Страница 26 из 43
— Вы живете в Бергене?
— В Тромсё, на Лофотенских островах.
— Вы коммерсант?
— У меня фабрика по переработке отходов трески.
— Таких, как икра, например?
— Икра и прочее. Из голов и печени делаем рыбий жир, из костей — удобрения…
— Прекрасно! Просто прекрасно! Остается только выяснить, что вы делали в Вистреаме в ночь с шестнадцатого на семнадцатое сентября…
Незнакомец не смутился, медленно огляделся вокруг и сказал:
— Меня не было в Вистреаме.
— Где же вы были?
— А вы?
Улыбнувшись, он поправился:
— Я хочу сказать: смогли бы вы сами, так вдруг, сказать, что вы делали в такой-то день и час, когда прошло уже более месяца?
— Вы находились в Норвегии?
— Возможно.
— Держите!
И Мегрэ протянул собеседнику золотую авторучку, которую норвежец, поблагодарив, преспокойно положил в карман.
Честное слово, красивый мужчина! Примерно одного возраста и роста, что и мэр, но стройнее, мускулистее. Его темные глаза выражали напряженную внутреннюю жизнь. Улыбка тонких губ говорила о большой уверенности в себе.
Он вежливо отвечал на вопросы комиссара.
— Думаю, — сказал он, — что произошла ошибка, и я был бы счастлив продолжить свою путь в Париж.
— Это уже другой вопрос. Где вы познакомились с Большим Луи?
Вопреки ожиданию Мегрэ, незнакомец не посмотрел на матроса.
— Большой Луи? — повторил он.
— Вы познакомились с капитаном Жорисом, когда он еще плавал?
— Простите, я не понимаю.
— Ну конечно! А если я спрошу вас, почему вы предпочли провести ночь на борту заброшенной драги, а не в гостинице, вы тоже посмотрите на меня круглыми глазами.
— О да. Согласитесь, что на моем месте…
— И однако вчера вы прибыли в Вистреам на борту «Сен-Мишеля». При входе в порт вы пересели со шхуны в лодку. Вы направились на драгу и провели там ночь. Сегодня после обеда вы обошли виллу, в которой мы сейчас находимся, потом взяли велосипед и отправились в Кан. Купили машину. Выехали в Париж. В гостинице «Лютеция» вы должны были встретиться с госпожой Гранмэзон? В таком случае, нет смысла никуда уезжать. Или я сильно ошибаюсь, или она будет здесь сегодня ночью.
Молчание. Мэр превратился в статую, а взгляд его был столь неподвижен, что в нем не чувствовалось никакой жизни. Большой Луи почесывал в затылке и зевал, продолжая сидеть посреди стоящих.
— Вас зовут Мартино?
— Да, Жан Мартино.
— Ну так вот, господин Жан Мартино, поразмыслите! Действительно ли вам нечего мне сказать? Очень возможно, что один из здесь присутствующих скоро предстанет перед судом.
— Мне не только нечего вам сказать, но я прошу у вас разрешения предупредить норвежского консула, чтобы он принял необходимые меры.
И этот туда же! Господин Гранмэзон грозил уже подать жалобу, теперь и Мартино собирался сделать то же самое! Только Большой Луи никому не угрожал, готовый принять любую ситуацию, когда есть что выпить.
Снаружи доносился грохот шторма, который с приливом достиг своей высшей точки.
Выражение лица Люка было очень красноречиво. Без всякого сомнения, он думал: «Ну и попали же мы в переделку! Хоть что-нибудь обнаружилось бы!»
Мегрэ ходил по комнате, сердито затягиваясь трубкой.
— В общем, вы ничего не знаете, ни тот, ни другой, по поводу злоключений и смерти капитана Жориса?
Отрицательное покачивание головой, молчание. Взгляд Мегрэ то и дело останавливался на Мартино.
В этот момент снаружи послышались быстрые шаги и стук в дверь. Люка, поколебавшись, пошел открывать. Вбежала запыхавшаяся Жюли и, еле переводя дыхание, проговорила:
— Комиссар, мой брат…
Она тут же удивленно замолчала, увидев перед собой гигантскую фигуру поднявшегося со стула Большого Луи.
— Ваш брат?.. — переспросил Мегрэ.
— Ничего… Я…
Она попыталась улыбнуться, все еще тяжело дыша. Пятясь к двери, она наткнулась на Мартино, повернулась к нему и прошептала:
— Извините, мсье.
Было ясно, что она не знакома с ним. Через оставленную открытой дверь в дом врывался ветер.