Страница 20 из 64
— Марцелл? Да он один из лучших юристов в городе! Марк, ты сошёл с ума!
Марк спокойно смотрел на меня.
— Я так решил, — произнёс он. — На мою ответственность. Полную. Ты сделаешь это? Ради Валерии?
Я колебался. В общем, всё могло быть не так уж и плохо. В судебном процессе помощник играет второстепенную роль. Он как солдат-пехотинец под началом полководца — делает, что ему велят, придерживаясь в споре равнин, в то время как его более опытный коллега штурмует вершины. Написать речь мне не составило бы труда — я знаю, что сочинять могу довольно неплохо, — и поскольку Филон оставляет перекрёстный допрос за собой, а он так и поступит, то мне удастся произнести речь, не опозорившись вконец. Котта был прав. Я обязан ради Валерии помочь её жениху всем, чем смогу.
Эта мысль напомнила мне об одной вещи, в которой я должен убедиться, прежде чем соглашусь.
— Ладно, — проговорил я. — Я сделаю это. Но сначала ты должен мне кое-что сказать.
— Конечно, — улыбнулся Котта. — Всё, что хочешь.
— Это был ты, Марк? Ты убил его?
Улыбка исчезла с его лица.
— Какое это имеет значение? — спросил он.
— Для меня это важно. Если ты не убивал — хорошо. Но если ты это сделал, я должен знать. Я всё равно буду защищать тебя; поверь мне, я приложу все свои способности. Но я не хочу входить в своё первое дело, поверив в ложь.
— А ты не чересчур разборчив для первого раза, а, Публий? — сказал он. — Считаешь себя чистым, да?
— Да, если хочешь.
Он надолго замолчал. Затем проговорил:
— Большинство адвокатов не задают подобных вопросов. Это запутывает дело.
— Я не адвокат. И я спрашиваю тебя как друга, а не как клиента. Ты сделал это, Марк? Да или нет?
Он отвернулся.
— Нет, конечно нет! — воскликнул он раздражённо. — Хорошо — я искал его. Но так и не нашёл. Наверно, он напоролся на одну из банд Клодия.
— Ты клянёшься, что не имеешь к этому отношения?
— Послушай, Вергилий! — Он вновь повернулся ко мне лицом. — Ну я же сказал, разве нет? Тебе что — этого недостаточно? Тогда хватит, к чёрту, задавать эти дурацкие вопросы.
— Поклянись. Пожалуйста. Ради. Валерии.
Он сделал глубокий вдох, медленно выпустил воздух.
— Ладно, — сказал он. — Ладно, раз ты так хочешь. — Он поднял правую руку над головой. — Клянусь Юпитером Наилучшим Величайшим и силами Ада, что я ничуть не виноват в смерти этого сраного Лютеция. Хотя и хотел бы, чтобы это было не так. — Он опустил руку. — Устроит тебя это?
— Да. Спасибо.
— Не за что, — печально ответил он, вставая. — Я лучше пойду. Я уже и так отнял у тебя слишком много драгоценного времени.
— Марк? — позвал я.
Он оглянулся от двери.
— Да?
— Спасибо. За то, что дал мне шанс. Я ценю это. Правда.
Он нахмурился. Потом его лицо растянулось в улыбке.
— Всё в порядке, — сказал он. — Ты только будь уверен в себе и вытащи меня.
— Я сделаю всё, что от меня зависит. Большего я обещать не могу.
Он кивнул и вновь повернулся, чтобы уйти.
— Ах да, между прочим, — спохватился я, устремившись за ним к входной двери. — Когда суд?
Привратник распахнул перед Марком дверь. Он остановился на ступеньке.
— Я думаю, не раньше чем через два-три месяца, — ответил он. — У тебя полно времени. Но ты всё-таки лучше поговори с Филоном, пока не состаришься.
— Хорошо, — согласился я. Бабочки уже затрепыхались у меня в желудке. — Ещё увидимся, Марк. И ещё раз спасибо.
Он помахал мне рукой и ушёл. Я вернулся к своим юридическим книгам с новым рвением.
21
Однако ещё до того, как был назначен день судебного разбирательства, случилось кое-что ещё — событие, которое чуть не раскололо государство надвое. Чтобы пояснить это, я должен вернуться немного назад и вторгнуться в область политики.
Мятежи, если вы помните, были результатом борьбы между лидерами двух группировок — Клодием, сторонниками которого выступала чернь, и Милоном, поддерживаемым правым крылом Сената. Эта междоусобица действительно парализовала всю политическую жизнь в Риме. Выборы затянули до такой степени, что консулы этого года не были определены до июля, то есть до половины срока их должности, и консульским выборам на следующий год грозил подобный же срыв. Единственный человек, который был в силах изменить положение дел, был Помпей. Но его сейчас не было в Риме, ибо статус правителя лишал его права вступить в пределы города (формально-юридически он командовал легионами в Испании, получив в управление эту провинцию, но оставил их на своих заместителей, а сам выполнял гораздо более важное — и популярное — задание: обеспечивал поставки зерна в Рим).
Противники Помпея объявили, что его нежелание вмешиваться — это преднамеренная политика. Попустительствуя тому, чтобы дело докатилось до анархии, говорили они, он тем самым вынуждал назначить его диктатором. Если так, то он явно был на пути к успеху. Милон выдвинул свою кандидатуру на должность консула следующего года. Не желая, чтобы его обошли, Клодий добивался быть избранным на пост претора[85]. Это положение дало бы ему хорошую возможность оказывать влияние на суды. Выборные кампании подняли новую волну неистовых схваток между двумя группировками, которые препятствовали любым назначениям, как уже сделанным, так и на будущий год. Восемнадцатого января Милон и Клодий, с отрядами своих сторонников, встретились за пределами Рима, на Аппиевой дороге[86]. Была ли эта встреча случайной, или Милон, зная о передвижениях своего противника в тот день, выступил, нацелившись на убийство, — неизвестно, но банды столкнулись, и в результате стычки Клодий был убит. Его последователи отвезли тело обратно в Рим и в качестве погребального костра сожгли здание Сената.
Известия об этом потрясли город. Не сказать, чтобы по Клодию было пролито слишком много слёз. С его репутацией он имел мало шансов умереть в собственной постели. Но он был народным трибуном и, как таковой, имел неприкосновенность. Убив его, Милон нарушил не только человеческий, но и божественный закон и нанёс удар по самым основам римской конституции. С другой стороны, уничтожение здания Сената было вызовом законным властям, и его нельзя было оставить без внимания. Сенат собрался вне стен Рима и принял Чрезвычайный Декрет. Помпея наделили полномочиями набирать войска в Италии и использовать их для восстановления порядка в городе. А позже, с подачи самых правых элементов, его назначили «консулом без коллеги»[87]. Это позволило избежать зловещего титула «диктатор», но результат был тот же.
Рим стал монархией.
— Поллион был прав, — сказал Прокул, растянувшись на обеденном ложе. — Цезарь не может просто сидеть сложа руки и наблюдать, как Помпей завладевает Римом. Будет война. Это лишь вопрос времени.
Выглядел он ужасно: с ввалившимися глазами, впалыми щеками, он больше походил на восьмидесятилетнего старика, чем на мужчину в самом расцвете сил. Я буквально мог сосчитать кости на его руке, державшей кубок с вином.
— Не обязательно. — Я отхлебнул вина с водой. — Войска используются лишь для восстановления порядка. Они ничем не угрожают Цезарю. И Помпей всё-таки консул, а не диктатор. А как только все немного утрясётся, почему бы ему вновь не начать управлять с коллегой.
— Не думаю. — Прокул страдальчески улыбнулся. — Сам он на это не пойдёт. Насколько я понимаю, может погибнуть целая куча людей.
— Во всяком случае, с беспорядками покончено, — сказал я, пытаясь улучшить ему настроение — Говорят, Помпей ввёл более строгие законы против взяточничества в судах. Значит, он заботится о порядке.
— В таком случае государство и в самом деле рухнет, — произнёс Прокул, в его голосе как будто появились прежние сухие нотки. — Сделайте взяточничество невозможным, и вы лишите большинство сограждан источника дохода. И вскоре Помпей, если не остережётся, получит мятежи ещё похуже.
85
Претор — титул одного из высших должностных лиц города-государства. Главной компетенцией претора было совершение городского правосудия. Praetor urbanus замещал консула во время его отсутствия в Риме. Кроме того, он обладал правом командования одним легионом.
86
Аппиева дорога — первая стратегическая дорога римлян, проложенная в 312 году до н.э. по инициативе Аппия Клавдия Слепого; шла от Капенских ворот Рима на юг. Сначала дорога доходила до Капуи, а при Траяне была доведена до Брундизия.
87
Консул без коллеги (sine collega). — После обвинения Милона в убийстве Клодия его исключили из списка кандидатов на должность консула. На состоявшихся вскоре выборах консулом был избран Помпей. В связи с волнениями в Риме из-за убийства Клодия он стал «консулом без коллеги», наделённым чрезвычайными полномочиями в целях восстановления порядка и сохранения власти аристократии. Это было нарушением закона. Кроме того, со времени его второго консулата прошло всего 2 года, и это также было нарушением закона.