Сны чужие

‑ Чёрт, ‑ впервые на памяти Олега и Эки‑Ра невозмутимость эндра‑ши дала трещину, лицо Харта исказила какая‑то странная болезненная судорога, правая скула дернулась. ‑ Ты что же, мальчик, и впрямь думаешь, что это игра ? Думаешь, у меня рука дрогнет просто прикончить тебя прямо сейчас? Или вас там всё‑таки двое, а? Тогда ‑ сразу двоих, одним ударом!

"И в самом деле, что может ему помешать? Честь? Благородство? Олежа, не будь наивен…"

"Я не наивен, Эки. Мы оба давно не наивны. Но выбирать…"

‑ Хватит с меня уже, ‑ бросил Олег вслух, ‑ навыбирался я. За эти два мира, за этих людей и не‑людей. До оскомины. Теперь ты выбирай, Серый. В кои то веки ‑ за самого себя. По‑настоящему.

Что ещё они могли сказать Харту? Что две души в одном теле ‑ это очень много, но шанс судьба даёт двоим, а не только одному, и право остаться есть у обоих? Что спасти мир иногда бывает проще, чем ужиться с другой половинкой собственного "я", стать с ней единым целым и при этом не перестать быть собой? Что научиться ненавидеть вдвойне не так трудно, как научиться прощать, и начинать нужно с себя, а это подчас ‑ труднее всего?

Все разговоры остались где‑то там, за порогом миров. Здесь для слов было не то место, и не то время, здесь все они казались лишними, пустыми, малозначительными.

Вглядываясь в плывущие черты лица Серого, Олег расправил плечи и заставил себя успокоиться. Последний ход сделан, отступать и что‑то менять уже поздно. Всё определено, взвешено, исполнено. И вот‑вот решится…

* * *

Серый так и не успел сделать свой выбор. Что‑то изменилось вокруг, и это разом почувствовали оба эрхада. В колеблющемся, зыбком, не имеющем чётких ориентиров пространстве на границе видимости возникло нечто огромное и бесформенное, словно само Междумирье вдруг сгустилось, обрело осязаемую плотность и объём. Клочья серого тумана взвихрились, взметнулись столбами, собираясь в клубящееся облако, в тяжёлую тучу, быстро растущую, наливающуюся зловещей темнотой и распространяющую вокруг себя отчётливое ощущение близкой угрозы.

Олег смотрел на это пришествие со смешанным чувством, испытывая одновременно ужас и облегчение из‑за того, что его расчёты всё‑таки оказались правильными. События развивались по тому сценарию, который он предвидел и который попытался скорректировать настолько, насколько это вообще было возможно.

"Большего я сделать уже не могу, ‑ повторил он мысленно, будто заклинание. ‑ Механизм запущен. Теперь всё решится… именно теперь…"

‑ Что это, чёрт возьми?

Увлеченный происходящим, Олег почти забыл о Харте. А эндра‑ши наблюдал за расползающимся тёмным облаком, сжимая в обеих руках по мечу. Похоже, он всерьёз готов был драться с новым противником, кем бы тот ни оказался.

‑ Неужели, не догадался ещё? ‑ Олег позволил себе малую толику сарказма. ‑ Жаль, Бьер‑Рик и Мар не видят, вот бы порадовались.

‑ Древние… ‑ пробормотал потрясённо Харт, начиная, наконец, понимать. ‑ Творцы…

‑ Добро пожаловать в конец света, ‑ с мрачной иронией бросил Олег. ‑ Армагеддон заказывали? Распишитесь в получении.

Туча не просто росла, она приближалась. Во всяком случае, близость угрозы чувствовалась всё сильнее, добавилось к нему и другое неприятное ощущение: словно над головой подвесили массивную каменную плиту, вот‑вот готовую рухнуть вниз. Почему‑то казалось, что эта облачная масса не летит, не плывёт по воздуху, а именно ползёт, точно гигантская амеба, перебирая ложноножками небольших, но многочисленных смерчей. В хаосе облачных завихрений начала проявляться какая‑то система, которую глаза едва улавливали, а мозг упрямо, но безуспешно силился осознать. Сквозь предгрозовое бурление проступали то смутные фигуры живых существ, то очертания странных конструкций и машин.

‑ Будь я проклят, ‑ пробормотал Харт едва слышно, но Тропа предательски усилила его шепот и прохрипела на весь мир громко и восторженно, сопроводив издевательским эхом: "Про‑о‑о‑окля‑а‑а‑ат!"

Туча остановилась. Жуткая тёмная громада, внушающая какой‑то глубинный, иррациональный, почти мистический страх. Воплощение скрытой мощи и неодолимости. Стоило лишь ненадолго задержать на ней внимание, как в голове сама собой возникала паническая мысль: "И с этим мы хотели бороться?! Вот с этим ?!"

А в следующий миг Олег почувствовал на себе взгляд . Внешне туча не изменилась, но показалось, будто в клубящейся массе вспыхнул призрачный огонёк и невидимый луч уперся в жучка, вставшего на пути у танка. И тут же зажёгся внутри, за туманной бронёй, еще один глаз, за ним ‑ третий… пятый… двадцатый… Десятки, сотни невидимых взглядов нащупывали его, всматривались, изучали… Он уже чувствовал их почти физически… Они навалились на плечи невыносимым грузом, опаляли лицо, пытались проникнуть внутрь, в самую его суть, в душу… Они выворачивали его наизнанку, препарировали как лягушонка… Захотелось кричать от страха и боли, закрыть лицо руками, упасть на колени, сжаться, раствориться, исчезнуть… Никогда ещё ни человек, ни барск не чувствовали себя столь маленькими и беспомощными, столь беззащитными, ничтожными…

‑ Врёшь… ‑ сквозь стиснутые зубы говорить было трудно, но разомкнуть челюсти никак не получалось…

"Впусти! ‑ стучался сонм чужаков в ворота души. ‑ Покажи нам! Откройся!"

И он открылся… Отбросил ставший уже привычным самоконтроль, распахнул настежь шлюзы души и волна ярости, обжигающе холодной и чистой как родниковая вода, хлынула в сознание, вымывая из него чужое присутствие. Сжав кулаки, молодой эрхад выпрямился и крикнул что есть мочи в сотни невидимых глаз:

‑ Врёшь, тварь! Я ‑ не букашка! А ты ‑ не бог! Не! Стой! У! Меня! На! Пути!

‑ Неплохо сказано, ‑ послышался сбоку хриплый, едва узнаваемый голос. Харт встал рядом, по правую руку. Серый тоже выдержал ментальный удар, хотя чего это ему стоило знал лишь он один. Лицо эндра‑ши потемнело, он тяжело дышал, опираясь на свои эпилеры как на костыли.

‑ Прощай, Эки‑Ра, ‑ сказал Харт. ‑ Ты был хорошим врагом.

Его слов будто ждали. Древним надоело изучать двоих эрхадов, задержка и так уже вышла слишком долгой. Для особо надоедливых комаришек последнее впечатление недолгой жизни ‑ смыкающиеся в хлопке ладони.

Они успели разглядеть сиреневую искру, разгорающуюся в недрах тучи, а потом послышался резкий сухой треск и яркая вспышка ослепила обоих… и больше ничего не произошло. Разряд, ударивший в эрхадов, угас, не причинив им вреда. Разбился о невидимый щит, выросший перед ними.

Харт обернулся, изумлённый, и Олег последовал его примеру, хотя и так уже знал что увидит. Позади них из серого марева появлялись одна за другой призрачные фигуры, медленно, будто нехотя обретающие плоть в межмировом Ничто. Немолодой барск в длинной темно‑зелёной накидке, высокий кальир в обшитой железными пластинами кожаной куртке, трое по‑братски похожих друг на друга нолк‑ланов, ещё один барск в серо‑синих одеждах… И появлялись всё новые ‑ разного возраста, по‑разному одетые, но чем‑то неуловимо похожие друг на друга. Как бывают похожи торговцы, воины или мореходы ‑ манерой двигаться, жестами, взглядом, всем тем, что создаёт особую ауру и выделяет среди адептов других профессий. У некоторых на груди мягко светились кристаллы "верд".

Некоторые из лиц показались смутно знакомыми, но вглядываться Олег не стал, его внимание приковал знакомый крепкий старик, сменивший свою потрёпанную доху на роскошный чёрный плащ до пят. В длинных спутанных космах поблёскивал тонкий серебристый обруч, выражение лица было поистине величественным. Тарвелг! Он всё‑таки сумел! Успел собрать, сплотить и самое главное ‑ смог заставить действовать именно тогда, когда и требовалось! Многих ли? Олег бросил взгляд по сторонам на выстраивающихся в редкую цепочку издаров. Усмехнулся. Как обычно: меньше, чем надеялся, но больше, чем боялся. Не более трёх десятков, и ещё, надо полагать, примерно столько же ‑ там, за Вратами, удерживают и направляют поток Дара. Он ощущал этот поток, а если прикрывал глаза, то и видел: колеблющаяся, словно живая прореха и струящийся из нее свет, который маги захватывали и преобразовывали в подобие широкого и необычайно плотного "хрустального купола".