Страница 48 из 73
Но в один прекрасный день этот затворник, этот измождённый отшельник получил от отца записку: «Мой милый мальчик, сегодня днём я венчаюсь в часовне Палаты пэров. В воскресенье заходи ко мне познакомиться со своей новой матерью, которая заранее нежно тебя любит».
Почему Александр поверил, что Бог внял его молитвам и отец вознамерился жениться на его матери? Он думал, что теперь у него, как у всех людей, будут отец и мать, будет дом, настоящий семейный очаг.
Поэтому Александр не мог дождаться воскресенья и, облачившись в свой лучший костюм, вышел из коллежа с ликующей радостью в сердце.
Слухи о женитьбе Дюма, которые ходили по Парижу, считались ни на чём не основанной шуткой, тем более что, по словам хорошо осведомленных людей, речь шла об актрисе Иде Ферье[105], игравшей в нескольких его пьесах. Когда Ида дебютировала на сцене, она была стройной, изящной блондинкой; но с годами она так безобразно располнела, что Теофиль Готье стал всем задавать вопрос: «Знаете ли вы, какая самая загадочная тайна в Париже? Знайте, что это скелет Иды Ферье».
Кроме того, у неё был такой лёгкий нрав, что на один «рог», который наставлял ей Дюма, она, как поговаривали, украшала его лоб сразу двумя.
Альфред де Мюссе утверждал, будто знает, почему Дюма женился на Иде. Дюма явился с Идой на бал, который давал наследный принц Фердинанд Орлеанский, и представил ему мадемуазель Ферье.
Принц поклонился, назвав её госпожой Дюма, но Дюма, улыбнувшись, исправил эту ошибку. Принц отвёл его в сторону и тихо сказал:
— Она должна стать вашей женой; не в моих правилах, чтобы в моём собственном доме мне представляли шлюх.
— Естественно, ваша светлость, но не усматривайте в моём возражении проявление непочтительности; в нём я лишь хотел сообщить вашей светлости, что брачный обряд ещё не совершён.
— В таком случае, прошу у вас прощения за то, что употребил грубое слово, — ответил принц. — Позвольте мне первым поздравить вас с будущим бракосочетанием.
Так что Дюма, намеревавшийся избавиться от Иды, оказался вынужден жениться на ней.
В ту минуту, когда свидетели — Шатобриан, Нодье, Роже де Бовуар и Вильмен[106] — собирались поставить свои подписи в церковной книге записей, в часовню Палаты пэров вошёл юный Александр и, оглядевшись, спросил:
— Где моя мать?
— Здесь, — ответил Дюма. — Вот твоя новая мать, сын мой.
— Эта тумба? — в ужасе воскликнул Александр. — Ты женишься на этой толстухе? Я думал, ты будешь венчаться с моей матерью!
И он, расплакавшись, убежал. Ида Ферье тотчас заявила:
— Ноги этого мальчишки в моём доме не будет!
По другой версии, Ида хотела женить на себе одного из своих любовников, некоего господина Доманжа, богатейшего человека. Последний же стремился отдать Иду замуж за какого-нибудь холостяка, который выдал много векселей. Ростовщики, которых расспрашивал господин Доманж, указали на Дюма. Доманж скупил все выданные Дюма векселя, подождал, когда подошёл срок их оплаты, явился к писателю и заявил:
— С помощью этих бумаг я могу упрятать вас в долговую тюрьму. Если вы хотите этого избежать, вам придётся жениться на Иде Ферье, а эти векселя на двести тысяч франков составят её приданое. Я сожгу векселя в ту минуту, когда увижу ваш брачный контракт.
Дюма предпочёл женитьбу тюрьме. Но рассказывают, что господин Доманж векселя не сжёг, а передал госпоже Дюма, которая ими шантажировала своего супруга, угрожая упрятать его в долговую тюрьму, благодаря чему Дюма был вынужден терпеть Иду целых пять лет; по прошествии этого срока Ида Ферье удалилась во Флоренцию, где и жила на те шестьдесят тысяч франков, что каждый год Дюма выплачивал бывшей жене до самой её смерти.
Маленький Александр снова вернулся в коллеж, чувствуя себя более одиноким, чем прежде. Однако пять последующих лет, что он в нём проучился, были не столь тяжёлыми, как пять первых. Товарищи его сильно повзрослели; они уже не так часто били Александра и издевались над ним. Александр, замкнувшийся в себе, забросил религиозные упражнения и увлёкся садоводством. За коллежем простирался обширный пустырь, на котором, как предполагалось, ученики должны были бы выращивать овощи. На самом деле пустырь служил полем сражений воспитанников, и только Александр сумел вырастить на нём цветы.
Александр, хотя теперь и не бил врагов ногами, неуклонно продолжал защищать репутацию отца всякий раз, когда её задевали при нём.
Но Александр на всю жизнь запомнил те мучения, которым его подвергали однокашники по коллежу, особенно Андре. Спустя тридцать пять лет Дюма-сын однажды столкнулся с Андре на бульваре; когда тот поздравил его с успехом и предложил вместе выпить, Александр грубо отказался и пригрозил отлупить его тростью.
Глава XXV
Я ХОЧУ ВОЙТИ В ЛЕГЕНДУ
Какое великолепное зрелище для иностранцев да и для парижан представляли собой оба Дюма — высокие (рост их превышал метр восемьдесят сантиметров), стройные, в модных цилиндрах на густых курчавых волосах, — когда они прогуливались по бульвару! Люди останавливались, чтобы восхищённо полюбоваться отцом и сыном, их поистине царственной осанкой.
Дюма спрашивал друзей:
— Ну, как вы нас находите? Мы с сыном красивая пара, не правда ли? Мы ведь ровесники!
— Как ровесники?! — недоумённо восклицал знакомый.
— Да, нам ровно по двадцать, только ему в первый раз, а мне во второй.
Если верить «Мемуарам» Вьель-Кастеля[107], Дюма с помощью хитрой уловки удалось избавиться от Иды Ферье; благодаря этому он смог забрать из коллежа сына и стать ему другом. Однажды вечером Дюма сказал супруге, что идёт в Тюильри, а сам отправился к актрисе Валери де Бросс, игравшей маленькую роль в его пьесе. Она пожаловалась ему на незначительность её роли.
Дюма поужинал наедине с Валери и, после того как написал с дюжину строк, чтобы удлинить текст её роли, расстался с актрисой, ибо ему ещё предстояло «родить» к завтрашнему дню «подвал» в газету (продолжение одного из его романов-фельетонов), не говоря уже об одной-двух статьях. В то время Дюма жил на улице Риволи в роскошной квартире на втором этаже, а кроме неё имел в том же доме на пятом этаже небольшую квартирку, где мог работать за полночь.
Он поспешил домой, чтобы засесть за работу, но в этот поздний час не нашёл фиакра и проделал весь путь пешком под проливным дождём. Промокнув до нитки, он поднялся к себе на пятый этаж, где он — здесь Дюма не держал одежды — продрог и спустился на второй этаж переодеться.
В спальне Иды в камине потрескивал жаркий огонь. Она уже лежала в постели и, очень недовольная этим вторжением, объявила, что хочет спать. Но яркое и сильное пламя было очень соблазнительно; Дюма подошёл к столу и сказал, что поработает здесь.
— Но я хочу спать, — раздражённо воскликнула Ида. — Ты мог бы с этим посчитаться.
— Ну а я вымок до костей, и ты могла бы обо мне позаботиться.
Дюма разделся догола и, взяв свечу, подошёл к платяному шкафу, чтобы достать из него сухое платье. К его изумлению, в шкафу он увидел голого мужчину.
— Смотри-ка, это Роже де Бовуар! — вскричал Дюма.
— Добрый вечер, Александр, — прошептал Роже. — Я тоже хотел переодеться.
— Негодяй! — взревел Дюма, схватив пошляка и встряхивая его как мешок с картошкой.
— Не бей его, Александр! — закричала Ида. — Ты сам не знаешь, какой ты сильный.
— Вы, свидетель на моей свадьбе, обесчестили кров, под которым так часто находили гостеприимство! — сказал Дюма своей жертве, продолжая трясти Роже. Потом крикнул Иде: — Открой окно! Живей, иначе я его задушу!
Напуганная этой яростью, Ида повиновалась; Дюма выбросил на улицу на дождь и ветер костюм Роже и готовился вышвырнуть его самого, как вдруг передумал.
105
Ферье Ида — актриса, жена Дюма с 1840 г.
106
Шатобриан Франсуа Рене де (1768—1848) — французский писатель и политический деятель.
Вильмен Абель-Франсуа (1790—1870) — французский писатель и политический деятель. Автор знаменитого «Курса французской литературы».
107
Вьель-Кастель (Шарль-Луи-Гаспар Габриоль де Сальвьяк, виконт де) (1800—1887) — французский дипломат и литератор.