Страница 59 из 207
— Я про харч и спрашиваю, — улыбнулся Яков Иванович. — А вы про что?
— Я-то?.. — Подопригора обвел своих товарищей хитрым взглядом и в их улыбках прочел: «Валяй, не робей, поддержим!» — Я-то хочу предложить, чтобы горилку возили, как и харч, тоже в термосах.
— А почему? — удивился Железнов.
— Да вот наш старшина товарищ Крутых говорит, что пока ее в этой железной посудине до нас тащат, то из нее спирт на морозе вымерзает и остается одна вода. А вы знаете, товарищ полковник, коли ее удвоенный порцион хватить да если еще и настоящей, так по жилам сразу неимоверное тепло пойдет, и так швыдко, як брехня по селу... Хоть полушубок скидай!.. А вот нашей, этой вымерзшей, мы хватим целых две манерки — и хоть бы что!
— Вымерзает?.. Накось, спирт вымерзает!.. — пожилой боец хитро скосил глаза. — Мороз-то, товарищ полковник, страсть какой!.. Утром к нам сорока залетела, на тот вон кол села, так сразу хвостом к нему и примерзла!..
Солдаты прыснули, но тут же замерли. Яков Иванович взял у солдата кружку, налил из кувшина водки и попробовал. Водка действительно была разбавлена, но Железнов не показал виду, чтобы не конфузить молодцеватого старшину.
— Может быть, и вымерзает, — сказал он. — Всякое бывает!.. Ну что ж, обязательно прикажу, чтобы возили в опечатанном термосе. Норму удвоили в связи с большими морозами. — Железнов перевел взгляд на командира роты. — Поэтому пить ее нужно не за один раз, а за два. Если ее сразу пить, то к вечеру и обогреться нечем будет. Так, что ли?
— Оно конечно, если она будет настоящая, то можноть ее выдавать хоть тебе и в два раза, — вмешался пожилой солдат, на которого, видно, и «вымерзшая» водка все же основательно подействовала. — А это что? Святая вода. Правда, господь бог и из воды...
Кремнев шикнул на него, загудели и остальные.
— Ничего, ничего, товарищи. Пусть рассказывает, — сказал Железнов и присел на снежные нары.
Но бойцы заговорили о другом:
— Долго мы еще будем здесь сидеть, товарищ полковник? — обратился к нему Кремнев. — Пора бы и вперед двинуть!
— Скоро, дорогие товарищи, скоро, — ответил Яков Иванович. — А вам, товарищ Кремнев, — взглянул он на Кремнева, — нужно явиться в распоряжение начальника отделения кадров.
Кремнев подался грудью вперед, видимо, собираясь возражать, но общий взрыв голосов заглушил его:
— Зачем?
— Он у нас Архимед считается.
— Оставьте его у нас, товарищ полковник!..
— Товарищ полковник! — наконец Кремневу удалось прервать этот хор голосов. — Если вы меня откомандируете, то этим меня обидите. Я хочу быть здесь, вместе с моими товарищами! — Он обхватил за плечи Подопригору и Кочетова и крепко прижал их к себе. — Мы потеряли хорошего друга — пулеметчика Трошина, и я поклялся его заменить...
Солдаты не дали Кремневу закончить, опять заговорили все разом. Подняв руку, Железнов остановил их.
— Товарищи бойцы!.. Ведь Кремнев — профессор, и, вы должны понять, что он и сейчас, во время войны, очень нужен у себя в институте.
— Он и у нас профессор, товарищ полковник, — вступился опять тот же пожилой солдат и протянул Железнову две небольшие, сделанные из алюминия вещицы.
Яков Иванович повертел их в руках и хотя догадался об их назначении, но не показал виду, заметив, что солдатам не терпится самим объяснить ему.
— Что же это за приспособления? — спросил он.
— А это подарок нашему снайперу Катюше Ивановой, — пояснил Подопригора. — Прибор, чтобы определять расстояние до цели. Вот здесь указатель прицела, — он показал на маленькую шкалу. — А тут поправки на ветер.
— Прекрасно... — хотел похвалить Железнов, но Подопригора перебил его и принялся рассказывать о другом приборе.
— А этот для расчетных данных при ведении пулеметного огня. — Солдат стал по шкале отсчитывать и прицел, и целик, и другие необходимые для стрельбы данные.
Солдаты слушали с таким вниманием и удовольствием, как будто каждый из них участвовал в изобретении этих полезных вещиц.
— Он выдумывает, — Кочетов ткнул пальцем в грудь профессора, — а Федот Федотыч мастерит, — и Кочетов кивнул в сторону пожилого солдата.
— ...За такие дела благодарю, — Железнов пожал руки Федоту Федотычу и Кремневу, — и награждаю по сто рублей каждого.
— Конечно, благодарствуем за награду. Но табачку было бы лучше, товарищ полковник, — со стеснением сказал Федот Федотыч. — Табачок-то наша радость!
— Правильно, Федот Федотыч, — поддержал его коренастый волжанин, — табачку-то не хватает. Если так нельзя, то хотя бы за наш счет. Бывает, шефы присылают аль кто там другой...
Яков Иванович вытащил весь свой карманный запас папирос, махорки и высыпал Федоту Федотычу в пригоршню.
— Курите, друзья, на доброе здоровье!.. Сегодня постараюсь еще вам прислать.
Бойцы заулыбались, дружно стали сворачивать самокрутки.
Когда Яков Иванович, Белкин и Сквозной вышли, солдаты начали обмениваться впечатлениями.
— Вот это комдив!.. Не побоялся к нам приползти!.. — подмигнул волжанин. — Слыхали, как он там внизу комбата и комроты пробирал за то, что нет этого, как его, забора...
— Бруствера, — поправил Кочетов. — А табачку, надо думать, он пришлет.
— Раз сказал, значит, пришлет, — вставил Федот Федотыч. — Командиру слово зря бросать нельзя!..
Оставшись с Белкиным наедине, Железнов дал волю своему гневу:
— Знаете, майор, — сказал он, — если бы здесь сейчас был Карпов, он бы, наверное, вас поколотил!.. Солдаты благодаря вам на брюхе ползают! Вот перевести бы вас в рядовые да отправить к такому командиру, как вы, чтобы заставил вас по снегу ползать, узнали бы, что солдаты о таком начальнике думают!.. За такое разгильдяйство — в партийную комиссию!.. — Железнов накалялся все сильнее. — А где же ваш комиссар? Небось за победу агитирует? Победа голой агитацией не дается. Надо заботиться больше о тех, кто эту победу завоевывает!.. Скажите ему, чтобы позвонил мне или Хватову. Мы с ним «инструктаж» проведем!..
Польщиков подвез Якова Ивановича на машине почти к самой его землянке. Навстречу вышел ординарец Никитушкин, от него приятно пахло перцем и жареным луком.
— Разрешите, товарищ комдив, сразу обед подавать?
— Давай! — Железнов на ходу распахнул полушубок и, войдя в землянку, растер замерзшее лицо и стал раздеваться. — Вызови Фому Сергеевича к телефону, — сказал он Короткову.
Никитушкин торопливо накрыл на стол, принес котелки и поставил на печку.
Яков Иванович взял телефонную трубку.
— Фома Сергеевич? Обедал?.. Нет? Приходи сейчас ко мне... Пообедаем вместе... Кто у тебя, говоришь?.. Валентинова? Забирай и ее. — Он положил трубку и хлопнул в ладоши: — Никитушкин! На троих.
Вскоре в землянке появились Валентинова и Хватов.
— Ирина Сергеевна, будьте хозяйкой, командуйте! — Железнов отошел от рукомойника, вытер лицо, руки и, размашисто хлопнув полотенцем о стенку, повесил его на гвоздь. — Снаряды все вывезли?
— Почти все. — Валентинова стала расстегивать пояс на шинели. — Еще машины на три осталось.
— Что вы такая хмурая? Что-нибудь случилось? — Яков Иванович помог ей снять шинель.
Хватов обменялся с Валентиновой взглядом. Яков Иванович это заметил:
— Не бойтесь его, говорите смелее... Чепе какое-нибудь? — Она покачала головой и покосилась на Хватова. — Ну говорите же! — Железнов переводил тревожный взгляд с одного на другую.
— Из медсанбата... — начала Валентинова.
— Ирина Сергеевна, ведь это можно и после, — перебил ее Хватов.
— Что из медсанбата? — Железнов подошел к Валентиновой вплотную.
— Убежал майор Карпов...
— Куда убежал? И почему мне не докладывают? — Яков Иванович схватил телефонную трубку.
— Говорят, в полк...
— Он совсем с ума сошел?! — Железнов крутнул ручку полевого телефона. — Белкина! — крикнул он в трубку. — Майор Карпов у вас?.. А где же он? Плохо, что не знаете!.. Быстро разузнайте и позвоните мне! — Он положил трубку. — Нет, теперь конец!.. Свяжу и отправлю в госпиталь. Шальной человек!.. А в медсанбате, видно, ворон считают? Что им караул ставить, что ли, двери на замок запирать?.. Вот до чего дожили!.. Раненого офицера проглядели!..