Страница 13 из 92
может быть, колдовскую силу, которая смыкается вокруг зверя. Как только
круг замкнулся, охотники опять запели свое заклинание. Они долго-долго
кружились, приседали и подпрыгивали.
Наконец заклинательный танец кончился. Охотники поочередно вонзали
копья в побежденного хумму. Одно из них пробило глаз, другое — сердце,
третье — живот. Этим все колдовство завершилось. Оно отдавало хумму в
полную власть охотников. Они верили, что теперь хумме от них не уйти. Кто
может отнять у них ту добычу, которую уже опутало их заклинание? Разве
только какое-нибудь чужое, еще более сильное слово станет на их пути и
разрушит волшебную власть Матери матерей.
Преследование
Самое важное для успеха было сделано. Теперь можно было идти дальше.
Но раньше охотники сели отдохнуть. Песни, пляски и заклинания их утомили.
Пот градом катился по их лицам. Сердце билось, руки и ноги тряслись. Они
только что пережили такие чувства, как будто и в самом деле выдержали
борьбу с чудовищем и одолели его. Все трое тяжело дышали и отирали
ладонями мокрые лбы. Потом они вынули из-за пазухи запасы пищи и стали
есть. Это были большие куски мяса молодой сайги.
Каждый держал большой кусок мяса в левой руке, а в правой — тонкую
кремневую пластинку с острым, режущим краем; они вцеплялись крепкими
зубами в край мяса, а потом кремневым лезвием отрезали кусочек перед
самыми зубами.
Иногда им удавалось сразу отгрызть кусок, чаще же они довольно долго
перепиливали волокна мускулов и сухожилий своими осколками кремня. Ели
много. Нужно было утолить голод, успокоиться и собраться с силами, чтобы
продолжать путь в поисках добычи.
Тропа мамонтов привела их к самой реке. Вдруг Волчья Ноздря
остановился. Против устья оврага протянулась песчаная отмель. Вся она была
покрыта свежими следами целого стада мамонтов. Здесь хуммы пили, купались,
обливали друг друга водой, посыпали себе спины песком, а слонихи кормили
тяжеловесных и неуклюжих слонят. Там и сям по отмели раскиданы были кучи
помета.
— Хуммы пили воду, — сказал Ао и хлопнул по плечу Волчью Ноздрю.
Ноздря засмеялся. Он вспомнил слова заклинания:
Хумма, хумма, пей воду!
Хумма, хумма, иди в гору!
Свежие следы вели к оврагу, и скоро тропа со следами животных пошла
наискось вверх, на правый берег оврага.
Ноздря опять засмеялся,
— Хумма, хумма, иди в гору! — бормотал он.
На высоком берегу оврага стеной стоял осиновый лес. Мамонты проложили
тропу по самому краю обрыва. Тропа была вытоптана крепко. Видно, стадо
было большое и звери уже не раз спускались здесь на водопой.
Охотники шли гуськом, друг за другом, пока чаща не стала светлеть.
Перед ними открылась выжженная широкая поляна, покрытая низким
кустарником. Кое-где на ней торчали черные стволы горелого леса.
Несколько лет тому назад в жаркую погоду разыгралась гроза. Молния
ударила в сухую ель. Дерево вспыхнуло, как свеча; от него загорелись кучи
валежника. Ветер раздул лесной пожар. Выгорел большой участок. Среди
черных пней выросли высокие травы и ягодные кустарники. Летом густыми
чащами поднимались целые полчища алых кипреев и густо кустилась земляника.
Охотники успели сделать только несколько шагов, как из-за кустов
показалось стадо мамонтов. Здесь были и старые и молодые. Совсем маленькие
— приплод этого лета — жались к волосатым животам матерей. Хуммы мирно
паслись под охраной огромных самцов. Они угрюмо стояли по краям, как
коричнево-бурые холмы, медленно шевеля мохнатыми ушами. Огромные хоботы их
качались, как маятники гигантских часов.
Толстые самки держались в середине со своими слонятами-сосунками и
заботливо подзывали их, когда те пробовали отойти в сторону. Матери
попискивали при этом тоненькими, скрипучими голосами, похожими на слабый
поросячий визг. И странно было слышать, что такие звуки исходили от этих
колоссальных и неповоротливых животных. На обильных летних кормах мамонты
сильно жирели, спинные горбы их превращались в мешки, туго набитые салом.
Теперь же горбы не были так высоки, как осенью.
Охотники жадно смотрели на мохнатых великанов. У Волчьей Ноздри глаза
сверкали, как у голодного волка. Он облизывался и часто глотал набегавшую
слюну.
Вдоволь насмотревшись, он толкнул тихонько локтем сначала одного,
потом другого соседа и знаками показал, чтобы они шли за ним. Осторожно,
низко пригибаясь, они почти доползли до края оврага и спустились вниз, к
реке.
Охотники решили гнать мамонтов к селению Красных Лисиц, где для них
давно приготовлена ловушка — ямы.
Погнать мамонтов! Три человека, одетые в меховые мешки, говорили об
этом так просто, как будто это было стадо косуль.
Большерогие олени в ужасе шарахались в чащу, когда на лесной тропе
показывалась гигантская фигура вожака мамонтов. Могучие зубры уступали им
дорогу. Огромный серый пещерный и бурый лесной медведи не решались
вступать в бой со взрослым мамонтом. Даже свирепый северный носорог, при
всей злобности своего характера, предпочитал не встречаться с чудовищными
бивнями хуммов.
Откуда же эта непомерная дерзость? Неужели эти голые двуногие,
которые выучились таскать с собой палки с каменными наконечниками, сильнее
медведей, зубров и злобных шерстистых носорогов?
Охотники направились вверх по оврагу, чтобы оттуда пробраться в тыл
мохнатому стаду. Но прежде чем начать действовать, нужно было призвать на
помощь силу Матери матерей. Правда, заклинание покровительницы племени уже
произнесено, но сейчас предстояло выполнить самую трудную задачу: надо
было заставить мамонтов идти туда, куда было нужно.
Белую статуэтку снова вытащили из беличьего мешка. Все три охотника
тихо шептали ей в уши ласковые слова и деловито рассказывали все
обстоятельства охоты. Времени терять нельзя: нужно было только объяснить
поскорее, куда должна быть направлена неодолимая сила заклинания.
Пошептав, охотники вскочили на ноги. Ао взял в руки статуэтку, быстро
поднялся по крутому склону и осторожно высунул голову из-за края оврага.
Хуммы по-прежнему мирно паслись среди кустов на том же месте. Ао
поднял белую фигурку Матери матерей. Она должна была сама хорошенько
осмотреть и стадо и поляну, чтобы не вышло ошибки.
Через несколько мгновений Ао сбежал вниз. Надо было спешить. Дел
впереди еще много. Охотники быстро зашагали в обход спокойно пасущихся
мамонтов.
Чего боялись хуммы
Солнце уже спускалось, тени от кустов и деревьев росли.
Мамонты все еще продолжали неторопливо набивать пищей свои необъятные
желудки. Лесная поляна, богатая кормами, была для них настоящим раздольем.
Густая трава, пестреющая весенними цветами, сочные лозы ивняка и
жимолости, вяжущие язык, ветки молодых осинок и берез — все это было для
них лакомым блюдом. Взрослые хуммы держались ближе к опушке, и можно было
видеть, как они с треском ломали древесные сучья. Их чудовищные коренные
зубы, тяжелые, как жернова, растирали не только траву и листья, но и
крепкую кору и древесину. Мамонты так были заняты едой, что, казалось, ни
на что не обращали внимания. Вдруг один из вожаков тревожно насторожил
уши. Как два огромных кожаных лоскута, они поднялись и оттопырились по
сторонам головы. Хобот вытянулся вперед, хумма шумно вдохнул в себя свежую
струю холодеющего воздуха.
С запада тянул ветерок. Вместе с ним доносился ни с чем не сравнимый
запах, который наводил страх даже на сильнейшего из зверей. Это был едкий,
горьковатый запах лесного дыма. К нему примешивался тот особенный дух