Страница 21 из 92
вливаться в широкую воронку загона.
Охотники были уже близко и с криком замыкали кольцо облавы.
Олени помчались между двумя заборами. Путь становился теснее. Оленята
и матки смыкались к густую кучу. Самцы как сумасшедшие напирали сзади.
Свирепый рев мужчин, визг женщин и детей очень испугали оленей. В диком
ужасе прыгали они друг на друга, давили маток и оленят. Передние ряды уже
ринулись через узкий проход на плетеную площадку.
Площадка покачнулась и с треском рухнула вниз. Но стадо уже не могло
остановиться. Задние продолжали напирать. Матки и оленята кучами валились
с обрыва. На самом краю олени вскакивали на дыбы и пытались повернуть
назад, но напиравшие сзади сбивали их вниз и сами валились за ними. Под
обрывом лежали известковые глыбы. Олени падали на них, разбивались
насмерть или калечили ноги. Самцы, остановленные давкой, вдруг повернули
назад и в отчаянии ринулись обратно. Охотничьи копья не задержали их. Они
опрокидывали людей, перепрыгивали через них и мчались дальше. Уцелевшие
матки и оленята бросились за ними. В несколько мгновений загон опустел.
Вырвавшись из него, рогачи летели по кустам и кочкам. Ушибленные и
опрокинутые люди со стоном поднимались с земли.
Старый Фао охал, плевал и растирал ладонями синяки и ссадины от
оленьих копыт. Тупу-Тупу скакал на одной ноге и грозил копьем убегавшему
стаду. Большой олень ударил его по больной коленке, и теперь он почти не
мог ступить на правую ногу.
Пир
Большая часть стада вырвалась из загона. Но и без того добыча была
чрезмерно велика. Несколько задавленных и искалеченных оленят остались
наверху, в узкой части загона. Колли и Волчья Ноздря приканчивали их.
Добивали оленя палицей из мамонтовой кости и приговаривали ласковые слова:
— Милый! Да кто ж это тебя так ударил? Это не наши! Это чужие! Это
люди из поселка Ежей!
Так поступали со всяким сильным зверем. Люди думали, что у каждого
зверя, как и у человека, своя тень. Тень ходит с ним рядом. В ненастье и
ночь тень уходит одна и бродит невидимкой. Она может являться во сне.
После смерти тень остается и живет недалеко от мертвого тела. Если человек
убит рукой врага, тень убитого преследует убийцу и может жестоко ему
отомстить. То же делает тень медведя, кабана, оленя, хуммы и всякого
большого зверя. Убивший прежде всего старался «заговорить» и задобрить
тень своей жертвы. Лучше всего ее обмануть: уверить, что убийцей был
кто-то другой, пришелец из дальней страны, охотник из враждебного племени.
К счастью, тень довольно простовата. Видит она плохо, а может быть, и
вовсе слепая. Ведь глаз-то у нее нет.
Весь поселок торопился спуститься вниз, к месту кровавой бойни.
Первыми примчались подростки. Следом явились охотники. За ними прибежали
девушки. Молодые женщины пришли с маленькими детьми и грудными младенцами,
запрятанными за пазухи меховых рубах. Позднее приплелись старики и
старухи. Но никто не думал приступать к пиру до прихода Матери матерей.
Каху осмотрела кровавое побоище и пристально стала вглядываться в
заросли ивняка и ольшаника, которые были у самой воды. Тени убитых оленей
прячутся, конечно, в этой густой чаще. Каху стала шептать. Она подняла
сухую травинку и бросила ее в воздух. Ветер подхватил ее и понес прямо на
север. Каху стала лицом против ветра и опять зашептала заклинания. Надо
было заговорить недобрые взгляды и отогнать злые слова. Ведь их приносит
ветер. Наконец Каху махнула рукой — знак, что можно приступать к еде.
Охотники оттащили более крупных оленей на ровное место. Олени были
отданы многодетным матерям. К ним присоединились охотники — их мужья,
холостые ловцы, дети, подростки и бездетные или имевшие только одного
младенца женщины. Старики и старухи присаживались туда, где было меньше
едоков.
Мужчины повернули туши оленей ногами вверх и начали вспарывать кожу
зверей острыми осколками кремней. Они делали это быстро и ловко, как
заправские мясники. Сдирая кожу, охотники продолжали бормотать свои
причитания.
Тупу-Тупу вместе с огромным Калли выбрали хорошего оленя. Охотники
освежевали тушу и вынули внутренности — все, кроме сердца.
Острым кремнем Калли перерезал шейную артерию. Ярко-красная струя
брызнула из толстой жилы и стала заливать опустевшую полость тела.
Первая проба должна принадлежать Матери матерей. Тупу-Тупу вынул
из-за пазухи толстый кривой рог зубра и протянул его Каху. Каху зачерпнула
им из живота оленя и с наслаждением выпила до дна.
Потом она возвратила рог Тупу-Тупу и перешла к другому оленю. Ведь
там также первые глотки будут отданы ей. Пили по очереди все.
В это время Уамма, жена Тупу-Тупу, заметила трех охотников из селения
Красных Лисиц.
Они нерешительно стояли в стороне и голодными глазами поглядывали на
пир едоков. Это были Ао, Улла и Волчья Ноздря. Чужие охотники еще не
присоединились ни к кому из пирующих. Уамма поманила их рукой. Калли
зачерпнул рогом остатки крови и попотчевал сначала одного, а потом и
других. Ао успел оглядеть всю группу. Кроме взрослых, здесь были несколько
малышей, высокий Уа и его старшая сестра — Канда.
Еще с прошлой весны Канда перешла жить в отдельную землянку, где жили
другие девушки.
Канда была хороша. Ао не мог оторвать от нее глаз, пока она не
отвернулась, заслонив лицо руками.
— Пей! — крикнул ему Калли. Он поднес Ао полный рог, и улыбка
оскалила его крепкие зубы. — С нами гонял — с нами пей! Будешь сильным,
как олень.
Ао засмеялся. Когда он кончил пить, ему опять захотелось взглянуть на
красивую Канду. Но ее уже не было. Закутав голову меховой накидкой, она
торопливо уходила прочь. Кто-то засмеялся, и Канда пустилась бежать.
Теперь победители принялись за мясо. Калли и Тупу-Тупу каменными
ножами вырезали мякоть вместе с ребрами и раздавали участникам пира.
Женщины получили по куску мяса величиной с голову ребенка. Каждая из них
захватывала его сперва зубами, потом острым кремнем отпиливала порцию
перед самым носом. Так же делали подростки и дети. Некоторые поджаривали
кусочки мяса на раскаленных в костре камнях.
Мужчины-охотники прежде всего набросились на кости с мозгом внутри.
Раньше всего они сгрызли с них мясо, а потом крепкими ударами камня
разбили костяные трубки. Там внутри скрывалась нежная масса теплого
жирного мозга.
Мозг для них был больше, чем простое лакомство. Победитель недаром
поедает мозг. Люди думали, что тот, кто съедает мозг, овладевает крепостью
ног оленя, быстротой его бега, умением ходить по болотам, его
неутомимостью, искусством издали узнавать врага и находить верную дорогу и
днем и ночью.
Удивительно, сколько мог съесть человек каменного века в один
присест! Он мог голодать по несколько суток, но зато, когда мяса было
вдоволь, он пожирал его целые горы.
Жители поселка Черно-бурых и их гости из селения Красных Лисиц
пировали до заката солнца. Они глотали сырое теплое мясо оленей, пока веки
их не начали тяжелеть.
Пирующие разбредались по землянкам. Некоторые остались отдыхать на
том же месте.
Приглашение на праздник
Еще в самый разгар пира к Ао и Улле подошла Каху. Каху была весела.
Глаза ее улыбались. Несколько раз она пошевелила толстыми губами, как бы
силясь что-то сказать и не находя слов. Вдруг она ткнула в грудь сперва
Уллу, потом Ао, беззвучно засмеялась и пошла дальше. Потом вернулась и
оскалила кривые передние зубы.
— Зови Красных Лисиц! — сказала она. — Еды много, зверям достанется —
песцам и тому, кто любит мед. Зови своих. Вместе гоняли — вместе и есть