Страница 191 из 232
"Прости, ‑ шевельнулись губы. ‑ Я должен был оказаться рядом. Должен был защитить… Должен был…"
"Ныть о несбывшемся ‑ это проще всего. Так неудачники обычно и поступают."
Он почему‑то не удивился тому, что Эки, упрямо молчавший с момента их появления на Земле, вдруг решил заговорить. Просто внезапно понял: тот никуда не пропадал, был все это время рядом, смотрел вместе с ним, чувствовал, переживал…
"Почему она не приходит в себя? Ведь эта травма ‑ не смертельна. Почему она уходит от меня?"
"Может быть, ей больше не хочется жить…"
"О чем ты?"
"Ты знаешь… и знаешь кто, скорее всего, виноват в этом."
"Я… я виноват."
Эки‑Ра промолчал и Олег тоже не произнес больше ни слова. Грудь Тани поднималась и опускалась… все медленнее, все незаметнее было это движение. Когда показания установленных возле кровати приборов начали быстро меняться, дверь распахнулась и в палату вбежала давешняя медсестра. Она на секунду замерла, растерянно глядя туда, где, как ей показалось, только что мелькнула ожившая тень… Нет, это просто кто‑то из сотрудников забыл закрыть на ночь окно и сквозняк шевельнул тяжелую занавеску. Медсестра бросилась к девушке. Ей на помощь уже спешил дежурный врач, сдавленно чертыхаясь спросонья. Он был ещё молод и не успел привыкнуть к необратимости смерти, примириться с ней и преисполниться философского спокойствия. Поэтому он делал всё, что мог, бледнел от осознания бесполезности своих действий и ругался уже в голос…
Видимо, пришло время и для проклятий…
* * *
За окнами светало. Раннее утро или ещё ночь? В сущности ‑ разницы мало, когда на дворе лето и небо из черного становится голубовато‑серым уже в четыре часа пополуночи. Самые сладкие и крепкие сны ‑ в это время. Худшие из кошмаров ‑ тоже. Отличить один от другого, впрочем, бывает непросто. Тут уж ‑ дело вкуса, пожалуй. Кому и райские видения ‑ скука смертная, а кому и явление призраков нипочём…
Вот и этот сон Коля затруднился бы однозначно записать в какой‑либо из списков. С одной стороны, покойник во сне ‑ это, наверное, не к добру. А с другой… излишне суеверным Фарязев никогда не был, сны толковать не умел и в то, что призрак друга заявился в его грезы, чтобы отравить их своим присутствием, поверить не был готов. Особенно ‑ после сдачи зачётной сессии и той маленькой вечеринки, что они с сокурсниками устроили по этому благородному поводу. Когда под утро пары хмельного ещё кружат голову и реальность, сплавляясь с дрёмой, слегка плывёт перед глазами, визитам привидений уже не удивляешься.
‑ Поболтать заглянул? ‑ сонно осведомился он, глядя поверх натянутой по подбородок махровой простыни. ‑ А я уж заждался. В первый месяц‑то почаще являлся.
‑ И о чем говорили? ‑ полюбопытствовал призрак, усаживаясь на подоконнике как‑то странно, неудобно, по‑птичьи. Длинные полы темно‑синего плаща свесились вниз.
‑ Не помнишь? Жаль… А вообще ‑ так, трепались за жизнь… Без тебя скучно стало, Олеж. Зря ты умер все‑таки. Мне, вот, обычно снится, что ты живой. А сейчас точно помню: умер. Похоронили тебя. Глупо все, да? И невесело.
‑ Глупо, ‑ согласился Олег, ‑ в жизни вообще очень мало разумного, доброго и вечного.
‑ Верно… вот твой плащ ‑ тоже глупость. Жарко же, а ты ‑ в плаще. Прям как Брендон Ли в "Вороне", чес‑слово. Я всё понимаю, конечно… Но уж очень по‑киношному, даже для сна, не находишь?
‑ Плащ ‑ он не поэтому, у меня просто проблемы… с походкой. Пришлось одолжить у Петровича это старье. Полы длинные ‑ не так заметно.
‑ Угу… тебе самому‑то не смешно, Зорин?
‑ Нет, не смешно. Страшно мне… Почему все так, Коля? Почему ‑ она? За что? У меня в груди словно ледяной ком из вопросов. Они меня на части рвут, режут изнутри…
‑ Значит, всё‑таки, как в том фильме, да? Ради мести с того света ‑ на этот.
‑ Нет… я не уверен. Должен быть, вроде, уверен, но почему‑то ‑ нет… Мне кажется, кроме Лобова больше никто не мог, но…
‑ Много кто мог бы. Бомжей и наркош хватает вокруг, отморозков всяких. Да только Лоб это, больше некому. Либо он сам, либо кто‑то из шестёрок его… Жалко Таню… такая девчонка…
‑ Спасибо тебе.
‑ За что?
‑ Если бы не ты, мы бы с ней не встретились, наверное.
‑ Пустое. Может, если бы вы не встретились, ты бы ещё жив был.
‑ Да я и так… впрочем… ты не прав, ничего бы это не изменило. Таня тут ни при чем.
Призрак поднялся и повернулся к открытому окну.
‑ Уже уходишь?
‑ Да, пойду.
‑ Посиди ещё.
‑ Прости, Коль, у меня ещё дела… я и так, наверное, зря зашел. Просто… кроме тебя больше не с кем было поговорить. Понимаешь, я оставил её тут одну… а теперь должен хоть что‑то сделать… Знаю, что это её не вернет, но…
‑ Может, тебе потом легче будет?
‑ Нет, не будет. Просто выясню правду, а там… не знаю. Прощай.
‑ Прощай, Олеж. Заглядывай ещё.
‑ Прости… вряд ли получится.
Темный плащ мелькнул в предрассветной дымке и пропал. Второй этаж всего‑навсего, невысоко… а впрочем, какая разница призраку с какого прыгать этажа.
* * *
Дом номер два по Качаловскому проезду был непростым ‑ любой бы понял это с первого взгляда. Желтый, глянцевый кирпич облицовки; нестандартная архитектура; окна ‑ евро; балконы застеклены по единому образцу; первый этаж ‑ магазины и киоски; в подвале гараж; рядом с домом огороженная детская площадка и небольшой сквер с клумбами и аккуратно постриженными кустами; в подъездах, помимо домофонов и консьержей, ещё и внутренняя охрана. Все в округе знали: четырехкорпусный семнадцатиэтажный блок, венчающий собой Качаловский проезд, построен не для "простых смертных". Здесь обитали многие представители городской элиты среднего пошиба: преуспевающие коммерсанты, начальники нескольких крупных предприятий города, банкиры и даже (как поговаривали) кое‑кто из родственников мэра.
Светлана вспомнила, как робела, в первый раз подходя к этому дому. Теперь эта её робость ей самой казалась забавной. Впрочем, некоторая доля смущения всё равно осталась. Во всяком случае, к подъезду она подошла ускоренным шагом, стараясь не обращать внимания на кучкующихся неподалеку подростков, проводивших её сумрачными взглядами. Светлана уже вполне привычно набрала номер на клавиатуре домофона, нажала кнопку "вызов"… И испуганно вздрогнула, услышав не из динамика, а из‑за спины:
‑ Привет, Светик.
Она обернулась и машинально пробормотала "привет", вглядываясь в полустёртые сумерками черты лица. Черты эти показались ей знакомыми. Только когда парень улыбнулся, она с облегчением вспомнила: Коля Фарязев из параллельного "Б"‑класса. Даже удивительно, как это она не признала его сразу, ведь изменился он не так уж сильно.
‑ Коля, ты что ли? А я‑то думаю: кто такой? Богатым будешь!
‑ Это уж наверняка, ‑ снова улыбнулся парень, ‑ Да и ты, надеюсь, не обеднеешь. В гости собралась?
‑ Да вот… ‑ начала было Светлана, чувствуя, что щеки заливает краска смущения. В этот момент из динамика домофона послышался молодой мужской голос:
‑ Кто там?
‑ Это я… ‑ она замялась. ‑ Открой, Дим.
‑ Света? Заходи! ‑ в доносящемся из динамика голосе послышалась неприкрытая радость. Смущённо улыбаясь, она толкнула тяжелую металлическую дверь и вошла. Фарязев тоже вошел, продолжая улыбаться ей, как давней подруге, хотя в школе они почти не общались. Она кивнула давно знакомой пожилой консьержке, мазнувшей по ним взглядом из стеклянной будки. Охранник тоже узнал её, только нахмурился, взглянув на Кольку, но ничего не сказал. А тот чуть ли не под ручку довёл девушку до лифта, вошел вместе с ней и спросил:
‑ Тебе высоко?