть, в этом кафе было что-то подозрительное как раз из-за царившей в нем чистоты, оно было больше похоже на частный дом, чем на публичное заведение.
Прилавок был крошечный, без насоса для пива, а за ним на полке стояло не больше двадцати стаканов. На столе у окна лежало какое-то шитье, в другом месте стояла корзинка с зелеными бобами, которые начали чистить.